Юлия Андреевна протянула Яну папку, он взял ее в руки и сразу ощутил внутри довольно толстую связку ключей.

– Спасибо, – с чувством ответил он. – Не знаю, что бы я без вас делал, дорогая Юлия Андреевна…

– Я вас провожу, господин Климов. Не каждый день у нас из Москвы покупатели приезжают.

Он понимающе кивнул и открыл дверь. У самой машины Ян аккуратно вложил в ладонь риелторши стодолларовую купюру, и Юлия Андреевна просто вспыхнула от восторга.

– Если что-то будет нужно, господин Климов, мы всегда… всегда!

Прежде чем запустить дизель, Климов захлопнул наконец свой атлас и положил сверху папку с документами на дом и ключами. Одно дело можно было считать оконченным.

Через десять минут, проехав по застроенному серыми пятиэтажками проспекту Щорса, Ян уверенно свернул налево, к реке. Асфальт закончился, колеса шлепали по мокрой древней брусчатке. По обе стороны улочки красовались когда-то богатые, а теперь в основном вросшие в землю деревянные домики с огрызками резных наличников. За пыльными стеклами окон виднелись герани. Еще один поворот, аляповатая коробочка аптеки на углу, и картинка поменялась: вместо классики деревянного зодчества появились шиферные заборы, за которыми белели первым недолгим снегом железные крыши домов послевоенной постройки. Эти участки раздавали когда-то рабочим и мастерам военного завода, а те старались строиться с особой солидностью, благо было из чего.

Ян остановился недалеко от перекрестка, возле третьего дома.

Меж проезжей частью и облезлой зеленой калиткой снег оказался изрядно растоптанным и подтаявшим – значит, мастера здесь действительно побывали. Не глуша дизель, Ян отпер калитку, а потом, пошуровав ржавым болтом, распахнул внутрь створки ворот.

Кирпичный дом со стеклянной верандой имел не совсем типичную для Заграйска архитектуру, потому как прежнему хозяину, особо секретному инженеру с военного завода, начальство, обычно строго пресекавшее любые излишества, разрешило выстроить мансарду. Внизу в доме располагались две комнаты и просторная кухня с печью – центральное отопление провели уже потом, годах в семидесятых, – а верхний этаж, куда Климов только заглянул при покупке, представлял собой что-то странное, с узким коридорчиком и фанерными перегородками, покрытыми обоями.

Дом он купил год назад, когда понял, что остаться в Москве ему не дадут. Старик инженер умер два года назад, а единственный его сын, приехав в Заграйск из какой-то балтийской страны, где он оказался после развала Союза, безо всяких разговоров сбагрил наследство риелторской конторе да и убыл восвояси. Больше года дом продать не могли, уж очень жадной оказалась бывшая комсомолка Юлечка Андреевна. Покупатели, наткнувшись на полное отсутствие желания сбросить непомерную для городка цену, разворачивались и уходили: из Заграйска люди сматывались толпами, так что свободной недвижимости хватало. Ян обратился в агентство в очень удачный момент, а именно тогда, когда хозяева, уставшие тянуть на себе сразу несколько «зависших» квартир и домов, думали уже избавиться от столь ненасытной замдиректорши. Своей покупкой он фактически спас ее от увольнения, так что Юлия Андреевна чувствовала себя в большом долгу перед московским гостем. Неделю назад, собирая уже вещи, Ян позвонил ей и попросил привести домик в порядок. При всей своей жадности человеком Юлия оказалась обязательным: батареи жарили вовсю, а канализация, год назад забитая, работала отлично. Газовая плита, которую он купил при оформлении документов взамен старой развалюхи, уже не стояла в коробке посреди кухни, а ждала хозяина в углу, аккуратно подключенная к магистрали.

Ян загнал свой микроавтобус кормой к веранде и принялся носить коробки с вещами. Поклажи у него было много, и за это пришлось отдать некоторое количество денежных знаков гаишникам, три раза тормозившим его по пути из Москвы. Закончив разгрузку, Климов едва не падал с ног, но отдыхать было пока рано, так как из еды у него остались только два бутерброда с сероватой колбасой, купленные в придорожной забегаловке. Ян посмотрел на гору в большой комнате и горку поменьше в прихожей, вытер трясущейся рукой пот и взял со старинного трюмо ключи. Ближайший магазин, синяя железная жуть семидесятых годов постройки, находился у перекрестка – это он помнил.

Пройдя по улице, Ян остановился возле автобусной остановки и удивленно завертел головой. Железный павильон, служивший гастрономом, отсутствовал, а на его месте красовался веселенький домик с острой черепичной крышей, под которой помаргивала вывеска «Мини-маркет».

– Ни фига себе, – поразился Ян. – И сюда, значит, цивилизация пришла? Что ж, глянем, чем у них тут народ потчуют…

Он прошел через двери и оказался в небольшом зале, привычно заставленном стеллажами с товаром. Тележек не полагалось, так что пришлось обойтись двумя корзинками. Продукты здесь были в основном европейские. Встречалась провизия и местного производства, но на нее Климов смотрел с сомнением, поэтому пришлось взять датскую колбасу и несколько банок польских маринованных овощей. В рыбной секции он прихватил шпроты и сардины, а потом надолго остановился в алкогольной…

Девушка на кассе, обслуживающая сгорбленную старушку, глянула на две с горкой набитые корзинки и моргнула в недоумении. Таких покупателей она видела нечасто.

– Вам пакетик нужен? Или, мм, пакетики?

– Четыре, наверное, – отозвался Ян. – Да мне тут рядом, вы не переживайте.

На улице он поднял глаза к темнеющему небу и вдруг остро ощутил, насколько стало холоднее. Лужи под ногами быстро покрывались корочкой льда.

– Вот тебе и далекий край, – пробормотал Ян. – Да уж, тут вам не мегаполис.

Замок калитки, немного заедавший еще полчаса назад, подался мягко, словно приглашающе: входи, хозяин, теперь дом этот твой и все живущие в нем вещи тоже твои.

Ян сбросил в прихожей ботинки, прошагал в кухню и поставил покупки на большой круглый стол. Стол этот, как и вся прочая мебель в доме, делался явно на заказ, да еще и с претензией. Густо-желтое полированное дерево было испещрено мелкими коричневыми прожилками, придающими ему какой-то особо благородный вид. Несколько мгновений Климов стоял, глядя в полутемное сумеречное окно, слушая тишину. В Заграйске привычный ему городской гул отсутствовал напрочь, а уж тут, в старом районе над рекой, о нем можно было забыть навсегда.

Ян положил консервы в холодильник – древний, но вполне еще рабочий «Саратов», переоделся в домашний спортивный костюм и вернулся на кухню. Распаковывать вещи у него не было никаких сил, поэтому он ограничился электрочайником, лежавшим на коробке с посудой. Заварочный чайник, пузатый и пыльный, стоял за гнутой стеклянной дверцей огромного, невероятно солидного буфета, занимавшего почти всю боковую стену кухни напротив плиты. Ян потянулся к дверце и остановился на полпути, заметив ключ, торчащий из замочной скважины ящика в нижней части буфета. Вынув его, Ян опробовал замки на всех дверцах и с изумлением убедился в том, что они, несмотря на свой возраст, работают прекрасно. По всей видимости, старик инженер, которому принадлежал этот дом, был большим аккуратистом.

Вымыв чайник, Ян заварил себе чаю и принялся наконец резать хлеб и колбасу. Напряжение дальней дороги отпустило его, теперь хотелось есть – да так, что пару минут он только и делал, что резал и сразу же бросал очередной ломтик в рот… Климов соорудил себе несколько бутербродов, откупорил наконец бутылку коньяка и достал из буфета рюмку – стекло было немного розоватым, толстым, а короткая ножка представляла собой шарик. Такие рюмки Ян видел когда-то на даче у одного приятеля отца, и сейчас встреча со знакомой по детству вещицей вызвала у него грустную улыбку.

Дешевый армянский коньяк показался ему необыкновенно вкусным. Ян посидел на старом скрипучем стуле, а потом снова открыл буфет. Пыльные стекла не дали ему сразу рассмотреть содержимое, и теперь он распахнул все три стеклянные дверцы сразу. В правой секции стояли рюмки – такие же, как и та, из которой он пил, и обычные хрустальные бокалы брежневской эпохи. Центральную занимал чайный сервиз, которым явно почти не пользовались, а в левой толпились пыльные чашки на каждый день, некоторые уже девяностых годов, с изображением Микки-Мауса, стодолларовых купюр и прочей ерунды.