Исполины казались такими чужими, но при всём при этом уже были неотъемлемой частью существующей морской истории.
Их фундамент был прочно влит в местную землю. Они появились здесь как предвестники перемен. И пустили свои бетонные корни.
Многоэтажки казались нелепыми и неуютными. Красивая картинка, словно с открытки или из старого романтического фильма, к которой привыкли местные жители и постоянные обитатели здешних мест, была испорчена; разрушена история и тихая размеренная жизнь. Но это было временно.
Всему нужно было время.
Очень скоро эти здания станут такими родными, привычными и обычными, что без них уже будет никак не обойтись. И никто не вспомнит, как было до них.
Всё новое, что приходит в нашу жизнь, поначалу кажется чуждым и нелепым, не к месту, не ко времени… Но проходят дни, месяцы, годы, и мы уже представить себя не можем без того, что было таким незнакомым и непривычным, когда только появилось в нашей жизни. Мы приживаемся к этому новому, пока чужому каждой клеточкой. И иначе никак… Проходит время, и мы привыкаем, принимая новую реальную жизнь.
– Здесь было очень красиво раньше, – услышала я тихий голос Тани из-за спины. – А потом начали строить этот новомодный отель, а потом вот это здание, – она показала на огромного исполина со стеклянными балконами, загораживающего горизонт, справа перед нами. – Вся картинка нарушилась. Катя, вся! В другой моей квартире так вообще катастрофа. С балкона открывался шикарный вид, теперь его нет. Бесконечная стройка. А я ведь покупала квартиру с видом на море.
– Да, я понимаю. Перемены… – я попыталась её поддержать. – К сожалению, так происходит достаточно часто. Мы платим и рассчитываем на одно, а в итоге всё меняется и мы получаем совсем другое. Но это вовсе не значит, что так будет хуже. Не хуже, а просто по-другому.
– В этой квартире хотя бы остался вид на море, – Таня, словно не слыша меня, с тоской и какой-то печалью смотрела вдаль, где волновалась глубокая синяя вода, стихия, а ветер перемен набирал свою силу, чтобы со всей своей мощью следующей ночью обрушиться на маленький странный городок у моря.
– Всё будет хорошо, – почему-то сказала я тихо. Относила я это к себе или к Тане – я так и не поняла, но прозвучало как-то спокойно и уверенно. Как будто нас ждёт много бурь и тревог, но, когда всё это поутихнет, поуляжется, солнце засветит нам с небывалой силой.
Мы вернулись в гостиную.
– Ты отдыхай сегодня, – Таня засобиралась домой. – Разбирай чемоданы, поужинайте с сыном, я купила вам яйца, сыр, хлеб, черешню. Завтра я зайду за вами прямо с утра, всё покажу и расскажу.
– Хорошо. Спасибо большое за всё.
– Не за что.
Мы попрощались, и я закрыла за Таней дверь.
Сначала я думала пойти куда-нибудь поужинать, но бутылка холодного белого вина, так кстати оставленная Таней в холодильнике, и огромная тарелка черешни заставили меня передумать. Да и время уже было достаточно позднее. На улице, набирая обороты, завывал ветер, вдалеке горел ярко-розовый закат.
Мелкий, похоже, смирившись с тем, что сегодня он увидит море только с балкона, сидел на полу и собирал конструктор «Лего». Он совсем не устал, привыкший к долгим перелётам и дальним путешествиям. Я потрепала его по голове. Мои золотые волосы. И направилась к своему розовому монстру – огромному чемодану, который ближайшие несколько часов мне предстояло разбирать, раскладывая нашу с мелким будущую жизнь по шкафам и полочкам.
Раньше я не любила собирать и разбирать чемоданы, мне казалось немного бытовым и рутинным это монотонное складывание и раскладывание вещей, шуршание пакетов, упаковка баночек и скляночек, всяких там кремов, таблеток и прочей необходимой в путешествиях ерунды.
Но в последние пару лет я стала замечать, что получаю от этого процесса какое-то необычное удовольствие. Как будто вместе со всеми этими вещами я разбирала и раскладывала по полочкам весь хаос в своей голове, а потом собирала его обратно и наоборот. В процессе я вспоминала истории и события, которые были связаны с каждой определённой вещью.
Например, вот эти кремово-соломенные сабо на высокой платформе я купила за год до рождения мелкого. Господи, сколько же им лет! Я помню, как ходила на работу в них, ещё беременная сыном, и в длинной струящейся синей юбке, идеальной юбке на все времена, которая тоже лежала в моём чемодане. Эта юбка и эти сабо видели столько же морей, сколько и я за последние пять лет. Получалось, что они были даже старше мелкого. Удивительная вещь, он так вырос за эти годы, а они совсем не изменились. Вот что значит любимые вещи, выбранные с душой.
Платья, сарафаны, шёлк, струящийся по рукам, и мягкий хлопок. Мои итальянские вечера, мой вьетнамский пляж, мой тайский Новый год, моя кубинская сигара, мой мексиканский закат – всё это было там, в моём большом розовом чемодане.
Ветер усиливался и завывал за окном, позвякивали створки жалюзи.
Я накормила мелкого овсянкой, которая осталась у меня в пакетике из самолёта.
Платья висели по вешалкам, всё было разложено по полочкам, мои бесчисленные баночки и пузырьки с кремами, лосьонами, духами и прочей ерундой нашли свои места в ванной, гостиной, даже на подоконнике в спальне. Кругом были разложены, расставлены, разбросаны игрушки сына. «Лего» – на полу, любимый медведь – на кровати, машинки, человечки, карандаши, книжки и раскраски. В белой квартире теперь везде была наша жизнь. Моя и мелкого. Это был наш временный дом, где всё дышало нами.
Я вышла на балкон, на улице совсем уже стемнело, и было достаточно пустынно, лишь ветер гнул деревья и гулял по крышам. Видимо, прохладная погода, вызванная сильными ветрами, налетевшими с моря внезапно и стремительно, распугала всех отдыхающих, и они прятались по съёмным апартаментам, отелям и кафе.
Я любила такую погоду. Я вообще люблю странную погоду. На море странная погода, ветры, грозы, чувствуются по-особенному. Как предвестники чего-то нового, неожиданного. На душе тревожно и радостно одновременно. Холодок в груди щекочет нервы. Вот и в тот вечер на балконе я стояла именно с таким настроением.
В нашем доме был полный порядок.
Я вернулась в гостиную, неожиданно подхватила мелкого на руки, закружила его, такого большого уже и сильного. Мне было совсем не тяжело. Двадцатикилограммовая пушинка моя.
Отнесла его в душ. Мелкий звонко визжал и смеялся под серебристыми каплями тёплой воды. В этот вечер мы, мы двое, наедине были тихо счастливы, пока я кутала его в мягкое белое полотенце, сушила золотые волосы, пуговица за пуговицей застегивала пижаму.
– Мамочка, а ветер до нас не доберётся?
– Нет, сладкий, у нас крепкие стены, и окна, и двери.
– Это хорошо, потому что мне кажется, что он совсем близко.
– Он близко, но мы в безопасности. К тому же хоть ветер и очень сильный, он совсем не злой, – я улыбнулась и поцеловала мелкого в макушку. – И хочет нам только добра.
– Как это? – мелкий недоверчиво выглянул на меня из-под одеяла.
– А вот так вот. Он несёт с собой хорошие и добрые перемены. Нас ждёт новая жизнь и светлое будущее, как в сказке. А ещё много солнца, море и развесёлое лето. Спи.
Повторять мне не пришлось. Мелкий уже мирно сопел в обнимку с медведем.
Я тихо сползла с кровати, укуталась в кофту крупной вязки, налила себе бокал вина, взяла тарелку с черешней и пошла на балкон.
Я сидела и думала о L. О нашей жизни. И много о чём ещё. Вино было нежным, с привкусом цветов, черешня добавляла ему сладости. Мне было не холодно. Спокойно и хорошо. Хотелось ещё вина. И я налила ещё. Ветер дул, и мои мысли уносились вместе с ним вдаль, вдоль черепичных крыш и по кронам деревьев, туда, в горы, где они потерялись, забылись и стали лишь приятными воспоминаниями.
