Любопытно, что либеральные политики того времени сами боялись революции, были заинтересованы в «верхушечном» перевороте, но объективно делали все, чтобы «раскачать лодку». Помогали им в этом многие представители генералитета и даже высшей российской аристократии, замешанные в заговорщических действиях и ошибочно считавшие, что только ограничение царской власти или даже ее свержение позволит «довести победу до конца». На самом деле, когда «лодка» все-таки опрокинулась, они уже вскоре ощутили, что страна несется в «неуправляемом потоке революционной лавы» к бездне. Как утверждал историк, «в грозное время войны они наносили непоправимый удар той самой монархии, от которой ждали добровольной уступки общественному мнению во имя национального объединения, являвшегося в их глазах залогом победы… Гнусное слово “измена”, брошенное без учета отзвука в России и за границей, могло способствовать лишь тому, что ров между верховной властью и общественной оппозицией, действительно, стал непроходим».

Неоднозначную позицию по поводу легенды о сепаратном мире занимали и союзники России по Антанте, которые, несмотря на все свои заверения, отнюдь не хотели усиления России и по-прежнему были не прочь «вести войну до последней капли крови русского солдата». Оправдывая свое «боевое бездействие», они часто сами «муссировали молву» о мифическом сепаратном мире, а сами тем временем за спиной России вели тайные переговоры с Германией (это потом вновь повторится в 1945 году!). Любопытна отсылка Мельгунова к воспоминаниям французского премьер-министра Р. Пуанкаре, который признавался, что он вел с бельгийским королем Леопольдом переговоры на тему о возможности исхода войны, при котором «Россия понесет на себе все последствия войны». (В итоге так и получилось: достаточно сказать, что Германия после поражения в войне выплатила Франции контрибуцию русским золотом, которое в размере 93,5 тонны поступило в Германию в сентябре 1918 года от большевиков согласно секретным протоколам к Брестскому миру.)

Как все повторяется в истории нашего Отечества: союзники в двух мировых войнах пытались переложить на нашу страну основное бремя несения войны, будучи при этом не прочь изменить характер верховной власти в России – СССР, не важно – касается это царизма или коммунистического правительства. И какую одинаковую твердость проявляли в этих войнах верховные главнокомандующие, не шедшие на уступки врагу. Показательны воспоминания посла Великобритании в России Д.У. Бьюкенена, который привел слова Николая II, что он «никогда не заключит мир, покуда хоть один вражеский солдат будет находиться на русской земле… что никто не заставит его пощадить Германию, когда наступит время для мирных переговоров». Тот же Бьюкенен, уговаривая Николая II в октябре 1916 года согласиться с присылкой на русский фронт японских войск с компенсацией этой помощи передачей Японии северной части Сахалина, услышал в ответ, что «об этом не может быть и речи», так как царь «не уступит ни единой пяди русской земли».

Рассматривая в книге детально и последовательно события в России в 1916 – начале 1917 года, Мельгунов останавливается и на министерской чехарде, потрясавшей основы государства, и на надуманных примерах «склонности власти к сепаратному миру», и на убийстве Распутина, и на составлении портретов тех, кто составлял якобы клику «Божьего человека», и на нараставшей слабости власти, и на последних событиях, предшествовавших Февральской революции. Из этой яркой и увлекательной мозаики, напоминающей часто остросюжетный детектив, вырисовывается очень сложная картина предреволюционного состояния страны, когда все кругом бурлило и клокотало. Автор не снимает ответственности за все, что происходило в стране, с Николая II и его правительства, показывая их явные ошибки и недочеты. Но в то же время он осуждает те настроения психоза и предстоящей катастрофы, которые сложились в обществе и создавали иллюзию, что страна действительно находится на краю пропасти. Между тем этот пессимизм совсем не соответствовал реальной обстановке. Не кто иной, как У. Черчилль, писал, что Россия вступала в 1917 год «не только не побежденной, но и сильнейшей, чем когда-либо», о чем свидетельствовало состояние ее армии и экономики. На грани военного разгрома находилась, наоборот, Германия. Но вот парадокс истории – «гром грянул» именно в России. И это еще раз подчеркивает важность общественных настроений, психологического настроя людей в период революционных коллизий.

По сути дела, события 1915—1917 годов – это один из самых ярких примеров того, как манипуляция общественным сознанием, широкая и разносторонняя pr-кампания, если говорить современным языком, могут подорвать основы казалось бы нерушимой империи. Не такой ли точно сценарий привел через 70 с лишним лет к гибели еще одной великой империи, правда, уже с другим идеологическим знаком? Насколько же осторожны должны быть россияне и в будущие годы, грозящие России новыми потрясениями, ведь врагов и недругов у нее не стало меньше, а новые легенды и мифы уже витают на просторах родного Отечества…

Надеемся, что фундаментальный труд Мельгунова, впервые представляемый вниманию российских читателей, позволит по-новому взглянуть на ключевую для истории России эпоху Первой мировой войны и крушения монархии. Согласимся с выводом историка, что «с легендой о сепаратном мире, порожденной общественной возбужденностью военного времени… навсегда должно быть покончено. Оклеветанная тень погибшей Императрицы требует исторической правды. Александра Федоровна хотела быть добрым ангелом-хранителем монархии и сделалась ее злым гением. Это факт, который отрицать нельзя, но в тяжелую годину испытаний и она, и сам Царь Николай II с непреклонной волей шли по пути достижения достойного для страны окончания войны».

Такое же достойное поведение Николай II и Александра Федоровна проявили и в последующие драматические месяцы, завершившиеся трагической развязкой и описанные во второй и третьей книгах трилогии С.П. Мельгунова «Революция и царь». Историк, написав этот главный труд в своей жизни, отдал дань последним венценосцам России, искупившим своим мученическим подвигом многие грехи представителей династии Романовых, более трех веков правивших великим государством.

является первой частью трилогии «РЕВОЛЮЦИЯ И ЦАРЬ». Архитектонику и внутреннюю связь трилогии автор пояснил в предисловии («от автора») к третьей заключительной ее части, вышедшей в 1951 г. под заглавием «Судьба Императора Николая II после отречения» в изд-ве «La Renaissance», Париж. Вторая часть трилогии «Мартовские дни 1917 года», посвященная анализу революционных событий, приведших к отречению имп. Николая II, печаталась в журнале «Возрождение» в тетрадях с 12-й по 31-ю вкл. (1951—1954 гг.), затем в «Русской Мысли» (№ 642, 643 и 644), но не закончена печатаньем. Полностью она должна выйти отдельной книгой, как вышеуказанные две.

В Чрезвычайной Следственной Комиссии, созданной в марте 1917 года Временным Революционным Правительством для расследования «преступлений» деятелей старого порядка, имелось и следственное делопроизводство о носителях верховной власти, сошедшей после февральского государственного переворота с исторической сцены2. Непосредственно Чр. След. Комиссия никогда не рассматривала дела о монархе или его жене хотя бы в пределах собранного следователями материала применительно к ст. 108 Угол. Ул., которая предусматривала деликты, характеризуемые словом «измена», т.е. тем словом, которое было перед революцией даже в отношении верховной власти на устах многих не только в обывательской массе, но и среди политических деятелей.