— Ну, если сам губитель проклятий не против, то извольте.

— Почту за честь, — мрачно буркнул Пол-лица, понимая, что отказ воспримут верхом невежества.

На всем пути до ворот замка смертник мучительно искал достоверный предлог, чтобы отбояриться от докучливой баронессы. А попав под конвой мечников, преданно дожидавшихся возвращения госпожи у перекидного моста, он утвердился в необходимости скорейшего бегства.

— Удивительно, что вы остерегаетесь бродячих проклятий с такой-то охраной. Увидав их суровые рожи, даже самое дюжее посмертие тут же даст деру, — обменявшись с мечниками недружелюбными взглядами, проворчал Пол-лица.

— Я хотела пройтись вместе с вами в более спокойной обстановке, где на нас не будут пялиться излишне любопытные персоны, склонные к кривотолкам. Простите меня за эту слабость, — томно произнесла баронесса, неспешно дефилируя по тихой улочке прочь от замка.

— Мое общество настолько приятно вам? — смертнику не удалось скрыть поневоле вкравшееся в голос сомнение.

— Вы ведь долго путешествовали. А общество человека способного рассказать уйму увлекательных историй не может быть тягостным. Я слышала о смертнике с точно таким же как у вас прозвищем множество поразительных вещей. В числе прочего болтали про странную рыбину, которую вы носите в бурдюке за спиной. Неужели подобные небылицы правдивы? — со старательной небрежностью поинтересовалась баронесса.

Пол-лица затаенно порадовался, что еще до визита к герцогу сообразил запихнуть пустой бурдюк в котомку и, наигранно изумившись, пробормотал:

— Вы обознались. Я отродясь не таскал с собой бурдюков.

— Должно быть, среди смертников полным-полно тёзок. Справлюсь-ка я об этом у вашего главы при случае, — не купившись на невнятную отговорку Пол-лица, ядовито улыбнулась баронесса.

Смертник почувствовал, как на его шее затягивается незримая петля и, решившись действовать, заорал:

— Вы видели?! Вон в том переулке мелькнула призрачная тень. Схожу-ка проверю, кто там шастает.

— Я ничего не заметила, — растерянно покрутила головой баронесса. — Лучше пусть сбегают мои слуги. Зачем же вам самому мыкаться по темным трущобам?

— Я все же смертник. А вдруг это было проклятие? Ваши слуги нипочем не совладают с ним, — устремляясь к ближайшему перекрестку, запротивился Пол-лица.

Завернув за угол, смертник, разумеется, не кинулся на поиски несуществующего проклятия, а со всех ног рванул дальше по улице. Прежде чем мечники смекнули обшарить косой перекресток, Пол-лица уже возвратился к замку по зажатой меж сараями дорожке.

Тревожные мысли о необычайной осведомленности баронессы, чудаковатом проклятии-крысе и исчезнувших сотоварищах призывали его немедленно улепетывать из города. Насилу отыскав знакомый мост, смертник заставил себя успокоиться, вспомнив о куковавшем в доме ордена Савве. Ему совсем не хотелось терять вместе с недотепистым подмастерьем сведения о табличках, а потому оставшийся выбор был невелик.

Предпочтя разумный риск трусливому бегству, Пол-лица помчался к паршивой улочке наперегонки с солнцем, неуклонно валившимся за частокол крыш. Он добрался к дому ордена, когда сумерки уже завладели самыми глухими закутками, постепенно выползая на безлюдные улочки.

Наверно, именно вечерняя темень спасла Пол-лица. Выскочив из-за крутого поворота, он едва успел броситься за стоявшую рядом телегу. Неподвижные фигуры в сутанах, торчавшие перед домом ордена, вроде бы не заметили его и продолжали неотрывно наблюдать за покорно выходящими наружу смертниками.

— Это все? Больше никто не вздумал прятаться? — грозно спросил долговязый человек, похожий в подступавшем мраке на жердь, обряженную в тряпье.

— Все. Но я не понимаю, по какому праву вы требуете от нас покинуть дом ордена? — послышался возмущенный голос Посвиста.

— Я уже пояснял вам, что таково повеление герцога. Вы вольны не подчиниться. Однако тогда мы вернемся со стражей, — раздраженно пробурчала жердь.

— Нелепица какая-то! С чего бы герцогу выдворять нас на улицу? — воскликнул взбудораженный Посвист.

— Вас никто не выдворяет. Просто переселяют в безопасное… место. Ваши предшественники пропали неизвестно куда, и герцог озаботился защитой новых смертников, — надменно растолковала жердь.

— Господин первый правильник, вон за той телегой, кажись, кто-то сидит, — тыча пальцем на притаившегося за колесом Пол-лица, доложил коротышка в сутане.

— Так притащи его сюда, остолоп! Зачем ты мне об этом сообщаешь? — суматошно оглядевшись, рявкнула жердь.

Смертник решил не дожидаться направившегося к нему коротышку и опрометью ринулся за угол. Подбадриваемый криками зачинавшейся погони, он нырнул в тесный закоулок, где совершенно некстати напоролся на предательское бревно, выпиравшее из стены. Потирая ушибленное колено, Пол-лица похромал дальше, в отчаянии ища глазами любую палку, похожую в темноте на меч. Вдруг одна из досок, высившегося слева от смертника забора, отодвинулась в сторону и из образовавшейся щели высунулась патлатая голова.

— Эй, лезь сюда, — прошептал на удивление знакомый голос.

Не мешкая, Пол-лица протиснулся за исчезнувшей в щели головой и очутился в маленьком дворике, заставленном грудой поломанных кроватей. Осторожно притянув доску на место, владелец головы тут же упал на землю, жестами предлагая смертнику лечь рядом. Мгновение спустя мимо забора пронесся топот сапог, а чей-то озадаченный бас проорал:

— Куда он подевался, здесь же везде глухие стены?! Драпанул поганец, как матерый рогач. Теперь лови его полночи по всему городу.

Когда шум погони стих, чудаковатый спаситель шустро вскочил на ноги и поманил Пол-лица вслед за собой к двухэтажному дому. Втолкнув растерянного смертника в сени, он легонько притворил дверь, а затем, словно убаюкивая на руках младенца, опустил засов на держатели.

— Они за нами не полезут. Тут от личинной парши померла уйма люда. Правильники остерегаются хвори, — зловещим шепотом спятившего бедолаги заверил спаситель.

— Кто ты такой? — взволнованно вопросил Пол-лица, с трудом различая под ворохом тряпья человеческую фигуру.

— Стало быть, не признал, — грустно усмехнулся спаситель, подняв с грязного пола подсвечник с огарком свечи. — Ничего удивительного. Мало ли докучливых нищих слоняется по улицам.

— Погоди-ка! Ты тот самый бродяга, что кинулся мне на шею у моста, — пораженно воскликнул Пол-лица, присмотревшись к нескладному субъекту.

— Именно. Только я не совсем бродяга. Подержи, — спаситель вручил собеседнику запачканный подсвечник и принялся стаскивать с себя рванье. — Я глава местного ордена смертников. Точнее был им, пока треклятые правильники не пленили всех моих сотоварищей.

— Слишком много невероятных событий для одного дня, — покачал головой Пол-лица, глуповато таращась на чумазую физиономию спасителя, заросшую спутавшейся бородой.

— Понимаю. Недавно я сам сходил с ума от завязавшейся кутерьмы, — ободряюще произнес глава. — Начни с какого-нибудь незатейливого вопроса.

— Зачем ты предупреждал меня не соваться к герцогу? — послушался совета Пол-лица.

— Да ты уж и сам, поди, смекнул, что к чему, раз выдрался из лап баронессы. Я видел, как вы вместе зашли в замок. Угодливая гадюка! Постоянно выпытывала сведения об ордене, когда герцог приглашал меня на пиры. А я дурень, купился на ее обольстительные речи и проболтался о смертнике с башковитым котом из моего отряда. Через два дня он бесследно пропал — как в воду канул. Потом заварилась эта смута с личинной паршой и ордой неизвестно откуда взявшихся проклятий в облике черных крыс, — брезгливо поморщившись, припомнил глава.

— Проклятия, случаем, не жаждали расквитаться с горожанами за проступки предков? — подозрительно прищурился Пол-лица.

— Вот-вот. В довесок все они оказались до жути коварными и прозорливыми, словно посмертия. Погубили нескольких сотоварищей, а однакрыса чуть не загрызла меня. В тот же день я запретил смертникам браться за любую работу. С неделю мы просидели взаперти, пережидая сумятицу, когда под вечер к дому ордена пожаловала орава правильников. Ткнули носом в липовую грамоту, подписанную вроде как герцогом, и велели чесать за ними. Ну я недолго думая сиганул из окна, врезал по роже какому-то правильнику, а затем пустился наутек, будто распоследний трус, — с горечью в голосе заключил глава.