С: То, что ты боялся потерпеть неудачу, это понятно, но чего страшного в оргазме? Это же приятно! Наоборот должно было как-то скрасить.

Я: Это очень стыдно. Тем более, что я был юным девственником. Я боялся, что кто-то увидит, что у меня штаны запачканы спермой.

С: Кто-то увидел?

Я: Нет. Я сослался на сильную головную боль, сказал, что ничего не могу решить, и отпросился домой. Никто ничего не заметил. Учительница решив, что я просто испугался сложности задач, еще уговаривала меня «остаться и побороться, не сдаваться сразу». Это было отвратительно!

С: Но ты, ведь, реально испугался сложности!

Я: Да. Но до какой степени! И я не мог ответить: «Извините, я только что кончил в штаны и не могу решать задачи», а просто мямлил, что «я вижу, что не могу решить», а она меня уговаривала. Потом все-таки отпустила.

Еще раза два это повторялось на контрольных и олимпиадах. Ни разу никто ничего не заметил, но я каждый раз был вынужден раньше уходить и не мог ничего решить, потому что сразу же думал не столько о задачах, сколько об ужасе подступающего оргазма, который потом еще и реально случался и меня окончательно добивал… Вот такие вот у меня непростые отношения с сексуальностью и социумом…

Слушай, мы так и будем эту гадкую историю всю жизнь мусолить? Пока не издадут? Я ведь уже и в повести об этом писал, на группе психоанализа рассказывал, и даже на фестивале психоактивистов со сцены перед аудиторией в 200 человек! А уж сколько раз рассказывал это тет а тет психологам и близким людям – вообще не счесть! В общем, человек 500 уже про мои непроизвольные оргазмы знает. Важно, чтобы узнало все человечество? Чтобы я этим запомнился? Может, мне уже нужно лечиться от потребности рассказывать это?

С: Будешь рассказывать до тех пор, пока это не перестанет быть чем-то из ряда вон выходящим, пока не перестанет быть страшно, что, рассказав, ты совершишь социальное самоубийство, равносильное тому, как если бы этот оргазм с тобой опять реально случился. До тех пор, пока вопросы «сколько можно? всю жизнь теперь?» не потеряют смысл.

Я: А если никогда не потеряют?

С: Может, так всю жизнь и будешь рассказывать.

Я: Давай, паузы внутри цельных по смыслу диалогов обозначать через звездочки? Просто я сейчас хочу сделать перерыв на обед. Хочется обозначить как-то эту паузу в тексте. При этом, ясно, что разговор не окончен, и тема не исчерпана.

С: Почему тебе просто не прерваться, не поесть и не продолжить текст с того момента, где ты остановился? Зачем тебе нужно, чтобы читатель знал, что ты сходил в туалет, пообедал и т.д.?

Я: Потому что, если мне перехочется за время перерыва и дальше говорить на начатую тему, мне это будет проще сделать, если я этот перерыв как-то обозначу. Или, возможно, мне захочется сказать как-то более кратко, как-то резюмировать. После паузы перестраивание с одной манеры изложения на другую будет органичнее.

С: Ок.

***

Я: Вернулся.

С: Дорасскажешь про страхи? Чего еще боялся, кроме оргазмов?

Я: После того, как со мной эти оргазмы несколько раз случились, я стал бояться любых контрольных, олимпиад, экзаменов, публичных выступлений – любых ситуаций, где непроизвольный оргазм не уместен и нельзя мгновенно отойти в туалет. Постепенно к страху публичного оргазма добавились и другие. Например, боялся описаться в штаны. По аналогии, что человек может же, теоретически, описаться от страха, и, если я буду об этом думать, живо это представлю и испугаюсь, то это со мной произойдет. Не бойся собаку, а то она почувствует и укусит! Не думай о белой обезьяне, потому что если будешь думать, она придет за тобой и утащит в ад.

С: То есть, ты еще и писался в штаны на людях?

Я: Нет. Только боялся. В отличие от оргазмов, этот страх ни разу не воплотился. Хотя, какое-то время был основным страхом, мешавшим мне социально функционировать. Например, мне сложно было ходить на свидания с девушками, потому что я буквально боялся описаться от страха, испугавшись страха описаться от страха, прямо на свидании. На вступительных экзаменах в вузы, школьных контрольных и олимпиадах только 20 % процентов ума решали задачу из задания, а 80% решали задачу, как бы не описаться и что делать, если это все-таки произойдет. Чтобы преодолеть этот страх, я даже несколько раз пробовал инсценировать ситуацию искусственно…

С: В смысле?

Я: Я брал с собой сменные штаны, ехал в другой город, приходил на людную остановку, писался в штаны так, чтобы окружающие люди это заметили, и убегал во двор, где быстро менял штаны и ехал домой. И так пять раз. В последний раз усложнил задачу и описался в кафе. Сказал официанткам, что я наркоман и у меня гепатит и, мол, извините. Чтобы решиться на это, мне пришлось выпить 20 таблеток феназепама. Привычки выпивать для смелости алкоголь у меня тогда еще не было…

С: Ну и как, помогли тебе эти твои эксперименты? И как, кстати, люди реагировали? Что сказали официантки?

Я: Ну там тетка такая была… уже не молодая, буфетчица совкового типа. Она сказала, что ничего страшного, что она все понимает, что у нее племянник тоже гепатитный наркоман… Разрешили мне зайти в подсобку и переодеться… В целом, конечно, было стыдно и тошно. И им и мне. Хотя, вообще, очень смутно все помню – давно было, и выпитые для смелости 20 феназепамов – не шутки.

С: После такой дозы можно и не проснуться.

Я: Молодой был, крепкий. Вообще, конечно, много мерзких историй было с этим страхом обмочиться. Например, хотел так же специально описаться еще в буфете в нашей городской поликлинике. Неделю ходил каждый день туда пить чай и все никак не мог решиться. В конце концов, буфетчица подошла ко мне и спросила, все ли у меня нормально, может, мне нужна какая-то помощь. Видимо, у меня был жалкий и неадекватный вид. К тому же я ходил посреди рабочего дня, народа было мало, я часто сидел один в зале…

С: И что ты ей ответил?

Я: Что все нормально, помощь не нужна. И больше не приходил.

С: Родители знали о твоих экспериментах?

Я: Да. И психотерапевт знал. Он мне и дал феназепам, чтобы я смог решиться на кафе. Наорал на меня, что я херней маюсь и девушку мне надо найти. Но феназепам все же дал. Без рецепта его не продавали тогда, а рецепта у меня не было. Получается, я специально ездил из Сарова в Нижний Новгород, чтобы выпросить у бессильного меня вылечить психотерапевта феназепам, на то, чтобы решиться описаться в штаны в кафе, чтобы избавиться от страха описаться на людях.

С: Помогло?

Я: На какое-то время. Но, в целом нет. Вступительный экзамен в МИФИ пришлось сдавать в презервативе, примотанном к члену пластырем. Я специально дома в ванной экспериментировал – если надеть презерватив, примотать его пластырем, а потом надеть штаны и так пописать, то ничего наружу не вытекает и ничего не видно. Тем более уж ничего не будет видно, при непроизвольном оргазме. Так мне удалось обмануть свой страх на время экзамена. Сдал на четыре.