А вот ребенка лучше оставить здесь.
Олег подошел к полицейской, женщине, которая с несколькими другими служителями порядка пыталась руководить отправкой детей, и сбивчиво по-английски начал объяснять откуда у него малыш.
Полицейская округлила глаза, всем своим видом показывая, что не понимает.
– Чёрт, – раздраженно смутился Олег и попытался использовать международный способ общения "на пальцах", – бэби-бой....., то есть бамбино..... там, один, мать пришибло......
Тут он вспомнил о сделанной им фотографии в смартфоне и молча показал ее.
У полицейской выступили слёзы. Кажется, она поняла. Она благодарно посмотрела на Олега, жалобно – на ребёнка.
Олег погладил малыша по голове и отдал на руки полицейской.
– Давай, пацан, держись, расти хорошим, если повезет жить дольше, чем длится эта осень, – на прощание сказал Олег, собираясь уходить.
– Bambina, – сказала вдруг полицейская, указав на малыша.
– Чего? – не сразу понял Олег.
Он удивился и впервые внимательно посмотрел на ребенка.
Да, это действительно была маленькая девочка, кудрявая, в комбинезоне со штанишками синего цвета, что и ввело в заблуждение Олега, привыкшего к русскому цветовому гендерному различию.
А впрочем, какая разница, мальчик или девочка? В большинстве европейских стран сейчас дети вообще среднего пола, трансгендеры. Может, и хорошо, что девочка. При удачном раскладе, может девочкой и останется, может, женщиной вырастет. Если, вырастет.
Главное, сейчас с малышкой всё будет хорошо. Пока, во всяком случае. Олег был в этом уверен.
Олег собрался уже идти, но вдруг понял, что не знает куда. И где, собственно, он?
Он достал из-за пазухи ворох изъятой в ларьке бумажной литературы и, бросив прямо под ноги, попытался выудить какую-нибудь подробную адекватную карту. Нашел, поднял, подал в руки полицейской, изобразил руками охват площади и спросил:
– Где мы?
Женщина кивнула, показав, что поняла его, достала из внутреннего кармана формы ручку и поставила на карте крестик.
Олег кивнул и снова спросил:
– Аэропорт?
Женщина поставила другой крестик и махнула рукой, указывая направление.
Обидно, но Олег оказался в противоположной от аэропорта стороне. Далеко. Хорошо бы найти машины и как-нибудь доехать.
Олег разглядывал карту и думал, как быть. Машин по близости явно не было, да и наличие карабинеров не сильно обнадеживало для совершения временного использования чужого транспортного средства. Придется пока пользоваться собственными ногами.
***
И Олег пошел. Он решил не углубляться снова в центр, идти больше по периметру, но в нужном направлении. Долго, трудно, тяжело, но возможно, периодически сверяясь с картой.
Районы города попадались разные, больше или меньше разрушенные. Расщелины – широкие или узкие, но все они были неизмеримо глубокие.
Олег очень устал, укус зверски зудел, но он шел и видел, что многим людям намного хуже. И он помогал, как мог.
Вытащил из под небольшого завала пожилую супружескую пару, соорудил из балок упавшего дома конструкцию, заменившую мостик, для прохода жителей на более устойчивую поверхность. Объяснил растерянным, испуганным туристам где они находятся, и где может быть безопасно. Вытащил из машины, частично провалившейся в расщелину, всех пассажиров. Хотел попытаться вытащить и машину, но не удалось......
Олег чувствовал в себе силы на грани адреналина и ложную неуязвимость. Прямо герой, супермен, самоутверждающийся путем замены событий, которых уже не возможно изменить..
И всё бы хорошо, если бы перед глазами всё время не мельтешили глаза того, брошенного им подростка........
***
Казалось, ангел-хранитель Олега, который сегодня активно трудился, не покладая рук, уже перевыполнил план спасения на полжизни вперед и уже ни чем не сможет удивить. Но, удивил.
Машина! И дорога, сильно разбитая, но, кажется, по ней можно ехать, и, судя по карте, в аэропорт.
Маленькая машинка просто провалилась одним колесом. Парочка молодых туристов беспомощно топталась рядом.
Олег, закаленный опытом проезда по российским дорогам в весеннюю распутицу, помог им выбраться и попросил довезти до аэропорта..........
***
Глядя в иллюминатор взлетающего самолета, Олег видел разломы беспорядочно исчертившие Рим на куски, пересохшее русло и так ранее скудного Тибра. Полуразрушенный Рим выглядел как жертва серийного маньяка, получившая множественные глубокие ножевые ранения, с глубокой вырезанной раной по середине, не совместимой с жизнью.
Историческая часть Рима была почти совсем утеряна. Большая часть центра и Ватикана превратилась в огромную, непроглядную по глубине, воронку. Уже не восстановить. А возможно ли восстановить уцелевшие осколки "Вечного города"?
В памяти медленно всплыла фраза:
"Мир будет разрушен, когда будет разрушен "Вечный город". Никто не уцелеет."
* * * *
Средняя полоса России, провинциальный городок, 19 сентября. Марина.
За прошедшие пару недель жизнь вошла в привычное русло. Россияне следовали совету Правительства и сохраняли спокойствие.
Марина придерживалась общегражданских принципов, поэтому и ее жизнь ничем не изменилась. Она ходила на работу, Артем – в школу. Она старалась не особенно обращать внимания на сплетни и слухи, которые конечно же множились, как грибы после дождя. Жизнь текла по накатанной.
***
Это утро так же мало отличалось от всех предыдущих.....
И, собираясь на работу, Марина привычно подошла к зеркалу.
Эти обычные для нее десять минут на наведение красоты, уже не вызывали той радости, которая присуща молодым женщинам, при созерцании своего молодого еще и миловидного лица. Марина выполняла обыденный утренний ритуал, скорее, из необходимости. Не пойдешь же на работу не причесанная, не подкрасившись.
Каждая минута утра была сотни раз измерена, определена в целях целесообразности. Проснуться, принять душ, приготовить завтрак, разбудить Артема, слегка шлепнуть его по попе, заставив умываться, собрать его школьный рюкзак, позавтракать и, ровно в восемь тридцать, бежать на работу.
Но перед этим, десять минут священнодействия, превращения из заспанной замухрышки в очаровательную, интересную женщину. Марина прекрасно знала все достоинства и недостатки своего лица, и совершенно не обольщалась. Не ожидая увидеть в зеркале ничего нового, разве что, новую морщинку, она привычно потянулась к баночке с кремом, подняла глаза к зеркалу, и вдруг, от неожиданности, уронила крем.
Из зеркала на нее смотрело юное, свежее лицо. Ее, Маринкино лицо, но только помолодевшее лет на пять, а то и десять. Такой она была в двадцать лет, а то, и раньше.
– Мама! Ты такая красивая! – Тёмка, который всегда любил восторгаться по любому поводу, в восхищении таращил глаза.
Марина, в полной растерянности, прислонилась к стене, и тихо съехала по ней на пол. Все чувства пришли в смятение. Оказаться вдруг молодой и красивой было так здорово! Сознание собственной красоты всегда окрыляет, особенно, когда не ждешь этого неожиданного подарка судьбы, и, в тайне надеешься, что посетил он только тебя. Подруги обзавидуются!
Непонятно только, с чего вдруг природа решила нарушить ею же веками установленные правила игры. Все это прекрасно, но, чудес, как известно, не бывает.
И, все-таки..... Это новое лицо было старым знакомым, тем, каким оно было в момент встречи с Темкиным отцом. Взгляд Марины затуманился, щеки порозовели..... , нахлынули воспоминания, те, которые она прятала в потаенных уголках души много лет.... Максим, где ты сейчас? Почему у нас всё так нелепо вышло?......
***
Лето.....Разгоряченный асфальт под ногами. Она – юная, прелестная почти восемнадцатилетняя абитуриентка первый раз приехавшая в Москву. Она в красивом летнем платьице гуляет с подругой на Воробьевых горах, нисколько не заботясь о том, что завтра первый вступительный экзамен. Она была очень в себе уверена и самонадеянна. А до появления ЕГЭ оставалось еще почти два года.......
