Сегодня я иду по парку и как обычно разглядываю улицу. Вот тогда я вижу его. Он на другой стороне. Престон. Мужчина, которого я не могу выкинуть из головы, и (что еще хуже) тот, которого я не могу выкинуть из своего сердца. Я прищуриваюсь, чтобы лучше разглядеть. Он сидит у входа. Голова опущена, на лбу видны небольшие морщинки.

Когда он наконец-то поднимает голову, его взгляд преследует меня. Он говорит о глубоко укоренившейся боли, о той, что я и представить себе не могла. Эту боль причинила я, поэтому готова сделать все, что в моих силах, чтобы забрать ее, но было бы несправедливо идти к нему сейчас. Не тогда, когда я не разобралась в себе, и мы все еще не можем быть вместе. Нет. Время еще не пришло. Но, надеюсь, скоро это произойдет, и знаю, что мне нужно для этого делать.

Поднимаю руку, пальцами нащупываю кулон, который подарил мне Престон, и нежно поглаживаю. Пора перестать прятаться. Настал момент встретиться с моими кошмарами и научиться прощать. Сегодня тот день, когда я решаю все изменить.

Резко разворачиваюсь на каблуках, пока не попала в поле его зрения, и иду в другом направлении, оставляя часть себя с ним, но клянусь найти все остальные части и собрать себя воедино.

Останавливаюсь на перекрестке и осматриваюсь. У меня есть несколько вариантов. Спрятаться дома, чтобы притвориться, что в моей жизни ничего не происходит, и продолжить прятаться в своей кровати, или отправить сообщение Сидни и, наконец, начать снова жить. Мне не скрыть того, что мысли о Престоне причиняют боль моему сердцу, но еще знаю, что он не хотел бы, чтобы я грустила. Поэтому достаю телефон и отправляю сообщение Сидни.

Я: Бар?

Сидни: Чертовски верно.

Я: Буду через десять минут.

Сидни: Принято!

Бар на углу как обычно полон. Оглядываю помещение и вижу Сидни, которая машет мне рукой, от чего расплываюсь в широченной улыбке. Впервые за долгое время, чувствую, что со мной все в порядке.

— Как дела, чика? — Сидни обнимает меня за шею и начинает подпрыгивать. — Я скучала по тебе.

— Сид, ты помнишь, мы живем вместе? Ты видишь меня каждый день. Как ты можешь скучать?

— Ева, — щурит она глаза. — Несколько недель у тебя был депресняк. Ты бы не заметила, если б я жила в другом месте.

— Ты права. Но теперь я вернулась.

— Ну, ты знаешь, что это значит?

— По стопочке текилы? — посылаю ей ослепительную улыбку, и она начинает смеяться.

— Девочка, ты, читаешь мои мысли, — Сидни поворачивается к Остину. — Два шота «Патрона», очень охлажденного, — восклицает она.

Бармен возвращается с двумя стопками охлажденной текилы.

— Что-то празднуем? — подмигивает он.

— Нет, — отвечаю я, или, как сказала Сидни, да.

Перевожу внимание на нее и выгибаю бровь.

— Или да?

— Да.

— И какой, скажи на милость, повод?

— Ты, конечно, — отвечает подруга.

— Я не понимаю.

— Рада, что ты вернулась, — улыбается она, а я выпиваю залпом.

— И я рада, — киваю я. Так и есть.

А завтра, первым делом, я разберусь с именами в списке.

— Почему ты улыбаешься? — спрашивает Сидни.

— Ничего такого. Думаю, я просто счастлива.

И впервые за долгое время чувствую себя счастливой. Я обрела надежду. Потому что знаю, что мне нужно делать, и собираюсь поступить именно так. Я собираюсь перестать убегать от своего прошлого. Я решаю противостоять своему страху и разобраться в себе, а это стоит отпраздновать.

И вновь стою на грани перемен, но на этот раз вместо того, чтобы быть в офисе Престона, я оказываюсь в небольшой комнате, ожидая встречи с моим новым психотерапевтом. Ее зовут доктор Беккет, и, судя по всему, как и доктор Монтгомери, она — хороший специалист. Первое, что бросается в глаза, — интерьер, все по-домашнему. Удобные диванчики вдоль стены напоминают, старый салон особняка в Вест-Виллидж. Довольно причудливый дизайн, но чувствуешь себя как дома.

После всего, что я пережила, принимаю и это. Доктора Беккет не было в списке Престона. Хочу полный разрыв с прежним лечением. Я поспрашивала на работе, только на этот раз ничего не скрывая, объясняя, что тяжело справляюсь со смертью Ричарда и некоторыми другими жизненными проблемами. На удивление все были лояльны. И теперь, когда команда понимает, что моя мама не заинтересована в управлении, они все больше и больше идут со мной на контакт. Теперь это не только обеды с Сидни, иногда к нам присоединяются Натали и Барри. После извинений за то, что игнорировали меня, все становится не так уж плохо.

Сегодня начинается следующий этап моего пути. Хотя не уверена, чем закончится новая консультация, но надеюсь, что, в конечном итоге, это приведет меня обратно к Престону. Все, что я могу сделать, — глубоко вдохнуть и пообещать себе победить собственные страхи и научиться прощать.

Со скрипом открывается дверь, и появляется невысокая женщина средних лет.

— Здравствуйте, Ева. Я — доктор Беккет.

— Здравствуйте, — говорю я, встаю и протягиваю руку.

— Вы готовы? — улыбается она, и я киваю.

Да, готова. Я здесь именно для этого.

Мои сеансы с доктором Беккет приходят и уходят, погода меняется с жары на прохладу. В листьях появляется оранжевый и красный цвет, а воздухе свежий аромат осени. Недели превратились в месяцы. Мы говорим обо всем. Ну, обо все, кроме Престона Монтгомери. Эту тему мы не обсуждаем, она все еще закрыта в моем сердце и памяти.

Сейчас все беседы сосредоточены на мне. Я работаю над тем, чтобы простить маму и Ричарда за вранье. Замалчивание Ричардом правды не облегчает мою жизнь. Он тоже оказался в непростой ситуации и сделал единственный выбор, который считал верным, хотя и мог все рассказать мне. Мне потребовалось много времени, чтобы простить маму, и еще больше времени, чтобы простить моего отца.

День за днем, неделя за неделей, я все ближе к прощению. Как сказал Престон, я никогда не пойму, что в тот момент испытывал мой отец. Но понемногу гнев отступает, и я открываю свое сердце для любви.

Сегодня день для нового шага.

— Мама, ты в приличном виде? Ты одета? — спрашиваю я, постучав в дверь.

— Да.

— Я пришла не одна. Мы можем войти?

— Угу, — бормочет она через дверь, и я немного ее подталкиваю. — У меня сегодня кружится голова.

— Понятно, мама, мы не долго. Она просто хочет поговорить с тобой. Мы хотим поговорить с тобой вместе. Доктор Беккет считает, что это будет хорошо для нас обеих. Я тоже так думаю. Мы больше не можем позволить нашему будущему зависеть от прошлого. Мы должны двигаться дальше.

— Хорошо, — бормочет она.

Доктор Беккет и я проходим через дверь в комнату. Мама сидит на кровати. Я звонила ранее и предупредила, что она должна быть одета. Рада видеть, что она в штанах и футболке, и даже нанесла легкий макияж. Она идет навстречу, и от этой мысли на моих глазах появляются слезы.

Мы сидим на стульях у окна ее комнаты. Она остается на своем месте. Доктор Беккет задает вопросы, а потом моя мама начинает говорить. Впервые, сколько себя помню, она рассказывает, каково было быть замужем за отцом. Я сижу с горящими глазами, слушая истории, которыми она никогда не делилась прежде. Слезы текут по моему лицу при мысли, что они когда-то были влюблены. Что моя мама была другой, не такой, как сейчас. Слишком много всего для восприятия, но, когда представляю, как это было, происходит нечто странное. Я смеюсь, улыбаюсь и прощаю.

Когда Доктор Беккет спрашивает меня, есть ли мне что сказать, я говорю.

— Мама, пора тебе простить себя. То была не твоя вина. С каждым прожитым годом это выматывает тебя все сильнее. Твоя вина уничтожила тебя. Так не должно продолжаться. Каждый новый день — это новый шанс начать что-то новое. Ты должна продолжать жить для папы. Ты должна жить для себя. И для меня. Мне нужно, чтобы ты была моей матерью. Мне нужно знать, что ты у меня есть.