Запашок действительно держался тот ещё, тошнотворный настолько, насколько возможно.

Запах разложения…

Удивительно, но даже если ты никогда прежде не встречался с этим непередаваемым ароматом, при встрече распознаёшь его безошибочно. Ни с чем не спутать это липкое сладкое сногсшибательное дерьмо. Если в закрытом помещении разложился труп то, сколько не проветривай, не выбрасывай вещи, не протирай поверхности благовониями, он всё равно держится, будто незаметно встраивается в стены.

Оукмар и Джелрой таскали воду, мы с Мел отдраивали всё, что можно, Таббар приковывал нашего монстрика в деревянной балке металлической цепью. Хихикать гадина не уставала, но всё уже как-то обвыкнув, смирились, и перестали обращать на неприятный звук внимание.

Кентар занялся приготовлением стряпни.

– Я бы уж лучше костёр развела, – искоса глянув в его сторону, шепотом поделилась со мною Мэл. – Неизвестно, каким целям служил этот очаг. Может, на нём человечину готовили?

– Не будь суеверной, – порекомендовала я. – Очаг есть очаг, готовить на нём по любому удобнее, чем на костре.

– А если оттуда черти лазили?

– То на этот раз их ждёт крутой облом, – усмехнулась я. – Сегодня вечером ничего, кроме похлёбки, оттуда не вылезет, это уж точно.

– Эй, ребята! Смотри, что это?

Поспешив на зов Оукмара, все увидели небольшой четырёхугольник на полу с колечком посредине.

Ланджой, обменявшись в Таббаром быстрым взглядом, коротко кивнул, давая великану знак открыть люк.

Джейсман и Кассли взвели курки огнестрелов.

Тварь разразилась очередным приступом безумного хохота.

Со скрипом петли люка поддались, открывая темный провал под нашими ногами. Вверх поднялось густое облако пыли. Послышалось жужжание мух, навязчивое и зловещее. Запах падали усилился.

– Твою мать! – выругался кто-то.

Я зажала нос руками, стараясь дышать ртом.

– Судя по вони, там внизу целый склеп, – деловито констатировал Кентар, первым ступая на лестницу. – Посветите-ка мне.

Я протянула ладонь, выпуская на волю синеватый светящийся шар. Мягко оторвавшись от руки, он, словно шаровая молния, плавно поплыл вперёд, зависая за плечом Кентара так, чтобы освещать дорогу, но не слепить глаза.

– Оукмар и Джелрой, – раздался приказ Ланджоя, – останетесь сторожить наверху у люка. Следите, чтобы нас не поймали тут, как в мышеловке.

– Да, капитан.

Световой шар пульсировал, освещая узкий каменный проход, по сторонам которого нависли деревянные полки с инструментами. Самыми обыкновенными, слесарскими, только насквозь проржавевшими. В конце импровизированного подземного коридора поджидала просевшая дверь. Ко всеобщему удивлению, открылась она легко, от первого толчка, порадовав зубовным скрежетом насквозь проржавевших дверных петель.

– Будь проклят Ткач с его тухлой паутиной! – взревел Таббар, отворачиваясь.

Все рефлекторно зажали носы и отвернулись прежде, чем могли подробно рассмотреть кучу обнаженных человеческих тел, сваленных так, словно какой-то детёныш-великан, наигравшись, формально подошёл к уборке и побросал свои игрушку в одну неаккуратную кучу вместо того, чтобы разложить всё по коробочкам.

Детально разглядывать этот ужас никому не хотелось.

Не хотелось, но пришлось.

Ланджой подошёл к этой осклизлой органической кучи первым:

– Одиффэ, ты маг. Посмотри… всё ли с ними в порядке?

«Не хочу я на это смотреть!», – заскулила внутри меня маленькая девочка.

Но я давно уже не маленькая девочка, я боевой маг. И осмотреть трупы необходимо хотя бы затем, чтобы увериться – с последним солнечным лучом всё это гнильё не поднимется по нашу душу.

Прижимая носовой платок к лицу, я подошла к Ланджой, стараясь смириться с тем, что меня сейчас, скорее всего, вырвет.

Не вырвало.

Всё оказалось немного лучше, чем я ожидала. Следы тления на трупах имелись, но они мумифицировались, вместо того, чтобы разложиться, что само по себе весьма странно, учитывая повышенную влажность. Никакой расчлененки не наблюдалось, трупы были целые и чистые, лишь под сердцем у всех у них имелось маленькое входное треугольное отверстие, как от удара стилетом.

– Жертвоприношение? – уточнил Ланджой.

– Скорее всего, – согласилась я. – Почти уверена, что оно. Колдун либо вызвал демоническую сущность, либо открывал грань между мирами. Полагаю, второе имеет большую вероятность. Для вызова демона обычно используется долгое, жестокое убийство – демоны питаются болью жертвы. Для открытия портала в Нижний мир достаточно обычной жизненной энергии. Судя по состоянию трупов, смерть была быстрой, почти безболезненной…

– Уверена, что это не зомби? – напряженно спросил Кассли.

– Ничего утверждать нельзя, но на зомби это не похоже, – ответила я.

– Лучше все-таки сжечь это дерьмо болотное, – закряхтел Таббар.

– Тогда сгорит и хибара наверху. Лучше выставим на ночь дозорного.

– Люк можно дополнительно забаррикадировать, – подкинул идейку Джейсман.

– А двери заколотить, – согласился Кассли.

– Займитесь этим, – подвёл итог Ланджой.

Охотников вдохновляла мысль о том, что трупы – это просто трупы. Обычные жертвы, от которых не стоит ждать заподлянки.

Эх! Недаром умные люди говорят, что счастье в неведении. Одно только плохо: счастливые таким образом долго не живут.

Я бы предпочла зомби. Предсказуемых в своём классическом поведении. Они, конечно, могут больно укусить, но зато видно, от кого обороняться.

С демонами всё не так. С ними никогда не знаешь, к чему готовиться.

– Ланджой? – подошла я к капитану, улучив минутку.

– Что?

– Не хочу наводить панику, но открытие Нижних Миров дело настолько хреновое, что за него не берутся квалифицированные тёмные маги. Мы имеем дело с последствиями волшбы дилетанта-самоучки. От таких самые большие беды. Хорошо, если этому безызвестному горе-колдуну удалось проделать малюсенькую дырочку, потому что, если ему удалось достичь желаемого, ничего хорошего нам ждать не приходится.

– Говори короче. К чему ты клонишь?

– К тому, что многие из нас могут не пережить грядущей ночи. Демоны не волкодлаки. Без специальной подготовки с ними не сладить.

Капитан охотников сложил руки на груди, смерив меня задумчивым взглядом:

– Это уверенность или опасения?

– Увы, уверенность, капитан. Полная.

Я не сомневалась в том, что хижина представляет собой средоточие зла. Двух часов, проведённых в ней, хватило, чтобы полностью утолить голод, терзающий меня последнее время.

И это было плохо. Очень плохо…

Солнце опустилось низко. Вот-вот оно скроется. Впереди долгая ночь.

Помогите нам, Благие Боги!

Джелрой и Джейман деревянными щитами забивали и без того узкие окна, Таббар с Оукмаром баррикадировали, как могли, люк в прогнивших досках, Кассли, Ланджой и Кентар затачивали клинки и подсыпали порох в огнестрелы. Мы с Мэл, как и положено женщинам, занимались домашним хозяйством – мыли посуду после ужина и расстилали спальные мешки, готовясь к ночёвке.

За водой, хочешь-не хочешь, приходилось идти к колодцу. Не самое это приятное занятие: выходить за порог, когда небо уже утратило краски, и на нём, едва проглядывая через плотный полог туч, загорелась первая из трёх лун, выступая на три четверти.

Тишина продолжала осаждать дом, словно враг, по округе не раздавалось ни звука.

– Тебе не кажется, что охотники решили ловить демона на живца? – усмехнулась я.

Мэл флегматично пожала плечами, и сбросила вниз деревянную бадейку. Вода маслянисто блеснула, с мягким бульканьем проглотив ведро. Со скрипом провернулось колесо, и тонко зазвенела цепь.

С болота, словно гигантский осьминог, тянулся, подбираясь, туман.

– Бросайте ведра и бегите в дом! – встревожено крикнул Ланджой.

С грохотанием огромный металлический засов вошёл в пазы, запирая дверь за нашими спинами. Почему-то у всех был испуганный, настороженный вид, хотя ничего страшного не происходило.