— Очухались разбойнички, — заключил Пол-лица, сочувственно глядя на истыканные стрелами спины мечников. — Давайте-ка убираться отсюда.

Испуганный горбун быстро справился с одолевшим его оцепенением и сломя голову ринулся в кусты. Графу же, вконец расстроенному гибелью всей свиты, понадобился увесистый толчок от смертника, чтобы пуститься следом за слугой, взявшим на себя роль проводника.

Едва поспевая за петлявшим меж порослью шиповника горбуном, Пол-лица одной рукой прикрывал физиономию от колючих веток, а второй поддерживал то и дело спотыкавшегося аристократа. Очевидно не имевший богатого опыта в скоростном драпаке по нехоженым дебрям граф, норовил запутаться в сплетениях хмеля, напороться на корягу или пнуть притаившийся в траве муравейник. На финал своего неуклюжего забега он припас эффектное падение в мелкий ручей, неожиданно возникший на пути растерявшегося проводника.

Вдоволь намаявшись со знатной обузой, смертник смахнул с груди здоровущего паука и сердито окликнул горбуна:

— Ты хоть представляешь куда чешешь?

— Теперича вверх по ручью. Должны аккурат к пещере добрести, — неуверенно промолвил запыхавшийся слуга, заботливо помогая искупавшемуся графу выкарабкаться на берег.

Вопреки опасениям смертника, горбун не оплошал и, после недолгого путешествия по скользким окатышам, беглецы вышли прямиком к обещанной пещере.

Пробившись сквозь буйный камыш, окаймлявший подножие крутосклонного взгорья с приметной черной дырой, они несмело протиснулись через каменные челюсти. Узкий проход, застланный мягким ковром мха, привел беглецов в темный грот, дохнувший прохладной сыростью. Страшась углубляться в густеющий мрак, скрывший от глаз дальнейшую дорогу, Пол-лица вполголоса произнес:

— Отсидимся в этой пещере до заката. Тут хотя бы в спину стрела не прилетит.

— Как же скверно. Сколечко из-за меня человеческих жизней загублено, — сокрушенно обхватив голову руками, проскулил граф.

— Не кручиньтесь попусту. Лучше скажите, кто же так настырно пытается вас поймать? — плюхаясь задницей на брошенную под ноги котомку, вопросил Пол-лица.

— Почем знать. Кому-то я, видать, не угодил, — не отводя искреннего взгляда, ответил граф, отжимая насквозь промокшие рукава.

— А не из-за свадьбы ли это? Союз двух ранее враждовавших городов вряд ли порадует воинственных соседей за рекой, — предположил Пол-лица, не

купившись на деланное прямодушие аристократа.

— Я не намеревался ни на кого нападать. Объединив силы городов, мы охранили бы люд от невзгод сезона войны. Никто бы не дерзнул посягнуть на наши владения, — граф мечтательно возвел глаза к высокому своду пещеры, напрочь забыв о холодной одежде, липнувшей к телу.

— По мне, так это весомый повод, — возразил смертник. — А начто вам сдалась такая свадьба? Дочь градоправителя не может похвастать богатым приданным, да и лицом она пошла в косорылого папашу. При вашем происхождении враз сыщется прелестница с сундуками полными добра.

— Злато ничто по сравнению с ценностью человеческой жизни, как и мое счастье, — самоотверженно изрек граф, хлопнув ладонью по нерукотворной каменной колонне.

— Вы сызнова затянули старую песню! А я только понадеялся на откровенную беседу, — разочарованно застонал поморщившийся Пол-лица.

— Замолкните! Вроде снаружи доносится какой-то шорох, — предупредительно вскинул руку граф.

Пол-лица прислушался к гулко капавшей в глубине грота воде и тихо проговорил:

— Лично я никакого шороха не уловил.

— И впрямь, там кто-то шурует. Пойду, гляну, — прошептал побледневший горбун, желая не услужить господам, а поскорее выбраться на свежий воздух.

— Куда?! Не суйся! — вскочив на ноги, зашипел на слугу Пол-лица.

Однако горбун не внял повелению смертника и упрямо побрел к свету, словно опьянев от живительного ветерка на мгновение залетевшего в тесный проход.

К привычному шелесту камыша вдруг добавился противный свист, а слуга, не дотянув пары шагов до заветного простора, громко охнул, замерев на месте. Пытаясь удержаться на ногах, он уцепился за стену и стал медленно оседать на камни, осыпая себя зелеными клочками мха. Поведя затуманенным взором по пещере, горбун на последнем издыхании рванул стрелу с пестрым оперением из груди, свесил голову набок и затих.

— А ведь я предлагал обойтись без напрасных жертв, — бесцветным голосом произнес знакомый сноб, тут же появившийся у входа.

— Не смей лезть к нам! Иначе я обрушу пещеру, — зайдя за каменный выступ, предостерегающе крикнул Пол-лица.

— Нелепая угроза. Ты же погубишь себя самого. Но после случившегося у обрыва я склонен тебе поверить, — покосившись на руку смертника, поглаживающую стену, спокойно отметил сноб.

— Уберегся тогда, глядишь, повезет и сейчас. Не рассчитывай, что я облегчу тебе работу, — процедил Пол-лица, не спуская глаз с остановившегося разбойника.

— Возможно. Ты, судя по всему, умелый смертник. Только вот я никак не

уразумею, зачем тебе опекать эту двуличную гадину и предавать дело родного ордена? — недобро зыркнув на аристократа, притаившегося во мраке грота, осведомился сноб.

— Чем же его предаю? — уточнил Пол-лица, прикидывая какую же пакость замыслил разбойник.

— Защищаешь посмертие, хотя призвание обязывает тебя уничтожить его, — с некоторым удивлением пояснил сноб, будто бы сообщив очевидную истину.

— Какое еще посмертие? Не мели чепухи, — озадаченно нахмурился Пол-лица.

— Так ты что же и правда не знаешь? Теперь понятно, к чему были все эти умствования про разбойников и откупные грамоты. Он — посмертие, — указав на притихшего графа, весело усмехнулся сноб, впервые утратив невозмутимость гранитной глыбы.

— Ну конечно! Он посмертие, а ты потерянная давным-давно честность правильника. Как же сразу не докумекал, — растянул рот в язвительной улыбке Пол-лица.

— Такой даровитый смертник. Вон как сноровисто управился с обрывом, а посмертние раскусить не сдюжил. У тебя же есть кинжал? Посмотри на него. Бирюзовый клинок уже наверняка рвется наружу, — посоветовал разбойник, окинув собеседника снисходительным взором.

— А может это ты хитрое посмертие? Кинжал ведь не различает изворотливой лжи, а просто отзывается на близость проклятий, — не давая себя заболтать, с вызовом произнес Пол-лица.

— К счастью для тебя, нет. Я как раз занимаюсь истреблением такой дряни. Ты же слышал о сбившихся с пути посмертиях, жертвы которых гибнут прежде, чем они принесут заслуженное возмездие. Как правило, подобная гнусь тотчас исчезает, но порой что-то мешает ей уйти на покой. Тогда-то она становится неприкаянным проклятием и годами скитается среди людей, — машинально прикоснувшись к красневшей на щеке ране, растолковал разбойник.

— Складно плетешь. Прямо охотник за посмертиями, да и только. Но меня дешевыми сказочками не проведешь, — скептически покачал головой Пол-лица.

— Мой орден действительно охотится за бродячими проклятиями, лишившимися истинного предназначения. Мы не позволяем этим тварям вторгаться в житье невинных людей или строить против них каверзы. Я смертник, как и ты. Просто у меня несколько иной труд. Вместо того чтобы избавлять определенного человека от проклятия, я оберегаю судьбы целых селений, — с нескрываемой гордостью в голосе просветил сноб.

— Ну да, а я служу в королевской гвардии, — отшутился Пол-лица, пытаясь побороть овладевшие им сомнения.

— Твое недоверие справедливо. Это посмертие многих обвело вокруг

пальца. Один старый граф в порыве гнева зарезал единственного сына на охоте. Возникшее посмертие приняло облик убиенного, чтобы покарать нарушившего судьбинные правила графа. Однако старик, осознав, что содеял, тут же перекинул веревку через сук и повесился. Посмертие же, потеряв свою цель, не развеялось, как призрачный мираж, а отчего-то осталось среди живых. Оно быстро смекнуло, что к чему и, расправившись с малочисленной графской свитой, припрятало тело усопшего отпрыска. Вернувшись с охоты в образе сына, посмертие рассказало красочную историю о лесных разбойниках, сдобрив её байкой о чудесном спасении. Уцелевших очевидцев, способных опровергнуть лживые речи коварной твари, не нашлось. Так посмертие сделалось наследником графского титула, — морщась от боли при каждом слове, повествовал сноб.