Сверкая зубами, зверь замахнулся сильной лапой. Пригнувшись, Манона отскочила в сторону. Дорин метнул в медведя стену своей магии – ветер и лед.

Медведя теснило назад. Он тяжело топал по снегу. Быстро оправившись, зверь снова помчался к Маноне, встав на задние лапы. Его целью почему-то была она, и только она.

И снова навстречу зверю протянулись невидимые руки магии Дорина. Едва тот наткнулся на его магию, снег полетел во все стороны. Медведь пропал во вспышке яркого света.

Дорин знал, что означает этот свет. Перед ними был оборотень.

Но под обличьем медведя пряталась вовсе не Лисандра. Появившееся существо было гораздо страшнее и противнее медведя. Казалось, оно явилось сюда из кошмарного сна.

Паук. Точнее, паучиха. Огромная стигианская паучиха, величиной с лошадь и черная как ночь.

Десятки паучьих глаз сощурились на Манону.

– Здравствуй, Черноклювая, – щелкая клешнями, прошипела паучиха.

Стигианская паучиха все же разыскала ее. Уму непостижимо! После стольких месяцев, после тысяч лиг, проделанных Маноной по воздуху, земле и даже морю… Паучиха, у которой она украла шелк для упрочения поврежденных крыльев Аброхаса, ухитрилась ее найти.

Но паучиха не предвидела, что столкнется с отрядом Тринадцати и магией адарланского короля.

Манона выхватила свой меч, звавшийся Рассекателем Ветра. Магическая сила Дорина пригвоздила паучиху к месту. При этом король почти не напрягался. С каждым днем его магия становилась все могущественнее.

Ведьмы отряда Тринадцати сомкнули ряды. Их мечи ослепительно блестели на фоне снега, залитого утренним солнцем. За спинами ведьм драконы составили еще одну цепь из чешуйчатых тел и когтей.

Манона на несколько шагов приблизилась к дергающимся клешням:

– Далеко же тебя занесло от Руннских гор, сестричка.

– А тебя было не так уж трудно отыскать, – прошипела в ответ паучиха.

Губы Маноны скривились в жестокой усмешке.

– Когда-то она отдала мне паучий шелк для крыльев Аброхаса.

– Ты украла мой шелк, – зарычала паучиха, – а потом сбросила меня и моих ткачих со скалы.

– Откуда у тебя способности оборотня? – спросил Дорин.

Удерживая паучиху на прежнем месте, он подошел к Маноне с другого бока. Рука сжимала эфес древнего меча.

– В легендах ничего об этом не говорится.

Лицо короля сияло от любопытства. Паучиха сразу заметила белую полоску на золотистой коже его шеи. Похоже, он видел чудовищ пострашнее. Она не понимала, каким образом смертный оказался среди ведьм. Но чувствовалось: он не слишком-то боится боли и даже смерти.

Хорошая черта характера для ведьмы. Но для смертного? Скорее всего, кончится тем, что ведьмы его убьют.

Возможно, причина его смелости крылась даже не в отсутствии страха, а в отсутствии… чего-то такого, что смертные считают необычайно важным для своей души. Это было отнято у него отцом и валгским демоном.

– В обмен на мой шелк я взяла двадцать лет жизни у одного молодого торговца. Через его жизненную силу ко мне частично перешли способности оборотня, – злобно произнесла паучиха, щурясь на Манону. – Он охотно заплатил эту цену.

– Убей ее, и дело с концом, – пробормотала Астерина.

Паучиха отпрянула, насколько позволял невидимый поводок короля:

– Вот уж не думала, что наши сестры сделались столь трусливыми. Теперь вам требуется магия, чтобы убить нас, как свиней.

Манона подняла Рассекатель Ветра, раздумывая, между какой парой глаз паучихи вогнать лезвие.

– Я тебя убью без всякой магии. Вот и послушаем, будешь ли ты при этом визжать по-поросячьи.

– Трусиха! – бросила ей паучиха. – Освободи меня, и мы кончим это по-старому.

Манона задумалась, затем пожала плечами:

– Я убью тебя, не причинив боли. Считай это выплатой моего долга.

Затаив дыхание, Манона приготовилась нанести удар.

– Постой! – выдохнула паучиха. – Погоди…

– От оскорблений к мольбам, – язвительно усмехнулась Астерина. – И кто теперь трусиха?

Паучиха даже не взглянула на нее. Бездонные глаза паучихи пожирали Манону и Дорина.

– А вы знаете, какая сила движется на юге? Какие ужасы там собираются?

– Позавчерашние новости, – фыркнула Васта.

– Хотите знать, как мне удалось вас найти? – спросила паучиха; Манона замерла. – В Морате осталось слишком много вашего имущества. На нем – запахи всех вас.

Если паучиха так легко отыскала их, надо без промедления убираться подальше.

– Теперь, Черноклювая, весть для тебя. Желаешь знать, кого я заметила в каких-то пятидесяти лигах к югу отсюда?

Манона снова замерла.

– Крошанок, – объявила паучиха и вздохнула.

Вздох был глубоким и голодным.

Манона моргнула. Один раз. Дюжина ведьм ее отряда тоже замерла.

– Ты видела крошанок? – спросила Астерина.

Крупная голова паучихи качнулась. Она снова вздохнула:

– Крошанские ведьмы на вкус… Почему-то таким я представляла вкус летнего вина. Такой же вкус имеет лакомство, называемое у вас шоколадом.

– Где? – отрывисто спросила Манона.

Паучиха назвала местность. Такое название Манона слышала впервые и не очень представляла, где это.

– Я провожу вас туда, – пообещала паучиха.

– Прямо в ловушку, – добавила Соррель.

– Там нет ловушки, – возразил Дорин, рука которого по-прежнему лежала на эфесе меча.

Манона вглядывалась в его ясные, уверенные глаза. Дорин стоял, широко расправив плечи. На лице – ни тени жалости, только любопытство.

– Давайте вначале проверим правдивость ее сведений, а потом уже решим ее судьбу, – предложил он.

– Что? – вырвалось у Маноны.

Предложение отсрочить убийство паучихи явно не понравилось ведьмам.

– Не убивайте ее, – продолжал принц, кивая в сторону дрожащей паучихи. – По крайней мере, сейчас. Кроме местонахождения крошанок, она может знать еще что-то полезное.

– Мне не нужно милосердие мальчишки, – прошипела паучиха.

– Это милосердие короля, – холодно поправил ее Дорин. – И чтобы его получить, советую вести себя тихо.

Редко, очень редко Манона слышала, чтобы Дорин говорил таким тоном. Ее, не привыкшую бояться, пробирало насквозь. Это был голос короля.

Но Дорин не был ее королем. И не он командовал отрядом Тринадцати.

– Мы сохраним ей жизнь, а она продаст нас тому, кто заплатит подороже, – сказала Манона.

Сапфировые глаза Дорина вспыхнули. Рука плотно сжала эфес меча. Манона невольно напряглась, поймав этот холодный, задумчивый взгляд. Под обаятельным лицом короля прятался расчетливый хищник.

– Похоже, ты всего за несколько месяцев освоила искусство оборотня, – бросил он паучихе.

Гавин сказал, что путь найдет их здесь, в брошенном лагере крошанок.

Путь в Морат. Не дорога в ее привычном понимании, не направление движения, а вот это.

Помолчав, жуткое создание произнесло:

– Наши дарования странны. Нам ведомо чувство голода. Мы кормимся не только вашей жизнью, но и магическими силами, если они у вас есть. Едва на Эрилею вернулась магия, я научилась пользоваться способностями оборотня, перешедшими ко мне с его двадцатью годами.

Эфес Дамариса потеплел. Правда. Все, что до сих пор сказала паучиха, было правдой. И это… Путь в Морат в чужом обличье. В чужой шкуре.

Возможно, в обличье смертной рабыни вроде Элиды Лошэн. Человека, чье появление пройдет незамеченным.

Изначальная магическая сила Дорина перетекала в разные виды магии. Она была способна вызывать огонь, создавать лед и исцелять. Может, он сумеет научиться и… искусству оборотня?

– Как тебя зовут? – спросил он паучиху.

– Король без короны спрашивает имя у непримечательной паучихи, – пробормотала она, устремив на него все свои глаза. – Произнести мое имя на вашем языке ты все равно не сможешь. Если хочешь, зови меня Киреной.

– Как бы мы тебя ни называли, тебе все равно скоро конец, – скрипнула зубами Манона.

Дорин наградил ее косым взглядом: