Бал присел. Я вытянула шею, не понимая, почему он так сгибает ноги. Пикт взмыл в воздух, пролетел над головой Артагана и приземлился за ним. Крутя копье как маятник смерти, он напал на Артагана сзади. Блэксворд пригнулся и отбил мечом, успев вовремя.

Сердце колотилось в груди. Бал не был человеком. Ни один валлиец так не прыгал. Он бился странной техникой пиктов, мы ее не знали. Я скривилась, и щеки заболели. Это не просто магия Саб. Гадкие обычаи пиктов. Я ощущала, как она скалится.

Артаган громко зарычал, чтобы слышали все, его кровь кипела. Он молниеносно бил, сталь сверкала в сером свете, пока он проверял Бала. Быстрые движения Артагана многих нашинковали бы, но Бал не мешкал. Он уклонялся и шагал как в танце. Отбивая удары Артагана копьем, пикт смог ударить Артагана в живот, и мой муж отшатнулся. Я охнула, зажав рот рукой.

Воцарилась тишина с нашей стороны, враги радовались. Артаган выпрямился, склонился, словно лишился воздуха. Бал использовал шанс и бросился с копьем. Артаган отвернулся вовремя, копье вонзилось в землю.

Сжав губы, я смотрела на дрожащие руки. Я не могла смотреть. Звон стали и кости звучал с островка, мужчины тяжело дышали. Армии молчали. Было так тихо, что я слышала грохот своего сердца.

Рука сжала мою. Ладонь Олвен была холодной, но она сжала мою, глядя на дуэль. Я без слов держалась за ее пальцы, заставляя себя смотреть на двух воинов на островке.

Они уже пролили кровь, у каждого были порезы, что алели на светлой коже. Два воина кряхтели, ударяя и отражая, дыхание вырывалось паром в холодном воздухе. Вороны кружили сверху. Все люди и звери знали, что будет в конце. Я сжала ладонь Олвен сильнее, борясь с желанием отвести взгляд или броситься с луком наперевес. Время тянулось медленно.

Бал рычал. Он ударил Артагана так, что оглушил. Большой пикт вонзил копье в бок Артагана, и красный наконечник вырвался из спины короля.

Я закричала, сжимая пальцы Олвен так, что могла сломать кости.

Артаган отшатнулся, они с Балом были в неловких объятиях. Пикт толкал копье глубже в моего мужа. Они смотрели друг на друга, а десять тысяч солдат молчали.

Все еще пронзенный копьем, Артаган поднял длинный меч. С жутким воплем Артаган опустил клинок на рукоять копья и сломал его. Бал не успел удивиться. Из последних сил Артаган взмахнул мечом. Кровь разлетелась брызгами, меч закончил дугу.

Голова пикта упала на траву.

Бледное лицо Бала застыло, потрясенное в последние мгновения. Артаган стоял миг, смотрел на обезглавленного врага. Он рухнул на окровавленную траву, бок все еще пронзало копье. Ни безголовый Бал, ни мой муж не двигались. Все замерли.

Слезы катились по моему лицу, я протянула руку, губы дрожали.

— Артаган?

Я не успела осознать утрату истинной любви, жуткий вой старухи зазвучал со стороны пиктов. Саб вытащила дубинку и костяной меч, вопила на своем языке. Перевод не требовался, чтобы понять ругательства. Королева пиктов покраснела, ее синие татуировки стали багровыми. Саб заговорила так, что ее стали понимать мы и Северный Уэльс. Ее голос был хриплым от ненависти:

— Они обманули нас! Оба воина мертвы, не считается! Не считается!

Я посмотрела на неподвижное тело Артагана на островке. Я не поняла, пока вой не поднялся над армиями пиктов и Северного Уэльса. Их воины наступали к реке. Мои глаза расширились.

Саб не собиралась чтить соглашение. Все пошло не по ее плану, и она решила сражаться. Предательская ведьма!

Я затерялась в тумане, слезы заполняли глаза. Артаган, Артаган, Артаган. Я лишь хотела обнять его. Но кровь. Ее было так много. Красная трава и красный песок.

Я стиснула зубы, кровь шумела в ушах. Пузырьки появлялись в ручье, мелкие воды бурлили от приближения армий. Жар подступил к лицу. Я видела лишь красное.

Я вонзила пятки в бока пони, дернулась инстинктивно вперед, не думая. Олвен остановила меня, глаза ее были большими и мокрыми.

— Нет, Бранвен! Вы с ребенком должны уцелеть. Этого хотел бы Артаган.

Я качала головой, не понимая. Наши воины гневно ревели, вытаскивали мечи и луки. Н тревоги боя и хаоса были далекими, чужими. Артаган. Только Артаган был важен. Я должна добраться до него.

Король Гриффис бросился впереди отрядов, размахивая мечом над головой. Несмотря на жир, старый воин гнал коня вперед с живостью юноши. Слезы лились по бороде короля, он кричал Свободному Кантрефу и солдатам юга:

— За Блэксворда! За Блэксворда! За него!

Рыцари моего мужа присоединились к Гриффису. Сэр Эмрюс и сэр Кинан неслись к врагу, Боуэн и Каррик не отставали. Они бросились на мелководье вместе. Обе армии слились в какофонии звона стали и криков, плеска воды. Словно столкнулись две стаи шершней.

В центре Гриффис вел наших воинов на островок, где миг назад двое мужчин бились за судьбу Уэльса. Тела Артагана и Бала пропали из виду из-за армий. Мое сердце сжалось, как кулак, и я скривилась сквозь слезы. Что происходит? Где мой Артаган? Прошу, Святая Дева, Небесная мать. Мое сердце не выдержит. Это слишком. Слишком.

Я рухнула в руки с седла. Я моргнула и увидела лицо Ахерна, тревогу в его глазе. Даже посреди кошмара он отказывался покидать меня. Плохой я была королевой-воином. Я не могла встать или держаться в седле. Не могла отомстить с луком в руке за мужа. Я была бессильной, как мотылек перед огнем.

— Миледи? Ваше высочество? Бранвен? Бранвен!

Голос Ахерна гремел надо мной, но я могла лишь качать головой, почти онемев. Все происходило далеко. Я словно слушала и смотрела на мир из-за стекла.

Шипение стрел заполнило небо. Наши лучники и женщины бросились в бой за моего Артагана. За мою любовь. Я закрыла глаза. Все эти стрелы были моими слезами. Рыдайте со мной, воины Свободного Кантрефа и Дифеда. Проливайте слезы стрел. Пусть пикты ощутят сталь вашего горя.

Голоса Олвен и Ахерна звучали надо мной, я едва слушала. Я была безмолвным наблюдателем. Мой брат звучал мрачно:

— Нужно увести ее отсюда.

— Она в шоке, — ответила Олвен, подавляя всхлипы. — Как и все мы.

— Не время для слез! Найдите Ровену и Уну. Они должны быть с детьми в телеге. Можно оставить королеву там.

— Но бой?

— К черту! Он пройдет и без нас. Нам нужно уберечь Бранвен.

Я моргала, но видела лишь серые силуэты. Мои липкие руки дрожали, ноги не слушались. Я не могла стоять. Не могла видеть. Не могла думать. Боже, боже, боже. Где мой Артаган? Я боролась с лихорадкой и ревом боя, впилась в руках Ахерна. Я прохрипела, как лягушка:

— Артаган… найди Артагана… его тело… прошу, Ахерн…

Голос подвел меня, я обмякла в его руках. Брат хлопал меня по спине, шептал на ухо. Он понимал меня? Может, мои слова звучали как бред. Я открыла рот, но голоса не было. Язык распух и не слушался.

Рядом остановился скрип дерева. Руки подняли меня, пока выли дети. Гэвин? Мой малыш рядом. Подо мной появилось твердое дерево. Уна и Ровена спорили надо мной. Они ссорились даже сейчас?

— Просто делай! — кричала Уна.

— Хорошо! — пролепетала Ровена. — Но это твое решение!

Холодная вода обрушилась мне на лицо, как пощечина. Я резко и невольно вдохнула холодный воздух, глаза заморгали, убирая воду. Я поднялась на дрожащих локтях, мир снова стало видно, я оказалась на сене в телеге. Вода стекала с моих темных волос. Уна, Ровена, Олвен и Ахерн обступили меня, дети всхлипывали рядом. Грохот боя стал ближе. Мы были меньше, чем в выстреле из лука, от боя.

Луч солнца пробил тучи, озаряя моего рыжего сына. Гэвин был рядом, уткнулся мокрым лицом в мой живот. Мой красивый малыш. Ты — все, что осталось у меня от Артагана. Я вдохнула. Стальной лед сковал спину. Плакать я смогу позже. Я буду горевать остаток дней, но сегодня, в этот миг, я была нужна сыну. Ему нужна была мать, а людям — их королева.

Стиснув зубы, я села на краю телеги, свесила ноги. Моя решимость заставила товарищей отпрянуть, я завопила приказы. Несмотря на фальшивую уверенность, я думала почти механически. Шестеренки логики крутились, хотя душа затерялась в кошмаре. Я указала на брата.