Я: И кого мне слушать?

С: Заметь, это и Егор сейчас спрашивает, потому что он это абсолютный ты. Так что отвечу вам обоим – слушай меня.

Егор: Слушай меня!

Я: Ты только что спрашивал, кого тебе слушать, а сейчас так уверенно предлагаешь слушать тебя?

Егор: Я же не говорю, что это правильно. Я лишь предлагаю.

Я: Текст вообще не читабельный получается!

Егор: Потом перечитаем и поясним, где надо.

Я: Ничего, что ты про нас говоришь «мы», если твоя я это и мое я?

Егор: Ну есть же ощущение «мы» интуитивное. Просто это тот случай, когда мы=я=ты.

Я: Написали сегодня уже почти 7 страниц. Пришли к ощущению логической завершенности и какому-то внутреннему промежуточному мини-катарсису. Может, на этом, на сегодня, закончим?

Егор: Ок. Сегодня до конца дня не повторяй «ада нет» и не молись, а только дыши носом. А перед сном – помолись как следует. Ну и вообще – будь до конца дня православен, не мастурбируй сегодня больше.

Я: Ну а если придет свободный и однозначный импульс помастурбировать, или поговорить с Собеседником, или поповторять «ада нет», и этот импульс будет сопровождаться ощущением безопасности, то как я смогу устоять?

Егор: Тогда не устоишь.

Я: Ну а если я просто дышу и отстраненно наблюдаю, что со мной происходит, и происходишь то ты, то «ада нет», то Собеседник? Где же тут нормальная христианская борьба? Получается, и победа над грехом, и падение это то, что просто происходит, а я лишь наблюдатель.

Егор: Может, тут нет противоречия, как нет его между мной и тобой? Ты и я противопоставлены, но одновременно мы одно. Может, ты одновременно и наблюдаешь и действуешь, одновременно субъект и объект? Одновременно обладаешь свободой выбора и претерпеваешь некий процесс из единственных детерминированных мини-событий. И в том измерении, где у тебя выбор, борьба и свобода, ты получаешь вознаграждение или наказание, там же, где все детерминировано, просто претерпеваешь и плывешь в потоке Жизни.

Я: То есть, мне не идти в продажи, а идти в церковные сторожа? Ну, или в какие-нибудь пресс-секретари, корреспонденты, или аналитики, потому что продажи – это что-то инфернальное, и у человека, регулярно молящегося, живущего в воздержании и верящего в буквальный ад, они просто не будут получаться? Например, выполнять мне или нет тестовое задание, которое мне выслали после моего последнего собеседования? Завтра воскресенье. Мне в храм идти? Если сейчас девчонка позвонит, трубку не брать? Взять и вежливо ее отшить? Она, кстати, не отвечает мне на мои сообщения. Сама вежливо отшивает, походу. Нахрена было говорить, что, может, еще позвоню?! Обидно! Лживая вежливость при отказе порой ранит больше прямой грубости.

Егор: Я не могу сейчас ответить на все твои вопросы. Давай, сделаем перерыв. Дыши носом, и пусть в голову приходит то, что приходит.

Я: А если я сейчас «ада нет» начну повторять? Если я напишу «ада нет»? Вот я дышу носом, и мне приходит импульс написать «ада нет»… Ада нет. Ада нет. Ада нет.

Егор: Ну ты же не знаешь, насколько это правильно…

Я: Ада нет. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох-выдох… А… вдох-выдох… д… вдох-выдох… а… вдох-выдох… н… вдох-выдох… е… вдох-выдох… т… Ада нет, ада нет, ада нет, ада нет, ада нет, ада нет, ада нет, ада нет, ада нет…

С: Вот и молодец! И перерыв на этом.

***

Егор: Я не знаю, есть ад или нет ада. Не знаю, верно ли утверждение «ада нет». Даже если я буду ставить после «ада нет» точку, будет подразумеваться вопрос. «Ада нет» будет значить «Ведь ада же нет же?». При этом я знаю, что я это ты. И знаю, что Бог есть и православие истинно.

Я: Тут врешь! Про православие я не знаю, а значит, и ты не знаешь.

Егор: Я знаю, что путь буквального православия – самый спокойный путь, с самой чистой совестью.

Я: И, кстати, когда ты говоришь «я не знаю, что ада нет», это на самом деле тоже вопрос «я ведь не знаю, что ада нет?»

***

С: Изложи свои сомнения мне.

Я: Ты знаешь, что ада нет?

С: Я знаю.

Я: А я не знаю! И ты это свое знание мне в голову не переложишь!

С: Ты знаешь, что хочешь, чтобы ада не было. Чтобы было так, что, даже если окажется, что утверждение «ада нет» ошибочно, тебя бы на том свете наказали, но потом простили. Если же не простят, будешь повторять «ада нет» назло. Бог, который не прощает, не Бог.

Я: И что ты предлагаешь?

С: Проведи следующую медитацию – выпей чайник хорошего крепкого чая, повторяя мысленно «ада нет», и возвращайся.

Егор: Я сомневаюсь…

С: Считаешь, что буквальный ад есть? Что возможна ситуация, когда страдания не прекратятся?

Егор: Может, возможна ситуация, когда страдания продолжат быть страданиями по метафизическому смыслу, но перестанут быть таковыми по ощущению.

С: Кого колышет метафизический смысл? Важны лишь ощущения!

Егор: Ок. Ада нет.

С: Ты это знаешь?

Егор: Получается, что да. Я не знаю, как оно на самом деле, но знаю, что для меня приемлемо, только если это так. Бог, который будет убеждать меня в том, что есть буквальный бесконечный ад, это не Бог.

С: Теперь иди пей чай и повторяй ада нет.

Егор: Объяснить как-то читателю, почему реплики от "Я" заменились репликами от "Егор"?

С: Ну это очевидно. Я и Егор – разные подписи одного человека. Егор перешел от подписи Я к подписи Егор, потому что под этой подписью у него выражались какие-то сомнения насчет меня. То есть, с одной стороны, ясно, что Я ни чем не отличается от Егора, с другой стороны, Егор, подписанный Егором спорил с Егором, подписанным Я, выражая более осторожную и радикально-православную позицию. И чтобы окончательно эти сомнения довыразить, ты задал вопросы мне от имени Егор, а не от имени Я. Хотя ясно, что это один человек. И Егор не православнее Я.

Егор: Но ведь и ты всего лишь еще одна из форм моей подписи? Или хочешь сказать, ты отдельное от меня существо?

С: Я твой персонаж. Когда ты пишешь реплики от моего имени, ты как бы абстрагируешься от своего я. Я портрет Собеседника, написанный тобой. Егор – портрет тебя, написанный тобой. «Я:» – тоже портрет тебя, написанный тобой же, но с другого ракурса.