В Онфлёре жили дальние родственники по матери — Виржиль де Фуайе и его многочисленное семейство. Помня не столь давние события и не очень-то разбираясь в событиях за океаном, он принял Грейвза, как брата. Виржилю было почти пятьдесят, у него было трое сыновей и две дочери, миниатюрная красавица-жена из Лотарингии, дом, выходящий окнами к морю, и солидный банковский счёт: семья де Фуайе занималась морской торговлей с французскими колониями с момента основания этих самых колоний.

Виржиль по первой же просьбе выделил Грейвзу деньги, даже не заикаясь о возможности их возвращения, предложил комнату в доме и любую помощь, которая могла бы потребоваться.

После побега Гриндевальд вернулся в Германию и продолжил мутить воду там. Грейвз постепенно понимал, что же случилось. План Гриндевальда был, прямо скажем, прекрасен. Наученный опытом Первой мировой, Гриндевальд решил, что Америка слишком далеко тянет свои руки и ей хорошо было бы заняться собственными проблемами. Поэтому он и заманил Грейвза в ловушку. Поэтому он и занял его место в Конгрессе, поэтому он завербовал Валентайна, поэтому он позволил себя поймать, устроил нападение во время суда, развязал террор по всем городам. Америка, занятая своими делами, не полезет в военный союз с Европой. В этом плане Грейвз был винтиком: не имело никакого значения, выживет он или нет.

Не выживет — прекрасно.

Выживет — Валентайн повесит на него все свои грехи, отмоется от любых возможных подозрений и останется главой магической безопасности. И ни при каких обстоятельствах не даст Америке ещё раз вступить в войну на континенте и помешать планам Гриндевальда. А если тот подомнёт под себя Европу, с ним придётся считаться.

Мерлиновы яйца, это было даже красиво.

А ещё это означало, что Гриндевальд рано или поздно узнает, что Криденс жив, и снова попытается перетянуть его на свою сторону. Если ему удастся — а Грейвз понимал, что шансы крайне велики — мировое господство будет у Гриндевальда в кармане. Он воспитает мальчишку под себя, сделает из него совершенное, идеальное оружие. Бессмертное, возможно.

И это означало, что Криденса нужно успеть найти первым.

А ещё это означало, что Грейвз сможет вернуться в Америку, как герой. С живым обскуром. Он сам воспитает его под себя и сам сделает из него совершенное, идеальное оружие. Только это оружие будет использоваться не для захвата власти, а для поддержания порядка.

В любом случае выходило, что мальчишка — ключ к жизни. Из-за него Грейвз всё потерял — он и поможет всё вернуть.

Последнее, что Грейвз знал о Криденсе — то, что его взял к себе Ньютон Скамандер. Этот незаурядный, но безобидный молодой человек служил в Министерстве Магии в Лондоне и занимался волшебными тварями. В Англии у Грейвза не было друзей — знакомства, которые завязались в войне, он не поддерживал. Так что, оказавшись на Трафальгарской площади, Грейвз испытал некоторое замешательство.

Он был один. Без связей, друзей и знакомств.

Это было неприятно. Это злило. Он карабкался на вершину не для того, чтобы оказаться вот так, в центре города, в одиночестве, и снова начинать жизнь с нуля. Он не мальчик уже, в конце концов. Он заработал себе положение, выстроил вокруг себя аврорат и не позволит какому-то продажному мудаку прийти и забрать всё готовое.

Лондонское Министерство Магии уступало в размерах американскому Конгрессу и казалось по-европейски запутанным, точь-в-точь старинные кривые улицы маленьких городков, которые только для вида тянулись в одну сторону, а на деле выворачивали в противоположную. В отличие от прямых, широких авеню Нью-Йорка, пересекающихся под прямым углом и вычерченных по линейке.

Грейвзу пришлось заявиться в аврорат и попросить убежища. Здесь, разумеется, знали о событиях в Нью-Йорке и о его побеге. Но здесь его также помнили как героя войны, что было как нельзя кстати. Он прошел несколько не очень утомительных проверок, подробно изложил свою версию событий и был принят британским сообществом если не с восторгом, то по крайней мере довольно тепло. Американский посол согласился поручиться за него, так что по крайней мере теперь он не считался беглым преступником.

Грейвз заблудился три раза, прежде чем добрался до Сектора волшебных тварей. Табличка с именем на двери Ньюта посмотрела на Грейвза крайне недружелюбно. Моргнула тремя парами глаз-бусинок, которые Персиваль поначалу принял за гвоздики, перелилась из серебристого в изумрудный. Быть может, это что-то и означало, но Грейвз не имел желания разбираться. Он постучал в дверь и зашёл, услышав приглушённое «Открыто!»

Он как будто шагнул в коралловый риф. Мимо лица пронеслась стайка жёлтых рыбёшек, чиркнула хвостом по щеке. Под ногами переливались солнечные блики, играя на светлом песке. Полы мантии заколыхались, будто Грейвз в самом деле был в воде.

«Кто тебя учил палочку держать?..» — с недоумением подумал Грейвз, заметив Ньюта. Зажав в зубах палочку, тот бережно распутывал бахрому щупалец огромной прозрачной медузы. Двухметровый купол колыхался, тонкие щупальца гладили Ньюта по рукам. Тот тихонько щёлкал языком и чирикал.

— Это её успокаивает, — пояснил он, не поворачиваясь. Грейвз не испытывал к животным ни любви, ни любопытства.

— Мистер Саламандер, — нетерпеливо позвал он.

— Одну минуту…

Ньюту было едва тридцать. У него было приятное лицо с подвижными бровями, широкий улыбчивый рот, щедрый выводок веснушек и большущие зелёно-карие глаза.

— О, — сказал он, заметив Грейвза. — А вы… — он глянул на свои руки, спохватился и вынул палочку из зубов. — А вы…

— Персиваль Грейвз, — сказал тот. — Настоящий.

— Конечно. Конечно, настоящий, — Ньют моргнул.

Мановением руки он убрал иллюзию, обнажив обычные стены кабинета, сунул в карман стеклянный шарик, в котором остался риф и медуза. Улыбнулся:

— Вы не будете возражать, сэр, если я… проверю?..

Грейвз пожал плечами. Он не возражал. Заклятие обнаружения пробежало по нему от волос до каблуков и ничего не выявило. Ньют радостно улыбнулся:

— Простите, но я не мог… не проверить. Очень рад с вами познакомиться, сэр, — добавил он, шагнув вперёд и протягивая цепкую длиннопалую руку. — Как дела в Нью-Йорке?..

— Плохо, — коротко сказал Грейвз, ответив на рукопожатие. — Вы не слышали?..

— Я сейчас почти не читаю газет, — Ньют смутился и кинул взгляд на потрёпанный кожаный чемоданчик, стоящий у стола. — Очень… много работы.

У него была странная речь, полная широких улыбок и пауз. Грейвз следил за ним, чуть прищурившись.

— Чем я могу вам помочь?.. — спросил Ньют.

— Я ищу Криденса.

— О, — опять сказал Ньют. Веснушки у него как будто поблёкли, он спрятал глаза. — Дело в том… дело в том, что я не знаю, где он сейчас находится…