Лицо Хоуза напряглось: он не ожидал от Штопора ничего хорошего и нисколько не удивился, когда услышал его просьбу:
- Корешок, вытащи у меня червя! Я разрешаю тебе разрезать мою ногу... Возьми свой ножичек, тебе это привычное дело, не составит труда...
Ларри притих и напрягшись ждал, что ответит доктор:
- Нет, Пит - это непривычное для меня дело... Резать ножом, да еще не зная точно в каком месте. Нет..., я за это не возьмусь.
В глазах Штопора мелькнула злость:
- Тебе-то от этого что? Давай я буду сам беспокоиться о своей ноге, а? Док, возьми ножичек и сделай это, если не хочешь, чтобы я на глазах у специалиста не начал операцию сам. Тебя потом замучат угрызения совести, а я всю жизнь останусь инвалидом. Ты, наверное, этого хочешь, - на лице Штопора появилось выражение смиренной скорби.
- Не проси меня, Пит..., - Хоуз заерзал в кресле. - Ни ты, ни я не можем знать, в каком месте находится червь... Я могу изрезать тебе всю ногу, прежде чем найду его.
Мельский оценивающе посмотрел на ногу, словно решая: стоит ее изрезать, или нет. Скорее всего, он принял мудрое решение, так как, не говоря больше ни слова, улегся на перины и отвернулся к стене, показав всем свою широкую спину. Кристиан и Хоуз переглянулись и пожали плечами...
Джулии снился кошмарный сон глупого сумбурного содержания... Ей снился свой день рождения, который отмечался, как обычно, на зеленой лужайке перед домом: даже шары и фонарики над столом - все было знакомо. Джулия набрала в рот побольше воздуха и дунула на свечи. Ни одна не потухла... Даже не покачнулись язычки пламени... Девочка попытку не повторила и стала разрезать торт на кусочки, а когда с этим было покончено, поднесла кусочек к ближайшей тарелке, та оказалась с тухлой селедкой. Рука понесла торт к другой тарелке, но и в той оказалось то же самое. Джулия окинула взглядом стол и увидела, что все блюда состоят из вонючей рыбы. Виновато посмотрела на гостей. Они сидели в одинаковых старых креслах, похожие друг на друга, обтянутые кожей скелеты... Внезапно стол и сидящие за ним мертвецы вспыхнули ярким пламенем и исчезли в нем. Джулии показалось странным, что она не чувствует жара, хотя находится в самом центре полыхающего пламени. Вскоре исчезло все, и девочка оказалась на берегу океана. На песке стояли огромные космические корабли в форме тарелки, их было много... С чего бы это? Никогда Джулия не интересовалась тарелками и видела их один раз в каком-то мультфильме, забыв увиденное сразу после просмотра. Теперь же, все то, о чем она даже не думала, стояло рядом с ней. Громкий голос, исходящий откуда-то с небес, позвал девочку к себе. Куда? Она не знала. Естественно, Джулия отказалась, и тогда из всех тарелок лавинами повалили огромные черные псы. Девочка оглянулась на спасительный океан, но и оттуда, почему-то, выбегали собаки... Животное впилось зубами в ногу повыше колена, рванула на себя. Кровь забрызгала всю ее черную морду, но собака тянула на себя вырванный кусок мяса, который из-за сухожилий никак не отрывался до конца... Боль в ноге становилась все более реальной, исчезли все видения. И Джулия почувствовала, что проснулась. Какое облегчение, что все это только сон!
Девочка открыла глаза и увидела слабоосвещенный потолок, по которому плясали какие-то вытянутые тени... Она слегка повернула голову и, хотя страшного ничего не увидела, сердце ее сжалось от предчувствия чего-то жуткого. Присмотревшись внимательнее к тем, кто находился в комнате, Джулия поняла, что причина ее внутреннего беспокойства в них. Своим поведением они ничем не отличались от тех ужасных псов, что бродили вокруг виллы прошлой ночью и наверняка бродят сейчас... Ларри, доктор, Мельский и девушка – все были на ногах и выглядели не только странно, но и жутко: их ноздри шевелились, люди принюхивались словно звери, медленно передвигаясь по комнате из угла в угол... Ларри находился к кровати ближе всех, и когда Джулия увидела его затуманенный блуждающий взгляд, ей показалось, что она находится в клетке с хищниками. Она забыла о боли в ноге и сжалась в комочек, ожидая, что же будет дальше, но на нее никто не обращал внимания... Пустые неживые взгляды скользили по ней, вызывая дрожь, и быстро уходили в сторону. "Лучше бы мне не просыпаться", - подумала Джулия и прикрыла глаза, притворяясь спящей. Легкий сквозняк, возникший через минуту, говорил о том, что открылась дверь... Девочка снова приоткрыла глаза и заметила, что света стало меньше... Четыре человека, со свечами в руках выходили из комнаты и вместе с ними уходил свет... Дверь закрылась. В спальне остался один огарок свечи.
Девочке, вдруг, стало невыносимо страшно... Что если эти люди решили бросить ее здесь? Такое может быть, если учитывать то, что она не сможет идти сама. Неужели это действительно так? Один только дядя Том был добр к ней: старался чем-то развлечь ее, успокоить.
В глазах Джулии появились крупные слезы... Нет..., она покажет им, что сможет идти сама, сейчас догонит их и пусть всем будет стыдно... Пусть...
Девочка попробовала встать. Горячая волна прокатилась по всему ее телу и в глазах потемнело. Слабость была такой, что она едва не потеряла сознание, но вот острая боль сменилась тупой, пульсирующей болью, разлившейся по всему телу. А может, Джулия просто привыкла к ней... Ей удалось встать и доплестись до двери. На этот переход ушло много сил, и девочка отчаялась..., прислонилась к двери и расплакалась.
Ларри Кристиан отодвинул тяжелый засов и распахнул входную дверь... Все в животе переворачивалось вверх дном, и он готов был впиться зубами в собственную руку. Зачем он идет на улицу, он пока и сам не знал – ноги несли его сами.
Боксер остановился на пороге, увидел могилу Поленкова и Лоуренса, которую раскапывали собаки. Их было всего две, н рыли они усердно, исчезнув в могиле наполовину. Взглянув на эту картину, Ларри понял, почему его тянуло именно сюда. Он смотрел на собак долго, пока не почувствовал дыхание друзей, которые столпились сзади и без страха смотрели на псов.
Кристиан шагнул вперед и пошел прямиком к могиле, на собак, которые заметили его и уже оскалили пасти, обнажив крупные желтые зубы.
Следом за Ларри пошел Мельский, выставив вперед нижнюю челюсть и глядя на собак исподлобья... За ним решительно пошли доктор и Снегирева.
Шерсть на загривках псов поднялась и из пастей закапала слюна... Они подпустили Ларри совсем близко, а он ни секунды не колеблясь, продолжал идти на них, словно слепой. Не переставая скалить зубы, псы пятились и освободили место возле могилы. Кристиан остановился, но собаки продолжали отступать и уже не рычали, а поскуливали... И вот, один из псов издал протяжный вой и отвернулся от могилы мордой к лесу, изредка косо посматривая на Ларри и остальных, которые окружили могилу.
Кристиан и Штопор, не сговариваясь, молча вооружились лопатами и принялись делать то, что не успели сделать собаки. Хоуз и девушка беззвучно шевелили губами, не сводили глаз с черной ямы... Когда рядом с могилой вырос довольно внушительный холмик земли, Мельский с силой воткнул лопату вглубь ямы и все услышали хруст переломанной кости. Штопор отбросил лопату в сторону, вытер потное лицо грязной рукой и присев на корточки, принялся разрывать мягкую землю руками...
Свечи были расставлены на краю могилы и еще три человека последовали примеру Мельского, с остервенением углубляясь в последнее пристанище Поленкова и Лоуренса.
Лоуренс был откопан первым: все его останки представляли собой брезентовый сверток величиной с большую подушку... (Отыскав где-то брезент, Ларри и Штопор собрали на него разорванное тело Тома и лишь потом закопали). Сверток выволокли на полянку и оставили там. Вернувшись в яму, люди продолжили откапывать неповрежденное тело Поленкова, а две собаки, сверкая глазами, издалека наблюдали эту картину.
Доктор запустил в рыхлую землю свои пальцы, и они коснулись твердого лица старика... На лице Хоуза возникло выражение удовлетворенности. С удвоенной энергией он принялся откидывать землю в сторону и не останавливался, пока контуры лица не показались на поверхности. Узнать старика было невозможно - земля забилась ему в глаза, в нос, в волосы, превратив лицо в нечто неземное, леденящее кровь.
