Я думала, что попаду в очередное типовое помещение, но мы оказались под открытым небом. Двойные ворота порталов стояли на травянистой площадке в низинке. На выщербленном временем валуне сидел человек, уставившись с задумчивым видом себе под ноги. Увидев нас, он поднялся и улыбнулся:

– Я – преподаватель Плейдон из университета Асгарда.

Я ожидала увидеть кого-нибудь пожилого или хотя бы возраста отца, но незнакомец выглядел никак не старше тридцати. Серьезный вид странным образом придавал ему привлекательности.

– Я очень признателен, что вы нашли время встретиться с нами, – сказал отец.

– Не стоит благодарности, – отмахнулся преподаватель Плейдон. – Я большой поклонник «Истории человечества». Пониманием важности современной истории очень многие обязаны вашему сериалу.

Говорил он явно искренне, но как будто чего-то не договаривал. Я много раз наблюдала, как люди в первый раз встречаются с отцом, и обычно они с трудом сдерживают волнение, а преподаватель из Асгарда казался разочарованным нами так же, как меня разочаровала межпланетная станция Земли.

– Благодарю. – Папа указал на меня: – Это моя дочь, Далмора.

Я чуть не сложила руки вместе в традиционном приветственном жесте Данаи. Но я находилась на Земле, которая в основном следовала обычаям сектора Гамма, и стояла перед человеком из университета того же сектора. Значит, в знак приветствия следовало или улыбнуться, или пожать руку. В Академии учили, что пожатие руки свидетельствует о большем уважении, но отец всегда говорил, что лучше всего ориентироваться на поведение местных. Плейдон нам только улыбнулся, а рук пожимать не стал, поэтому я сделала то же самое.

– Добро пожаловать на Землю, Далмора, – ответил преподаватель. – Мои начальники из университета сказали, что ты обдумываешь поступление на один из наших подготовительных курсов по доистории, но тебя беспокоят условия проживания. Так как я сам веду один из таких курсов, то могу ответить на все вопросы и постараться развеять сомнения.

Он рассматривал меня как-то почти неодобрительно. Не следовало ли все-таки пожать ему руку... или он подозревал, что я потребую особого отношения из-за знаменитого папочки? Конечно, об этом не могло быть и речи! Это было бы несправедливо по отношению к другим студентам, и...

Тут я осознала сказанное им и поняла, что особое отношение уже началось. Ему, очевидно, приказали бросить все дела ради встречи с нами. Поэтому он не особо рад знакомству с отцом и на меня так смотрит. Он восхищается папиными фильмами, но разочарован нашим поведением.

Мне стало очень стыдно и неприятно, но я вспомнила, чему меня учили в Академии. Вспомнила строгое наставление учителя выпускного класса, данное мне в прошлом году: «Расстраиваться можно, Далмора. Однако недопустимо показывать, что ты расстроена. Это чистый эгоизм, потому что ты ставишь других в неудобное положение».

Я постаралась успокоиться. К счастью, преподаватель продолжал говорить, не ожидая моего ответа:

– Совершенно разумно хотеть узнать побольше об условиях на курсе доистории. Многие из наших студентов об этом даже не задумываются. – На полсекунды я понадеялась, что он все-таки не так плохо обо мне думает, но он продолжил: – Они даже не трудятся прочесть полностью подробную информационную статью университета. Просто предполагают, что на Земле все так же, как и в других мирах, и что их ждет обычное общежитие. И, столкнувшись с реальностью, бывают потрясены.

Теперь мне хотелось провалиться сквозь покрытую травой землю и исчезнуть навсегда. Я знала, что меня баловали: я ходила в привилегированную школу, жила в роскошном доме и носила дорогую одежду. Но не задумывалась о том, как это успело повлиять на мой характер. Отец сказал, что мы должны относиться к другим с уважением и учтивостью, а я отнимала время преподавателя, сама не потратив и пяти минут на просмотр информации о курсе.

И ладно бы я поленилась ее прочесть, нет, еще хуже, мне это просто в голову не пришло! Неужели я настолько привыкла к тому, что мне все преподносят на блюдечке, и разучилась даже думать самостоятельно?

– Там говорится, что группу размещают в куполах неподалеку от древнего города, который в данный момент изучается, – сказал отец. – Не могли бы вы рассказать о них подробнее?

– К сожалению, условия в них очень скромные, – ответил Плейдон, – так как тридцать студентов и преподаватель вынуждены ютиться в одном куполе. С учетом того, что в группах учатся люди с самых разных планет с самыми разными обычаями, просто делить купол с другими – уже в некотором роде испытание. И учебная нагрузка тоже довольно тяжела. Каждый день по несколько часов мы проводим на раскопках, плюс лекции, и на выполнение домашних заданий какое-то время требуется.

Папа нахмурился:

– Не уверен, что...

Преподаватель вздохнул:

– Однако мне сообщили, что, учитывая ваши давние и взаимовыгодные связи с университетом, в случае Далморы могут быть сделаны некоторые исключения. От нее не потребуется жить на раскопе, вы можете сами организовать для нее размещение где-то, откуда она сможет каждый день порталиться в купол. Требования практической работы на раскопках также могут быть сведены к минимуму.

Я видела по выражению Плейдона, что он выполняет приказ свыше. Его начальники готовы пойти на уступки, лишь бы дочь Вентрака Ростхи поступила к ним. Преподавателю Плейдону ненавистна была идея подобных уступок, а мой отец...

Покосившись на отца, я увидела, что он колеблется. Я знала, что принимать какие-то уступки против его правил. Он никогда не согласился бы на подобное ради себя, но ради одной из дочерей... Он начал:

– Признаюсь, это облегчило бы...

Перебивать отца для приличной девушки совершенно немыслимо. Но я все-таки заговорила, потому что не могла дать папе запятнать десятки лет честнейшей жизни ради того, чтобы я не испытала и малейшего неудобства:

– Если я поступлю на курс, то только на тех же условиях, как и все остальные. Общение со студентами из других секторов будет для меня прекрасной возможностью получше познакомиться с их культурой, а раскопки, несомненно, являются неотъемлемой частью обучения. Я надеюсь когда-нибудь помочь отцу снять новый сериал о событиях доистории, поэтому важно, чтобы я как можно больше узнала о Земле и ее древних городах.

Преподаватель Плейдон внимательно поглядел на меня, и в выражении его лица что-то едва ощутимо изменилось. Будто я прошла проверку и получила одобрение.

– Цель, заслуживающая уважения, – сказал он. – Я бы смотрел сериал по доистории с огромным удовольствием. – Сделав небольшую паузу, он продолжил: – Вы, вероятно, удивляетесь, почему я попросил вас встретиться здесь. Моя группа сейчас работает на главном раскопе Лондона, но без специальной защитной одежды к руинам близко подходить нельзя. Прошу вас, идемте со мной.

Он повернулся и начал подниматься вверх по склону. Мы последовали за ним и оказались на вершине холма, а перед нами...

– Эти руины и есть Лондон? – с благоговением спросила я. – До самого горизонта?

Плейдон кивнул:

– Мы стоим на Парламентском холме, самой высокой точке Лондона. Это место намеренно не застраивалось, и вокруг нет действительно опасных диких животных, поэтому здесь можно находиться даже в обычной одежде.

Я по-прежнему вглядывалась вдаль, совершенно зачарованная:

– Такой огромный! Невероятно огромный.

– Человечество, верно, никогда больше не построит ничего подобного, – заметил Плейдон. – С порталами, с возможностью мгновенно перемещаться по планете города стали не нужны, но история Лондона датируется тысячелетиями до изобретения порталов.

– Тысячи лет... – повторила я. – Первое поселение на Данае построено четыреста пятьдесят лет назад, в две тысячи триста тридцать восьмом.

Плейдон рассмеялся:

– Мы думаем, что люди здесь жили и раньше, до появления письменности. Сам город основали римляне двадцать восемь веков тому назад. Уверен, они тоже поднимались на этот холм, чтобы осмотреть окрестности, точно так же, как и мы сейчас.