– Я возьму себе еще кофе. Кому-нибудь принести? – предложил он.

Никто не ответил, и я покачала головой:

– Нет, спасибо.

Я посмотрела на наши сплетенные руки, потом снова заглянула Бекки в лицо. В нем читалось ожидание – выражение было открытым и честным, ничто за ним не таилось.

– Я вернусь, – поспешно сказала я. – Как только отвезу мистера Графа, я вернусь и останусь, пока дедушка не выздоровеет.

– Ты не вернешься, – заявила Бекки уверенно. – Если уедешь, то не вернешься. М-мама сказала мне это вчера вечером, чтобы я не ждала п-понапрасну. Я н-не хотела ей верить.

Я почувствовала себя уязвленной, однако с тоской вспомнила о принятых когда-то обязательствах. Как я могла объяснить Бекки тот выбор, который мы с Мейси сделали, и мое обещание никогда о нем не жалеть? Я мягко коснулась ее руки, желая успокоить и напомнить, что нужно сделать глубокий вдох. Как это делала Мейси.

Сестра встала и подошла к нам.

– Мы отлично справимся без нее, как справлялись всегда.

Она забрала у Бекки почти пустую банку кока-колы и недоеденную шоколадку и положила их на столик рядом.

– Пойдем, Бекки. Поедим нормальную еду. И принесем что-нибудь Берди и тете Джорджии.

Я встретилась с ней взглядом.

– Мейси, я тут подумала… о том, как неожиданно случился дедушкин инсульт… Он посмотрел на чашку, и вот… Как думаешь, чем это вызвано?

Она нахмурилась.

– Инсульт вызван разрывом кровеносного сосуда в мозгу. И, вероятно, высоким уровнем холестерина и повышенным давлением. Если какое-либо внешнее событие на это и повлияло, то скорее твой приезд, а не какая-то дурацкая чашка. – Она протянула руку Бекки. – Пойдем.

Бекки медленно пошла к двери с матерью, затем остановилась, развернулась и подбежала ко мне. Сложила руку ковшиком возле моего уха и прошептала:

– Б-Берди хочет, чтобы ты осталась.

Затем отстранилась, а я посмотрела на нее с удивлением. Бекки прикусила нижнюю губу маленькими, ровными зубками, подняла глаза к потолку, словно припоминая выученный урок. Потом опять приложила руку к моему уху:

– Ей нужна твоя помощь.

Она отстранилась и побежала к Мейси, которая все это время пристально следила за мной таким же прищуренным взглядом, как и у дочери. Еще долго после того, как они ушли, я смотрела в пустоту, гадая, могла ли Берди поговорить с Бекки или у девочки просто богатое воображение.

Я перевела взгляд на Берди, которая смотрела в окно, тихо и монотонно напевая какую-то мелодию, и вспомнила, как дедушка однажды сказал, что пчелы всегда машут крылышками, потому что если перестанут, то упадут на землю и умрут. Людям такая опасность не грозит, и все же часто мы пребываем в постоянном движении с целью отвлечь свое внимание от того, с чем не желаем сталкиваться.

– Берди? – окликнула я, почти ожидая, что она повернется и посмотрит на меня осмысленным взглядом впервые за десять лет.

Мне хотелось верить, что Бекки не выдумывает, что Берди на самом деле с ней говорила. Но если это правда, то что она означает? И хочу ли я это узнать? Мой краткий визит превращался в зыбучие пески, и чем отчаяннее я старалась выбраться, тем сильнее меня засасывало.

Берди продолжала напевать мелодию, напоминающую мне поминальную песнь, и мне почему-то захотелось плакать. Десять лет назад с нашей матерью что-то случилось, а я была слишком занята собственной жизнью, чтобы вовремя заметить неладное, чтобы отследить все ниточки, которые так плотно закрутились вокруг нее.

Я быстро встала и направилась к двери, желая догнать Бекки, сказать ей, что я обязательно вернусь, что пришло время все исправить, пока еще не поздно. В дверях я столкнулась с Джеймсом, и он пролил кофе на пол и на свои ботинки.

– Ох, простите! – сказала я, сжимая его руку, не вполне уверенная, что я извиняюсь именно за кофе. – Знаете, мне нужно здесь остаться на какое-то время. Подождать, пока дедушка поправится. Я могу завтра отвезти вас в аэропорт, но потом вернусь. И продолжу поиски узора с вашего фарфора.

– Я не спешу возвращаться. У меня есть время.

– Вы сбегаете от своей жизни, – заметила я, но не обвиняя, а лишь констатируя очевидный факт.

Он кивнул.

– Мне необходимо быть в движении.

Я снова подумала о пчелах, их непрерывном махании крылышками, чтобы держаться в воздухе.

– Рано или поздно вам придется найти место, где приземлиться.

Я пошла дальше, стуча деревянными сабо по плиточному полу. Джеймс сказал мне в спину:

– А вы его нашли?

Злость перехватила мне горло, в глазах защипало. Мне хотелось обернуться и закричать на него, сказать, что да, мне теперь лучше и что все эти годы разлуки того стоили. Но затем я подумала о дедушке, о Бекки и Мейси, о Берди, обо всем, что я пропустила. Фотоальбом с пустыми страницами.

Все имеет свою цену. Я остановилась, не оборачиваясь, пытаясь вспомнить, чьи это слова… Ах да, это сказала тетя Марлен, когда помогала паковать мой чемодан, и я призналась ей в том, что сделала.

Я пошла дальше, чувствуя спиной его взгляд, толкнула стеклянную дверь, вышла из здания и быстро зашагала по дорожке, вдыхая свежий воздух, насыщенный соленой водой – и воспоминаниями, которые возвращал мне его аромат.

– Джорджия?

Я обернулась. Ко мне от парковки шел Лайл.

– Как ты?

– Нормально. Вышла подышать.

– Как дедушка? Я ехал забрать Бекки и надеялся услышать хорошие новости.

– Более-менее в порядке, учитывая обстоятельства. И благодаря тебе. Ты спас ему жизнь.

Лайл пожал плечами. Он никогда не умел принимать комплименты.

– Я не смог бы помочь, если бы Джеймс не сообразил за мной выбежать. – Он подошел ближе. – У тебя все в порядке?

– Да… но… думаю, задержусь тут на некоторое время. Пока не буду уверена, что дедушка вне опасности.

Его карие глаза потеплели.

– Хорошая мысль. При твоей профессии ты, наверное, можешь работать удаленно?

Я невольно усмехнулась.

– Да, если бы у меня имелся ноутбук и мобильник. Но и то и другое есть у Джеймса. А босс считает семейные дела самыми важными в жизни и сам обеими рукам за то, чтобы я провела время с родными. Я еще не спрашивала, хотя не сомневаюсь: он только рад будет позволить мне остаться здесь на столько, на сколько потребуется.

– Хорошо, – кивнул Лайл. – Но тебя ведь еще что-то тревожит?

Как и Мейси, он всегда читал меня, словно раскрытую книгу, именно поэтому нас, вероятно, никогда не тянуло друг к другу в романтическом смысле. Ну и еще благодаря тому факту, что он любил мою сестру с самой первой их встречи.

Я посмотрела ему в глаза.

– Бекки никогда не упоминала, что Берди с ней разговаривает?

– Несколько раз. По-моему, она преувеличивает, выдает желаемое за действительное. Она явно унаследовала от Берди драматический талант.

Я посмотрела в небо, такое невероятно голубое.

– Да, унаследовала. – И, вновь обратив взгляд на Лайла, добавила: – Она отличный ребенок. И вы с Мейси – прекрасные родители.

– Спасибо. Это в основном Мейси. Она позволяет мне быть веселым папой, а сама устанавливает правила и заставляет Бекки учиться. Не скажу, что это честное распределение обязанностей, но у нас, кажется, оно успешно работает. Работало, по крайней мере, до недавнего времени.

Он смущенно переступил с ноги на ногу, потер подошвой об асфальт. Я заметила поредевшие волосы на его висках и морщинки на лице.

– А как ты, Лайл? Как поживаешь?

– Да в порядке. Пытаюсь вот уладить отношения с Мейси. Понять, что мы будем делать дальше. – Наши глаза встретились на краткий миг. – Я скучал по тебе.

Эти простые слова, казалось, высвободили напряжение последних нескольких дней, и, к своему ужасу, я почувствовала на глазах слезы. Лайл обнял меня одной рукой, притянул к себе, и я приникла лицом к его плечу.

– Знаешь, ты ведь могла вернуться и остаться тут навсегда. Люди, которые чего-то стоят, не будут судить тебя по тому, что случилось годы назад. А кто будет, те ничего и не стоят. – Он легонько похлопал меня по спине, утешая, и от этого мне еще сильнее захотелось зарыдать. Я не заслуживаю его поддержки.