– Том! – сказала я, оборачиваясь и изображая удивление. – А ты что здесь делаешь?

– Не притворяйся удивленной – я давно питаю слабость к изобразительному искусству, – улыбнулся он.

На нем был строгий темно-синий костюм с одним из тех старомодных полосатых галстуков, которые вроде бы имеют символическое значение, расшифровать которое мне, впрочем, оказалось не под силу. Том жестом показал на девушку рядом с собой, ту самую блондинку, которую я уже видела с ним раньше.

– Фран, это Ханна. Франсин – моя коллега по адвокатской конторе.

– Рада познакомиться, – сказала я, протягивая ей руку. – К сожалению, я уже ухожу.

Я заметила, как Ханна метнула выразительный взгляд на Тома, словно хотела сказать: «Говорила же я тебе, что мы опоздали». В любое другое время столь пикантная подробность, очень много говорившая об отношениях Тома с ней, меня непременно заинтересовала бы, но сейчас моя голова была занята совсем другим, и я стремилась побыстрее удрать отсюда.

– Прошу меня извинить, но я не смогу составить вам компанию. Мне надо идти, – заявила я, глядя поверх плеча Ханны. Мне показалось, будто к нам направляется Мартин. – Вам надо обязательно подойти к художнице и поговорить с ней, она очаровательна.

– Задержись хотя бы еще на один бокал, – сказал Том. – В конце концов, сегодня – вечер пятницы.

– Черт найдет занятие для ленивых рук в любой день, – отшутилась я со слабой улыбкой, получив наконец свое пальто. После этого я чуть ли не бегом бросилась к двери.

Клэр уже стояла на тротуаре, наблюдая за мной.

– С тобой все в порядке? – спросила она.

– Разумеется. В полном, – ответила я, вдыхая полной грудью прохладный весенний воздух.

Но Клэр, похоже, не купилась на мою уловку.

– Тогда к чему такая спешка?

А мне нечего было ей сказать, я просто не могла объяснить ей причину своего поспешного бегства. Теперь же, когда я вырвалась из душной переполненной галереи, мне стало казаться, что выдуманная мной проблема не стоит выеденного яйца. Откуда Тому знать, что Мартин – мой клиент? Наверняка он этого не знает. Я, например, понятия не имею, кого он представляет. Стал бы он расспрашивать меня о том, как я получила приглашение на выставку? Едва ли. Том слишком хорошо воспитан, чтобы задавать столь провокационные вопросы. Впрочем, совсем исключить подобную возможность было нельзя. А так рисковать я не могла.

– Ты хочешь, чтобы я подождала, пока не выйдет Мартин? – поинтересовалась Клэр, глядя мне в глаза.

– Не говори глупостей. Садись, – сказала я, кивая на такси, которое только что подъехало к тротуару. – Он должен выйти с минуты на минуту.

– Я счастлива за тебя, Фран, – заявила Клэр, целуя меня в щеку. – И теперь ты должна позволить себе быть счастливой, хорошо? Ты это заслужила.

На миг мы обе перенеслись в прошлое. Сознавая, сколько она сделала для меня, я благодарно кивнула ей.

– Спасибо, – искренне отозвалась я. – Я попробую.

Но когда такси, увозящее ее, отъехало от тротуара, я оглянулась на галерею, ожидая Мартина, и спросила себя, хватит ли для этого одного моего желания.

Я слонялась по площади Ганновер-сквер, пока Мартин не подвел меня к ожидающему автомобилю. По дороге в Спиталфилдз мы почти не разговаривали.

– Я не слишком рано утащила тебя, а? – спросила я, когда мы поднимались на лифте в его квартиру.

– Мне просто надо было показаться там, хотя бы ненадолго. Все равно пришлось бы вскоре уходить оттуда.

– Мне нужно выпить, – сообщила я, чувствуя себя усталой и выбитой из колеи.

– В холодильнике охлаждается замечательное шардоне, которое как нельзя лучше подходит для вечера пятницы и только и ждет, чтобы его открыли. Мы можем взять его с собой на крышу, – сказал он, скрываясь в спальне и выходя оттуда с двумя свитерами. Один из них он бросил мне. – Держи. Можешь надеть его, чтобы не замерзнуть.

Я натянула свитер через голову, медленно и осторожно, вдыхая его запах и чувствуя, как у меня начинает кружиться голова. Рукава оказались слишком длинными, и у меня вдруг возникло ощущение, будто на мне смирительная рубашка.

Подняв голову, я увидела, что он держит в руках бутылку вина, два бокала и одеяло. Мы вышли наружу, на небольшую площадку, и по спиральной лестнице поднялись на самый верх здания. Я расстелила одеяло на пыльном битуме и опустилась на него. Здесь царила тишина. Черное бархатное небо накрыло нас с головой, словно безразмерный плащ с капюшоном. Вокруг торчали печные трубы, а вдалеке сверкали огни офисных зданий. При мысли о том, что здесь живут люди, которым приходится работать куда больше меня, я улыбнулась про себя. Мне хотелось сказать им, что нужно обязательно оставлять время и для личной жизни.

Мартин уселся рядом со мной, поджав под себя ноги, разлил вино по бокалам и протянул один мне.

– Я задержалась бы подольше, но встретила коллегу из конторы, – сказала я наконец.

– Не понимаю, почему мы должны прятаться по углам. Алекс знает все. Он вычислил это еще до того, как мы встретились в «Оттоленьи». Сказал, что я шепчусь по телефону и хихикаю в офисе, как мальчишка, отчего я почувствовал себя неловко. Кроме того, я вовсе не хочу скрывать наши с тобой отношения, – заявил он с таким жаром, что по спине у меня пробежали мурашки. Запрокинув голову, он сделал долгий глоток шардоне. – Жду не дождусь, чтобы все это поскорее закончилось.

– Что закончилось?

– Развод.

Вид с крыши открывался поистине потрясающий. Я чувствовала себя так, словно оказалась на вершине мира, возвышенная, облагороженная и могущественная. Замечание Алекса о том, что после краха своего брака Мартин едва не сломался сам, вдруг потеряло всякий смысл и значение, вместо него пришло ясное и романтическое ощущение, что все идет именно так, как и должно.

– Почему ты до сих пор не замужем?

Я рассмеялась, но он смотрел на меня, ожидая ответа.

– Я никогда не умела строить прочные отношения.

– Я бы сказал, что пока у нас с тобой неплохо получается.

Я чувствовала себя так, словно мы оба разделись догола и я могу признаться ему в чем угодно. Перед тем как заговорить вновь, я сделала глубокий вдох.

– В возрасте девятнадцати лет мне поставили диагноз – биполярное аффективное расстройство. Маниакально-депрессивный психоз, – добавила я для большей ясности.

– Шрамы у тебя на руках… я боялся спросить, откуда они взялись.

– Членовредительство, а не попытка самоубийства. Они уже старые, – сказала я, машинально потирая руку. – Второй курс университета. Это было нелегкое время. Меня едва не отчислили, но я все-таки закончила его благодаря Клэр, моим учителям и лечению. Теперь я держу все под контролем, но мне трудно вступать в отношения.

– Почему?

– Мне легче оставаться одной.

– В самом деле?

Я пожала плечами, вперив взгляд в далекую неоновую вывеску.

– Я всегда хотела вести простую и незамысловатую жизнь, насколько это возможно, и управлять ею по мере сил. Когда у тебя случались взлеты и падения, причем в самом буквальном смысле, ты хочешь, чтобы окружающий мир был предсказуемым.

– Всем нужен кто-то еще, Фран. И все мы этого «кого-то» заслуживаем.

– Но если ты позволишь кому-либо войти в твою жизнь, появятся проблемы. Нам трудно справиться с собственными чувствами, не говоря уже о чужих. Ты нравишься мне, я нравлюсь тебе, но что будет, если Донна вновь пожелает «поговорить» или скажет, что хочет дать вашему браку еще один шанс? – сказала я, вспоминая тот вечер, когда он отправился на встречу с ней, а я звонила ему, умирая от желания услышать его голос и успокаивающие слова, но в ответ получила лишь холодный и стерильный голос автоответчика.

– Этого больше не случится, – сказал он наконец.

– Все может повториться.

– Иди ко мне, – прошептал он, придвигаясь ближе. Сев ко мне лицом, он привлек меня к себе. Погладил меня по голове и взял мое лицо в ладони. – Нам нужно продержаться совсем немного, и тогда скоро, очень скоро все будет хорошо. Останемся только мы вдвоем. Никакой Донны, никаких тайн, только ты и я.