– Десять минут, Энди? Ты уверен?

– Да, мне нужно сделать всего один звонок. – Гэваллан увидел, как она нахмурилась, и быстро добавил: – Обещаю. Всего один, а потом за звонками сможет следить Уильямс.

Она быстро чмокнула его и упорхнула. Он набрал номер:

– Добрый вечер, сэр Перси свободен? Это Энди Гэваллан.

Сэр Перси Смедли-Тейлор был директором холдинга «Струанз», членом парламента; поговаривали, что его прочат на должность министра обороны, если консерваторы победят на следующих выборах.

– Энди, хеллоу. Рад тебя слышать. Если речь о том, чтобы поохотиться в следующую субботу, я готов. Извини, что не сказал тебе раньше, но дел было довольно много, учитывая, что это так называемое правительство усердно толкает страну под откос, и эти несчастные профсоюзы тоже. Черт бы их побрал! Уф, если бы они только знали.

– Совершенно согласен. Я не помешал?

– Нет, ты меня едва застал – собираюсь в палату на очередное ночное голосование. Эти недоумки хотят, чтобы мы вышли из НАТО, помимо всего прочего. Как прошли испытания Х63?

– Замечательно! Лучше, чем они заявляли. Эта машина – лучшая в мире!

– Мне хотелось бы прокатиться, если ты сможешь это устроить. Чем я могу быть полезен?

– Мне тут нажужжали, что идет тайная, на самом высоком уровне реорганизация «Импириэл эр». Ты ничего об этом не слышал?

– Бог мой, старина, хороши же у тебя контакты, ничего не скажешь! До меня самого слухи об этом дошли только сегодня днем. Шепнул под строжайшим секретом один непотопляемый источник из оппозиции. Чертовски любопытно! Поначалу это мне мало о чем говорило. Интересно, что они там задумали? У тебя есть что-нибудь конкретное?

– Нет. Только слухи.

– Я проверю. Занятно… Интересно, уж не готовят ли потихоньку эти остолопы «Импириэл эр» к тому, чтобы официально ее национализировать, а следовательно, и ее вертолетную компанию, а следовательно, и тебя, и вообще все Северное море?

– Боже милосердный! – Гэваллан всерьез встревожился. Эта мысль не приходила ему в голову. – А они могли бы это сделать, если бы захотели?

– Да. Проще простого.

НЕПОДАЛЕКУ ОТ БЕНДЕР-ДЕЙЛЕМА. 06:55. Только что рассвело. Руди посадил машину в стороне от развороченной взрывом дренажной трубы, и теперь они вчетвером стояли на краю. Раннее солнце было ясным и теплым, и пока все проходило без проблем. Нефть все еще выливалась из трубы, но уже не под давлением.

– Это просто остатки того, что было в трубе, – пояснил Кияби. – Через час перестанет течь совсем. – Ему шел шестой десяток: волевое лицо, чисто выбритое, очки, поношенное военное обмундирование, пластиковая каска на голове. Он рассерженно огляделся. Земля вокруг напиталась нефтью, от ее паров было почти нечем дышать. – Вся эта местность стала смертельно опасной. – Он двинулся к перевернутой легковой машине. Рядом с ней лежали три истерзанных тела, которые уже начинали пахнуть.

– Любители? – спросил Руди, отгоняя рукой мух. – Рвануло раньше времени?

Кияби не ответил. Он спустился в трубу. Дышать было тяжело, но он внимательно осмотрел место взрыва, потом выбрался назад на дорогу.

– Я бы сказал, что ты прав, Руди. – Он бросил взгляд на Хусейна. – Ваши?

Мулла оторвал взгляд от легковушки:

– Имам не отдавал приказа взрывать нефтепроводы. Это дело рук врагов ислама.

– У ислама много врагов, которые объявляют себя последователями Пророка, которые берут Его слова и выворачивают их наизнанку, – с горечью произнес Кияби, – предавая Его и предавая ислам.

– Согласен, и Бог найдет их и покарает. Когда Иран будет управляться по законам ислама, мы найдем их и покараем их для Него. – Взгляд Хусейна был таким же твердым. – Что вы можете сделать с разлившейся нефтью?

У них ушло два часа на то, чтобы найти источник утечки. Они кружили на высоте нескольких сот футов, ужасаясь размерам аварии: нефть заполнила речушку и широко разлилась по ее болотистым берегам; вода уже унесла ее на несколько миль ниже по течению. Пока на ее пути была только одна деревня. В нескольких милях дальше к югу стояло еще несколько деревень. Река была для местного населения источником питьевой воды, воды для мытья и канализацией.

– Выжжем ее всю. Как можно быстрее. – Кияби посмотрел на инженера. – А?

– Да-да, конечно. Но как быть с деревней, ваше превосходительство? – Инженер, средних лет иранец, нервничал и беспокойно поглядывал на муллу.

– Жителей эвакуировать. Скажите им, чтобы уехали, пока тут не будет безопасно.

– А если деревня загорится? – спросил Руди.

– Значит, она загорится. Воля Аллаха.

– Да, – сказал Хусейн. – Как вы ее будете выжигать?

– Одной спички будет достаточно, чтобы сделать бо́льшую часть работы. Конечно, при этом ты и сам сгоришь. – Кияби на мгновение задумался. – Руди, у тебя на борту есть пистолет Вери?

– Есть. – Руди настоял на том, чтобы взять пистолет с собой, заявив, что он входит в комплект обязательного оборудования на случай аварии. Все пилоты подтвердили его слова, хотя и знали, что это не так. – И четыре сигнальных патрона. А вы что, хо…

Все четверо задрали голову, услышав быстро приближавшийся рев реактивных двигателей. Два истребителя, низко и на высокой скорости, пронеслись над ними, направляясь в сторону залива. Руди по их курсу прикинул, что они идут прямо на Харк. Истребители были штурмовые, и он разглядел ракеты «воздух – земля» на пилонах под крыльями. Не для Харка ли эти ракеты предназначены? – спросил он себя, почувствовав, как еще больнее сжалось горло. Революция и там нанесла свой удар? Или это просто рядовой полет?

– Что скажешь, Руди? Харк? – спросил Кияби.

– Харк в той стороне, Босс, – ответил Руди, не желая вмешиваться во все это. – Если так, то это будет обычный полет. Когда мы там были, каждый день проводились десятки взлетов и посадок. Вы хотите использовать сигнальные ракеты, чтобы поджечь нефть?

Кияби практически не слышал Руди. Одежду Босса покрывали пятна пота, походные ботинки почернели от нефтяной жижи. Он думал о восстании в ВВС на базе Дошан-Тапех. Если эти два пилота тоже из повстанцев и собираются обстрелять Харк и нарушить работу наших предприятий на острове, думал он, едва не задыхаясь от ярости и отчаяния, Иран откатится на двадцать лет назад.

Когда Руди рано утром прилетел, чтобы забрать их, Кияби был потрясен, увидев с ним муллу. Он предложил объясниться. Когда мулла гневно потребовал, чтобы Кияби немедленно закрыл все предприятия и заявил о поддержке Хомейни, он едва не потерял дар речи.

– Но это же революция! Это означает гражданскую войну!

– Такова воля Бога! – ответил Хусейн. – Вы иранец, а не чужеземный лакей. Имам приказал идти на столкновение с вооруженными силами, чтобы усмирить их. С Божьей помощью первая подлинно исламская республика со времен Пророка, да пребудет с Ним благословение Аллаха, появится через несколько дней.

Кияби хотел сказать то, что много раз говорил до этого в частных беседах: «Это мечта безумца, и ваш Хомейни – злобный, выживший из ума старик, которым движет жажда личной мести всем Пехлеви: Реза-шаху, чья полиция, как он считает, убила его отца, и Мохаммед-шаху, чей САВАК, как он верит, убил его сына в Ираке несколько лет назад. Он всего лишь узколобый фанатик, который хочет вернуть нас, весь народ и особенно женщин, во мрак Средневековья…»

Но сегодня этому мулле он не сказал ни слова. Вместо этого он заставил свой мозг заниматься проблемами деревни.

– Если деревня загорится, они потом легко ее отстроят. Главное здесь – их имущество. – Он спрятал подальше свою ненависть. – Вы можете помочь, если хотите, ваше превосходительство. Я был бы благодарен вам за помощь. Вы могли бы поговорить с ними.