– А этот откуда?

Танал Йатванар смотрел, как куратор не спеша крутит странную вещицу пухлыми руками, и ониксы перстней на коротких пальчиках поблескивали в лучах солнечного света, проникавшего в открытое окно. Головоломка на ладони Кароса Инвиктада представляла собой запутанный набор бронзовых штырей с загнутыми в кольца концами; переплетаясь между собой, штыри образовывали прочную клетку.

– Полагаю, из Синецветья, господин, – ответил Танал. – Из коллекции Сенорбо. Среднее время решения – три дня, хотя рекордный результат – меньше двух…

– И кто? – Карос, сидящий за столом, поднял глаза.

– Не поверите, господин, какой-то тартенал-полукровка. Здесь, в Летерасе. По общему мнению, простачок, но от природы ловко щелкает головоломки.

– И задача – передвинуть штыри так, чтобы они разом рассыпались.

– Да, господин. Насколько я слышал, необходимо совершить ровно…

– Нет, Танал, не говорите мне. Сами понимаете. – Куратор, командир Патриотистов, положил головоломку. – Спасибо за подарок. А теперь, – сказал он, слабо улыбнувшись, – как думаете, мы достаточно причинили неудобства Брутену Тране?

Карос поднялся, поправил на плечах алый шелк – единственный цвет и единственный материал, что он признавал в одежде, – потом взял в руки короткий жезл – официальный символ кабинета, из черного кровь-дерева из земли эдур с серебряными чашечками, украшенными ониксами, – и махнул в сторону двери.

Танал поклонился и первым вышел в коридор, к широкой лестнице; они спустились на первый этаж и прошагали через двойные двери во внутренний двор.

Ряд узников жарился на солнцепеке у западной стены закрытого пространства. Их вывели из клеток за удар колокола до рассвета, а сейчас уже миновал полдень. Нехватка воды и пищи, сегодняшняя иссушающая жара вкупе с жестокими допросами в течение последней недели привели к тому, что из восемнадцати арестованных половина лишилась чувств.

Танал обратил внимание, что куратор нахмурился при виде бездвижных тел, повисших на цепях.

Посредник от тисте эдур, Брутен Трана из племени ден-рата, стоял в тени, держась подальше от узников; высокая молчаливая фигура медленно развернулась к пришедшим Таналу и Каросу.

– Брутен Трана, рад приветствовать, – сказал Карос Инвиктад. – Как поживаете?

– Давайте продолжим, куратор, – проговорил серокожий воин.

– Давайте. Вместе с вами мы можем обследовать каждого из собранных тут арестованных. Особые случаи…

– Я не собираюсь подходить к ним ближе, чем сейчас, – прервал Брутен. – Они погрязли в собственных нечистотах, а этот двор совсем не проветривается.

Карос улыбнулся:

– Понимаю, Брутен. – Он прислонил жезл к плечу и повернулся к ряду арестованных. – Вы правы, подходить ближе нам не стоит. Начну с крайнего слева, а потом…

– Он без сознания или мертв?

– Ну, отсюда и не поймешь.

Заметив, как нахмурился эдур, Танал поклонился Брутену и Каросу и прошел пятнадцать шагов к узникам. Нагнулся, приглядываясь к повисшему на цепях телу, затем выпрямился.

– Живой.

– Так растолкайте! – скомандовал Карос. Его голос, похожий на визг, мог бы заставить глупого слушателя поморщиться – глупого, разумеется, если позволит куратору заметить подобную реакцию. Так ошибиться можно было только один раз.

Танал Йатванар пинал узника, пока не раздалось сухое всхлипывание.

– Поднимайся, предатель, – негромко произнес Танал. – Куратор требует. Вставай, или я начну ломать кости в этом жалком мешке, который ты зовешь телом.

С великим трудом пленник выпрямился:

– Пожалуйста, воды…

– Больше ни слова. Стой прямо, слушай свои преступления. Ты ведь летериец? Покажи нашему гостю эдур, что это значит.

Танал вернулся к Каросу и Брутену. Куратор продолжал объяснять:

– …известно о связях с несогласными элементами в медицинском колледже – в этом он признался. Хотя обвинений в конкретных преступлениях ему не предъявлено, ясно, что…

– Следующий, – прервал Брутен Трана.

Карос захлопнул рот, потом сдержанно улыбнулся:

– Разумеется. Следующий – поэт, сочинивший и распространявший призывы к революции. Гордец, он ничего не отрицает.

– А тот, что рядом?

– Владелец гостиницы, в таверне которой часто собирались нежелательные элементы – по сути, разочарованные солдаты; двое из них тоже среди арестованных. О подстрекательствах нам сообщила честная шлюха…

– Честная шлюха, куратор? – Эдур чуть скривил рот в улыбке.

Карос заморгал:

– Ну да, Брутен Трана, честная.

– Потому что настучала на хозяина гостиницы?

– Он замешан в измене…

– Скорее всего слишком сильно хотел урезать ее заработки. Продолжайте, и, пожалуй, будет достаточно кратких описаний преступления.

– Разумеется, – сказал Карос Инвиктад, легонько постукивая жезлом по пухлому плечу, как будто дирижируя медленным маршем.

Танал Йатванар стоял рядом с начальником навытяжку, пока куратор продолжал перечислять проступки летерийцев. Восемнадцать арестованных – хорошая выборка из более чем трехсот, закованных в подземных клетках. Обычное число арестов за неделю, подумал Танал. А самых отъявленных изменников ждали Утопалки. Из примерно трехсот двадцати узников треть обречена на пешую прогулку по дну канала под неимоверной тяжестью. Букмекеры просто выли: вообще никто не выживал после такого испытания. Разумеется, выли не слишком громко: самые оголтелые рисковали попасть на собственные Утопалки; нескольких случаев хватило, чтобы заставить остальных замолкнуть.

С таким подходом Танал соглашался – это был один из идеальных законов принуждения и контроля Кароса Инвиктада, подробно расписанных в громадном трактате, посвященном любимому предмету. «Возьми сегмент населения, задай строгие, но понятные характеристики, потом заставь их соответствовать. Подкупай слабых, чтобы они разоблачили сильных. Убей сильных – и остальные твои. Переходи к следующему сегменту».

Справиться с букмекерами было легко, поскольку их почти никто не любил – особенно заядлые игроки, коих с каждым днем становилось все больше.

Карос Инвиктад завершил перечень. Брутен Трана кивнул, повернулся и пошел прочь со двора.

Как только он скрылся с глаз, куратор повернулся к Таналу.

– Стыд какой, – сказал он, – с этими бессознательными.

– Да, господин.

– Сменить головы на стене.

– Немедленно, господин.

– Прежде всего, Танал Йатванар, идемте со мной. Это ненадолго, а потом займетесь неотложными делами.

Они вернулись в здание. Короткие шажки куратора заставляли Танала притормаживать всю дорогу до кабинета Кароса.

Второй по могуществу после самого императора человек вновь занял место за столом. Он подобрал сетку бронзовых штырей, сдвинул с десяток быстрыми точными движениями – и головоломка раскрылась. Карос Инвиктад улыбнулся Таналу и бросил игрушку на стол.

– Отправьте письмо Сенорбо в Синецветье. Сообщите ему, за какое время я нашел решение; добавьте лично от меня, что он, боюсь, теряет хватку.

– Слушаюсь, господин.

Карос Инвиктад взял свиток.

– Так какой процент мы обговорили с прибылей гостиницы «Перевернутая змея»?