Я вошла в часовню и поискала отца Давида. Церковь была пустой. Голос донесся из арки за мной.

— Леди Бранвен, пришли покаяться?

Я улыбнулась лысому священнику. Отец Давид улыбнулся в ответ. Истинный верующий, он был с мозолями на ладонях и ступнях от многих лет походов по глуши. Я доверяла ему больше других священников.

— Боюсь, мои признания потрясут вас, отец Давид.

— Ничто не испугает бога, дитя. Он видит все и все прощает, если есть смелость попросить.

— Вообще-то, я хотела попросить об одолжении, святой отец. И сохранить секрет.

Отец Давид вскинул бровь, а потом кивнул. Я вздохнула, зная, что рискую собой и жизнями любимых. Но королева порой должна рисковать всем, чтобы всех спасти.

4

Ахерн вздохнул под капюшоном.

— Я все еще считаю это плохой идеей. Стоит вернуться.

— Просто смотри на дорогу.

Я сидела рядом с Ахерном впереди телеги, капюшон скрывал мое лицо. Гул грома и морось делали скрытие плащом логичным. Высокие стены и башни Аранрода уменьшались за нами, мы ехали в горы.

Еще несколько телег виднелось среди пустых полей. Так лучше. Мы будем выглядеть как телега торговца, что движется между королевствами. Это не привлечет внимания, кроме убийцы, прячущегося в Аранроде. Я заглянула под ткань, что накрывала нашу телегу, где выстучала пара бочек.

Ровена посмотрела на меня с соломенного настила, скрытая в центре телеги. Четверо детей спали рядом с ней в сене. Мина, Мора, Кадваллон и мой любимый Гэвин. Ровена прижала палец к губам и прошептала.

— Я дала им по пару капель из бутылки лекарства. Чтобы они спали.

Я кивнула ее предусмотрительности. Нам не нужно было, чтобы ребенок зашумел и привлек к нам внимание. К счастью, стражи не взглянули на нашу телегу, не узнали королеву и сенешаля в плащах с капюшонами.

Мы поехали к туману, скрипя колесами, минуя горные переходы. Среди тумана и дождя мы говорили свободнее, пока телега одна катилась по извилистой тропе. Только отчаянные путники ехали, когда близилась буря. Ахерн сбросил капюшон, и дождь стучал по его бороде.

— Я все еще не понимаю, моя королева. Они не заметят, что мы уехали?

— Не сразу, может пройти несколько дней. Я оставила отца Давида во главе замка. Он сделает вид, что мы решили быть ближе к детской из-за опасности.

— Но нам стоило взять с собой пару вооруженных стражей.

— Это бы открыто показало, что мы не обычные путники. Если убийце хватило ума проникнуть в наш замок, он узнает и королевских стражей. Нет, скрытность заведет нас дальше силы рук.

— И, — добавила Ровена, — дороги безопаснее, ведь рыцари короля Артагана очистили их от бандитов.

Ахерн отвернулся, хмуро стегая поводьями скот, везущий телегу.

— Бандиты меня не тревожат. Мы едем в Дифед. Там пикты, помните?

Я нахмурилась из-за пессимизма брата.

— И там нас не будут искать. Приказ был мой, ответственность тоже моя.

Я забралась в крытую часть телеги, укуталась в шерстяное одеяло. Лучше было отдохнуть пару часов. Ахерн пусть дуется сам. Глаза слипались, нехватка сна быстро проявилась. Как странно судьба плела наши жизни. Хоть у меня был замок и титул, я оказалась в телеге с соломой на тропе в глуши. Время покажет, мудро я поступила или глупо.

* * *

Я проснулась от плача. Я открыла глаза, в телеге было темно. Маленькая Мора стонала, пока Ровена прикладывала ее к груди. Она была младшей, ей еще требовалось молоко матери. Другие дети катались в соломе, грызли сыр и хлеб. Наступила ночь, но дети не спали.

Я не думала, что путь в глуши с детьми будет простым, но выбора не было. Гэвин был в опасности, и если оставить его друзей, убийца может убить их, приняв за принца. Стрела в темноте или яд были опасными.

Ахерн все еще сидел за поводьями, телега катилась все дальше. Он ворчал, но его верность была поразительной. Я лежала в соломе, придвинулась к Гэвину и погладила его красивые рыжие волосы, сияющие, как начищенная медь, даже в полумраке.

Было жутко, что кто-то пытался навредить ему. Хотя ткань скрывала нас, я заговорила с Ахерном среди дождя. Ветер выл во тьме.

— Ахерн, ты спрашивал наших гостей до их отбытия из Аранрода? Яго, Олвен или Гриффиса с его женой?

— Нет, они уехали до рассвета.

— Ты просто отпустил их?

— Пришлось. Они правители. Если бы мы попытались задержать их для допроса, это начало бы войну. Стражи, как я, в первую очередь узнают, кто выше по закону, а кто — нет.

Как удобно. Любой из гостей мог взять с собой убийцу. Даже если бы мы знали, что убийца ушел с ними, мы бы рисковали войной, если бы попытались задержать его. Северный и Южный Уэльс легко могли подослать убийцу к моему сыну, но сделали ли они это?

Яго был беспощаден, но Олвен не стала бы так делать. Я заботилась об ее сыне. Хотя я не тронула бы мальчика, она знала, что он мог стать заложником в моем замке в случае войны с севером. Но Олвен была хитрой. Впрочем, я не для них выгоды в гибели моего сына.

А король Гриффис? Они с королевой Корделией были не идеальными, но я бы не стала подозревать их в таком. Юный Артвис мог хотеть навредить мне и моему, но он еще был юношей. Он бы еще не смог подослать убийцу, да? Может, я была наивна. Мы жили в темном мире.

Ровена подвинулась ко мне, маленькая Мора уснула у груди. Гэвин, Кадваллон и Мина хихикали, катаясь по раскачивающейся телеге. Для них это было приключением. Они еще не знали, какой опасности я их подвергла. Ровена шепнула мне на ухо, чтобы Ахерн не слышал:

— Миледи, вопрос не дает мне покоя. Простите за это, но я должна знать.

— Спрашивай, Ровена. У меня нет от тебя секретов.

— О ребенке, ваша светлость. Вы уже с ним месяц или два.

Мои плечи напряглись. Я отогнала плохие мысли и попыталась звучать спокойно:

— А что он?

— Зачем скрывать это от короля? Ребенок — радость.

Я опустила голову, комок появился в горле, и я едва смогла прошептать.

— Потому что, Ровена, я еще не решила, оставить ли его.

Ровена охнула.

— Миледи, нет! Вы же не примете настой левизии? Не подавите жизнь, что еще не выросла?

— Многие женщины старых племен так делали, и сейчас делают. Не думаю, что я переживу еще одни роды, Ровена. Что от меня толку, если я мертва? Какая радость детям и мужу? Мне нужно защищать народ. Я не могу смотреть за ними из могилы.

— Вы не знаете, как все пройдет, королева. Может, в этот раз будет проще.

Я покачала головой. Последние два выкидыша были жестокими. Я думала, что мое лоно уже не готово рожать, хотя я еще была молодой. Из всех беременностей удачной была лишь с Гэвином. Он был ярким исключением в череде поражений. Мои причины не были хорошими, но это было предосторожностью. Я подавила слезы и заговорила тихо. Как мне объяснить Ровене свой страх?

— Ровена, разве хорошо приносить еще одну жизнь в этот холодный мир? В место, где пытаются убить детей? В место, где саксы хотят стереть нас, а порой и наши бароны? Я не могу уберечь даже мужа, сына и себя. Разве правильно подвергать опасности еще одну жизнь?

Ровена вздохнула и опустила плечи.

— Ничего не поделать, миледи. Мы не знаем, что грядет, все в руках бога. У нас хорошие мужья, здоровые дети. Будем радоваться тем, что имеем в жизни. Тревогу подпускать не стоит, миледи.

Я отвела взгляд. Тьма окутывала пейзаж. Перестать тревожиться? Тревога хранила мне жизнь последние годы. Тревога заставляла быть на шаг впереди врагов. И теперь они хотели убить моего единственного сына. Нет. Я не могла избавиться от тревоги. Она нужна мне до конца. Ровена хотела добра, но она не понимала.

Но я знала, что она сохранит мой секрет. Скоро придется решать, иначе живот выдаст мое состояние через пару месяцев. Хоть я поспала, я была ужасно уставшей.

Сын потянул меня за рукав, беспокойный, желающий песни, но у меня не было сил на колыбельные этим вечером. Я погладила его и рассказала ему и остальным сказку. Они слушали голос, не понимая пока что слова, и это успокоило малышей. Вспоминать сказки было сложно из-за усталости, и я рассказывала обо мне и Артагане: как мы влюбились и убежали от злого короля, как мы спасли народ от саксов. Я затерялась в воспоминаниях, сердце сжалось. Любимый Артаган, я так хотела быть этой ночью в твоих объятиях.