Выбрав все необходимые съестные ингредиенты, он в задумчивости остановился перед полками с вином. И тут с ним снова произошло нечто странное и, на сей раз, настолько пугающе реалистичное, что свалить всё на погоду и кофе было уже невозможно. В почти безлюдном магазине поначалу ничто не мешало потенциальному покупателю размышлять о вкусовых предпочтениях, чем он и занимался, отрешившись от окружения. Но окружение в лице какой-то девицы со странными глазами неожиданно вторглось в его пространство с речами, которые Александр даже не воспринял, так как, обернувшись на звук женского голоса, вдруг с поразительной отчётливостью увидел предмет, не дававший ему покоя в последнее время. К платью девицы где-то около шеи была приколота необыкновенной красоты брошь, излучавшая гипнотизирующее искристое свечение. Александр был настолько потрясён этой материализацией, что невежливо буркнув первое, что пришло в голову в ответ на слова незнакомки, забыв про вино, ринулся вон из магазина. Правда, несмотря на потрясение, у кассы он всё же затормозил и расплатился за покупки. Как он добрался до дома, Александр не помнил. Его вело одно желание – поскорее оказаться в спокойном укромном, желательно прохладном, месте и хорошенько осмыслить происходящее.

Дома, немного придя в себя, он решил, что думать ему будет сподручнее в компании напитка, градусами превышающего кефир. Душа жаждала расслабления, но в гастроном возвращаться совершенно не хотелось, и он выбрал компромиссное решение купить хоть что-нибудь, естественно, приличное и лучше водку (плевать на жару) в «мини-маркете» в соседнем доме. В магазин Александр быстро шёл, погружённый в свои мысли, поэтому не заметил на противоположной стороне улицы ту самую девицу с неординарными глазами.

Настя тем временем ждала дома подружку. Верочка позвонила и сказала, что встречать её не надо, она сама доберётся. Накрыв на стол, Настя устроилась у окна в бабушкином кресле, самом уютном и любимом. Её обступили грустные воспоминания, катализатором для которых послужили Верочкины вопросы.

В небольшой, хотя и с высокими потолками, двухкомнатной квартире когда-то они жили впятером: бабушка с дедушкой – папины родители (мамины погибли в автокатастрофе за десять лет до появления внучки) и Настя с мамой и папой. У Антонины Владимировны и Филиппа Ивановича Соколовых Настя была, как тогда говорили, поздним ребёнком, долгожданным, всеми горячо любимым и балуемым. Она появилась на свет, уже после того, как её родители перешагнули порог зрелости. Насте было три года, когда не стало дедушки. Бабушка пережила его всего на четыре месяца. Насте никто не сказал, не объяснил, что люди умирают, и она первое время всё спрашивала, когда же они вернутся. Потом как-то всё забылось, а потом она и сама поняла, почему и куда они исчезли. Много лет семья Соколовых жила спокойно и счастливо, несмотря на катаклизмы в стране. Никто не потерял работу, денег вполне хватало не только на еду, но и на ежегодные поездки в отпуск, обязательно к морю. Настюша, только так называли её дома, отлично училась, увлекалась театром и собиралась стать актрисой.

Но в 2010 году всё рухнуло. Позади были ЕГЭ, Настя успешно прошла собеседование в академии театрального искусства и готовилась к творческим экзаменам. Она поступила бы, почти наверняка, но 19 июня неожиданно умер Настин папа. Врачи сказали: оторвался тромб. Шок от случившегося; похоронные хлопоты – мама первое время совсем ничего не могла ни решать, ни делать; отчаяние и жалость к маме, к себе начисто выбили Настю из колеи. У неё никак не получалось сосредоточиться на своих делах, не получалось готовиться к турам, как следует. В результате время был упущено. Мама настояла, чтобы дочка обязательно поступила, хотя бы в техникум. Получение профессии ещё никому не вредило. Послушавшись маму, Настя подала документы в библиотечный техникум, поскольку была больше склонна к гуманитарным наукам, нежели к техническим. Кроме того, это было одно из немногих учебных заведений, куда абитуриентов принимали до конца августа. Благополучно отучившись два года, она устроилась в районную библиотеку. Об институте она старалась пока не думать. В это время заболела, а вскоре и совсем слегла мама, так и не оправившись после смерти мужа. Настя разрывалась между домом, работой, магазинами и больницами, пока не поняла, что силы на исходе и необходимо нанимать сиделку. Но сиделке нужно платить, а её зарплаты едва хватало на самое необходимое.

Мама всё видела, всё осознавала и тихо, про себя страдала не в силах найти хоть какой-то выход. Ни себе, ни дочери она помочь ничем не могла. Иногда по вечерам она просила Настю посидеть рядом, просто подержать её за руку. Не для себя, а чтобы таким образом дать дочери минуту отдыха. И они сидели, когда молча, когда тихонько разговаривая обо всём на свете. В один из таких вечеров мама неожиданно с болью в голосе произнесла:

– Господи, были бы живы родители, расспросила бы их получше! А ещё лучше бабушку! Может быть, она и нашлась бы. Она сейчас, наверное, стоила бы много денег… Как всё несправедливо! И ты бы не мучилась, девочка моя!

– Мамочка, ты о чём? – не поняла Настя.

– Ох, Настюша! Мы никогда тебе не рассказывали. Может, всё это и яйца выеденного не стоит. Я своими глазами не видела, только по рассказам знаю, что… о-ох… Настюша, вызови, пожалуйста, доктора… Очень больно… Постой… В альбоме есть… – но что есть в альбоме Настя уже не услышала, она бросилась звонить в скорую.

Приехавший на скорой доктор сделал укол, и Настина мама вскоре уснула. А потом разговоров на эту тему больше так и не случилось.

Настя крутилась, как могла, но в библиотеке заработать на сиделку было нереально. Помощь пришла, что называется, откуда не ждали. Однажды на работе, в особо напряжённый день Настя не выдержала. К вечеру усталость, душевная боль, ощущение «полной безнадёги» навалились на неё так, что она забилась в самый дальний угол читального зала и разрыдалась. Она не могла идти домой, она не могла даже подняться со стула, на который буквально упала, когда её накрыла волна отчаяния. В таком состоянии её и нашла заведующая библиотекой. Умная, тактичная женщина не стала ничего говорить, а просто взяла Настю под локоть, подняла и отвела к себе в кабинет, где быстро приготовила крепкий, сладкий чай. Молча поставив чашку перед несчастной девушкой, она села за свой стол и стала ждать, пока та, отпивая по глотку горячий напиток, придёт в себя. Вскоре Настя перестала всхлипывать и смогла рассказать Надежде Андреевне о ситуации в своей семье.

– Настенька, ты хорошая девочка, замечательный работник. Я с удовольствием повысила бы тебе зарплату, но мы бюджетная организация, и я не могу сейчас этого сделать. У тебя и так уже «потолок» по образованию и стажу. Но ты молодая и сильная, думаю, ты справишься с тем, что я хочу тебе предложить, – Настя посмотрела на неё с таким отчаянием и надеждой, что заведующая отбросила все сомнения. – У меня дома только что делала ремонт одна очень хорошая женщина. Она профессиональный маляр-штукатур старой закалки. Она говорила, что ищет помощницу и готова взять кого-нибудь в обучение. Давай-ка я порекомендую ей тебя, если она ещё никого не нашла. Выучишься, будешь подрабатывать. Я поставлю тебя в первую смену, по вечерам и выходным учись, работай. Согласна?

– Конечно, согласна, – ответила Настя. – Выхода у меня всё равно нет.

Так она получила ещё одну профессию, которая ей очень пригодилась в дальнейшем.

Настина мама умерла через полгода после памятного разговора. Похоронив её вместе с папой, Настя осталась один на один со своей судьбой.

«Тип из магазина» никак не выходил у неё из головы. На что он так уставился? Может быть, с её гардеробом было что-то неладно?

«Да нет, всё у меня было в порядке… – убеждала себя Настя. – Но что-то он определённо видел. Интересно было бы узнать… А может познакомиться с ним как-нибудь, – мелькнула шальная мысль, – только как… По теории вероятности встреча нам грозит лет через сто, не меньше», – это была уже грустная мысль.