Тут уже мы обе засмеялись. А потом я вспомнила, почему я такая сейчас, почему ищу во всём только светлую сторону.

– Таня, – тихо сказала я, – если я не буду такой, какая я есть, я сойду с ума.

Какое-то время мы шли молча. Вдоль дороги высились хвойные деревья. Пахло лесом, смолой, сухими опавшими иголками и покоем. Мне хотелось свернуть с дороги, шагнуть прямо в эту хвойную стену и идти, идти, прикасаясь ладонями, кончиками пальцев к сухой коре. И слышать голос леса, и ветер между кронами, и хруст хвои под ногами.

Я всегда любила именно хвойный лес. Он всегда красивый. В любое время года. Для меня у него запах праздника, как будто у него особенная душа, ароматная, душистая. Как мандарины зимой. Как ягоды земляники летом. Оранжевые мандарины и кроваво-красные ягоды на изумрудном зелёном – мой ковёр красок и уснувших воспоминаний.

Воспоминаний, которые спали много лет, пока я зарабатывала деньги и бежала навстречу мнимым идеалам. Пока вся моя сущность, всё моё нутро не закричали мне, маскируясь под панические атаки и бесконечную депрессию, что я иду не в том направлении. Что я столько раз сбегала, но всё время бежала не туда или просто неудачно. Что настал момент сбежать ещё раз. Но сбежать так, чтобы поменять одну жизнь на другую. Одну реальность на другую. На ту, которая поведёт к новой мечте, потому что все прошлые желания сбылись. И последние несколько лет я глупо топталась на месте, захлёбываясь последствиями неосторожных действий и неправильных поступков, как по отношению к близким мне людям, так и по отношению к себе.

И сейчас я хотела пойти в лес, прямо в чащу, и смотреть с высоты там, где высокие длинные деревья, на море, и слушать все эти звуки вокруг себя, и ощущать почву с иголками под ногами, и дышать солью…

Когда я была маленькой с длинными русыми волосами и потом, когда повзрослела и смотрела на мир немного иначе, в моей жизни всегда были бесконечные дороги. Очень часто с родителями на маленькой машинке мы ездили из городка на Волге, в котором жили, к бабушкам в Самару. И каждые каникулы я ездила одна. Как правило, на большом красном или сером автобусе, где пахло бензином и «невкусными» людьми и летом было жарко, а зимой холодно. Очень жарко или очень холодно. Жарко до жуткой жажды и мерзкой духоты. Холодно до того, что я не чувствовала кончиков пальцев ни на руках, ни на ногах. И я всегда мечтала быстрее добраться до пункта назначения. Но как только унылый пейзаж за окном сменялся хвойным лесом, я как будто окуналась в совершенно другую историю. Я словно была свободна и от жары, и от холода. Это трудно объяснить, но хвойный лес, растопырив свои иголки, наполнял меня силой и бешеной энергией. Я всегда, всю свою жизнь мечтала жить в лесу, где сосны и ели.

Не потому ли в тот момент, попав по чистой случайности, повинуясь знакам и воле обстоятельств вперемешку с собственными желаниями, в эту страну, в этот маленький городок у моря, я чувствовала себя так легко и свободно, словно была у себя дома? В своей природе, своей стихии…

Со мной были мелкий и Таня, и мы шли на пляж. И я уже видела где-то вдали россыпь соломенных зонтиков на фоне голубого неба.

С обеих сторон лазурной бухты высились красивые, причудливой формы скалы с коронами хвойных деревьев выше, к небу. Чуть позже мне предстояло разглядеть маленькие гроты и пещеры прямо под водой, но сейчас я смотрела на лазурное море… И на толпы людей, которые переполнили пляж, кафе и все доступные взгляду места вокруг. Было более чем людно.

Но Таня была неправа. Нам повезло. И у воды как раз было достаточно лежаков. Мы выбрали парочку возле центрального прохода, чтобы комфортно перемещаться до кафе и душевых.

Загорелый темноволосый мальчик с голубыми глазами, обслуживающий персонал пляжа, поставил нам пляжный зонтик, воткнув его как можно глубже в мелкую гальку.

Таня заказала мохито и расслабленно растянулась в тени. А мы с мелким, ненасытные до солнца и моря, пошли плавать, и я с головой окунулась в уже тёплую, как парное молоко, воду.

Мелкий, который вообще очень быстро находил общий язык и со взрослыми, и с детьми, моментально нашёл себе друзей, совместно с которыми приступил к реализации своего нового проекта по строительству замков на песке и мелкой гальке.

Я расслабилась, несколько минут просто покачалась на волнах на одном месте, не думая ни о чём и наблюдая за детьми. А потом как-то вдруг решила сплавать до буйков.

Потом каждый раз, приходя на этот пляж, я плавала до буйков каждые 20–30 минут. Это было одно из моих самых любимых занятий в маленьком странном городке у моря.

А тогда я плыла, и, несмотря на огромное количество людей в воде повсюду, я чувствовала своё полное единение с природой. С кристальной водой, со скалами и хвойным лесом.

В тот момент я была в покое и в тишине, наедине с самой собой, слушая морские глубины.

Я окунулась несколько раз с головой, нырнула с закрытыми глазами и открыла глаза на глубине. В ушах пульсировало давление, я посмотрела наверх. Сквозь толщу изумрудной воды на меня смотрело солнце, а его лучи пронзали воду насквозь, пронзали моё тело и всё вокруг.

Сбежав из своей реальной жизни, я попала в тишину и покой среди сосен и скал, но впереди я чувствовала тихо подкрадывающийся ко мне, надвигающийся с бешеной скоростью неминуемый взрыв – предвестник моей новой жизни, переворот, инициатором которого я уже выступила.

Сейчас мне было хорошо и спокойно, и то, что меня ждёт, будет мощно, будет иначе, наконец-то будет так, как должно было быть давно.

Но всему своё время. И время пришло. Назад дороги не было. Только вперёд. К свету. К солнцу.

Подняв руки вверх, я сделала ими огромный гребок и всплыла на поверхность.

– Хочешь, я угощу тебя самой вкусной пиццей на свете? – Таня только что выбралась из воды, на её загорелой коже мерцали капельки солёной морской воды. Я лениво выглянула из-под зонтика.

– Самый красивый пляж. Самая вкусная пицца, – я улыбнулась. – Дорогая, тебе не кажется, что ты меня балуешь?

– Ну, ты же моя гостья.

– К тому же невозможно предложить человеку, который так долго прожил в Италии, как я, самую вкусную пиццу, если только вы не находитесь в Италии…

Мы засмеялись.

– Ты должна её попробовать. Я настаиваю. Каждый день потом сюда будешь за ней приходить. Да и мелкому не повредит хорошенько подкрепиться. И вообще, ну что ты за мать такая, – Таня продолжала широко улыбаться. – У тебя ребёнок весь день на солнце, а ты лежишь тут как ни в чём не бывало.

– Что поделаешь, – поддержала я её шутку, – беспечная мамаша, которая думает только о себе и своём благополучии. Ну, например, как в очередной раз поменять свою жизнь или ещё бред какой.

– Иногда я не пойму, Катя, ты шутишь или серьёзно, – она смотрела на меня внимательно, пытаясь понять или объяснить самой себе, что я за существо такое, затерявшееся в собственных мечтах.

– Таня, конечно, я шучу, язвлю, всё что угодно, только не серьёзно. Да и как можно мне о самой себе говорить серьёзно? – я попыталась улыбнуться как можно искреннее. И, словно почувствовав меня и желая поддержать, выхватив из непонятных мыслей и воспоминаний, моя подруга, переводя тему разговора, скомандовала:

– Так, всё!!! Бегом в душ и за пиццей!

Таня в очередной раз не обманула! Пицца была восхитительная. Даже несмотря на мой итальянский опыт. Конечно же, она была не самой лучшей в мире. Но самой лучшей на местном побережье, это точно. В чём я потом неоднократно убеждалась.

Мы обедали в красивом местном ресторанчике чуть повыше пляжа, откуда открывался умопомрачительный вид на воду и скалы. На открытой веранде стоял шум людских голосов, кружились осы. В жарком воздухе расплавилась атмосфера знойного полудня.

Мелкий перепачкал пальцы «Маргаритой» и облизывал их один за другим. Я тоже с нескрываемым удовольствием смаковала расплавленный сыр вперемешку с томатным соусом.