Литмир - Электронная Библиотека

– Ее всемилость? – удивился Морото. Шестеренки в его голове крутились медленно, но все же крутились. – Вы хотите сказать, эта женщина – Черная Папесса?

В этом был определенный смысл: раз уж корабли цепистов стоят на якоре неподалеку от острова, с ними могла приплыть и папесса И’Хома.

– Нам все равно, кем она была, – сказало существо, живущее в теле жреца. – Ты сам мог стать тем, кем станет она, Свежеватель Демонов, если бы сделал правильный выбор, – первой жертвой Звезды и последней заполненной чашей. Последним членом Ассамблеи вексов.

– Ну да? Вы снова меня разыгрываете?

Марото проглотил комок, не желая больше смотреть в горящие черные глаза, но и не находя в себе сил отвести взгляд. Он не сомневался, что это существо видит сквозь его браваду отчаянно бьющееся сердце испуганной курицы… И существо ответило снисходительной улыбкой, еще более унизительной из-за своей искренности:

– Мы не похожи на вас, смертный. Это не розыгрыш и не ловушка. Вы можете быть свободны… до поры.

– Благодарю за милосердие, – услышал Марото собственный голос и склонился перед древним жрецом, в тучной плоти которого обитало нечто совсем уж доисторическое.

Он ощутил мимолетную вспышку раздражения, осознав, что ему позволяют уйти лишь потому, что не считают даже слабой угрозой, но недовольство угасло, когда он поклонился еще ниже. Это была смертельная агония его гордости; Марото подождал, пока гордость не затихнет навсегда.

– Я ваш слуга, как уже не раз говорил, и у меня даже в мыслях нет замышлять против вас…

– Идем! – прошипела Бань, схватила его за локоть и потащила прочь.

Жрец даже не задержался, чтобы подслушать, как оправдывается Марото, а повернулся спиной к смертным и вразвалочку пошел по помосту за своими собратьями.

– Ты хорошо отполировал им ногти, Полезный, и в самом деле добыл для нас шанс сбежать отсюда.

– Да, очень убедительно получилось, – сказала Ники Хюн, когда они спускались к докам, где плавал гигантский дракон-кальмар.

Тысячи работников суетились вокруг, вычищая костяные пластины, что покрывали растянувшиеся на сотни ярдов бока чудища. Когда эти твари вырастали, им устанавливали броню, и они уплывали в залитые водой пещеры, туда, где Марото ни разу не бывал.

– Заранее прошу прощения, если поездка на этой твари хоть немного похожа на то, чего я ожидаю, – проговорил Марото, с содроганием глядя, как двое тотанцев снимают небольшую хитиновую пластину и открывают сверкающее отверстие в боку левиафана.

– Сразу хочу предупредить, – заявила Ники Хюн, пока они на пристани пробирались сквозь толпу тотанцев, – кому-то из вас двоих придется объяснять Донг Вону, почему мы должны забраться в брюхо этого чудища. Я не собираюсь тянуть жребий.

– Поскольку мы уплываем с Джекс-Тота, это означает, что Полезный складывает с себя обязанности нашего командира, и ты будешь тянуть жребий, если я прикажу, Ники Хюн, – сказала Бань и приветливо помахала рукой тотанцу, с которым случайно столкнулась.

Он не ответил.

– Со всем должным уважением, капитан, – возразила Ники Хюн, увидев Донг Вона, полирующего костяную арку, из которой сочилась кровь, – мы пока еще никуда не уплыли.

Глава 13

В кипарисовом лесу гулял теплый ветер – болезненное дыхание умирающего мира. Лучшая шла медленно, но каждый шаг все равно отдавался болью в сломанных ребрах, которым было еще далеко до полного заживления. Однако она наотрез отказалась ехать в фургоне Неми и взять предложенное ею лекарство. Так она только предстала бы лицемеркой перед сыном, к тому же ведьма Горькие Вздохи один раз предала ее, и никогда больше Лучшая не станет доверять колдунам или принимать от них помощь.

Она знала, что вся пестрая компания постоянно следит за ней, как стадо настороженных сернобыков, заметивших вдалеке волка. Что ж, они и должны беспокоиться, пока Волк свободно шагает рядом, в рогатом шлеме, с копьем в руке и прабабушкиным солнценожом на бедре. Единственная причина, по которой эти безбожные язычники до сих пор дышат, – это клятва, вытянутая сыном в обмен на свободу. Лучшая поклялась Падшей Матерью отложить все раздоры до тех пор, пока Звезда не будет спасена от якобы угрожающих ей демонов.

Рогатая волчица тянула за собой дом на колесах, а Неми правила ею, сидя на козлах вместе с Пурной. Невысокая девушка единственная из всех могла рассчитывать на уважение Лучшей. Мрачный утверждал, что она в самом деле убила рогатого волка, чью шкуру носит вместо накидки, и, если верить песне сына, Пурна проделала это вместе с пропавшим братом Лучшей и тем странным мужчиной, что одет словно неупокоенный дух. Иноземец, в длинном парике, с бледным, как у призрака, лицом, занял место Лучшей в повозке рядом с вероломным братом Ритом, который переметнулся на другую сторону и теперь боится заговорить со своей спутницей.

Сын шел позади фургона, бесстыдно держа за руку непорочного, с которым целовался так, будто они уже поженились. Может, так оно и было, Мрачный ничего не спел о своих отношениях с чужеземным мальчишкой. Глядя на то, как ее израненный, ослабевший сын вышагивает рядом с одноруким любовником, Лучшая неохотно признала, что Гын Джу, насколько это вообще возможно для иноземцев, проявил смелость и ловкость, когда, рискуя жизнью и лишившись правой руки, защитил Мрачного от ее нападения. Но как только ей в голову пришла эта греховная мысль, она одернула себя, опознав уловку Обманщика, соблазняющего ее отказаться от праведного гнева. Кроме того, даже если непорочный и был великим воином до ее появления, теперь он без оружия и без руки, и Лучшая, когда сдержит свое обещание, легко разберется и с сыном, и с его искалеченным любовником.

Если война с демонами вообще случится. Об этой войне поет сын, и даже если сам он совершенно уверен в своих словах, все равно они мало что значат, поскольку голова Мрачного всегда была переполнена фантазиями. Если сын не предъявит обещанные магические хитрости и демонские ужасы, она будет считать, что выполнила клятву и теперь может исполнить приговор, вынесенный советом Рогатых Волков.

Посмотрев на бледные следы на своих запястьях, никогда прежде не знавших оков, Лучшая признала, что ее душа уже в опасности. Она поддалась искушению, потому что хотела поверить песням сына, хотела, чтобы оказался прав не совет племени, а ее мальчик. Как бы нелепо ни звучат его утверждения, если хоть одно из них подтвердится, значит на самом деле Мрачный сильней и мудрей, чем она могла допустить, и он вовсе не опозорил предков, а, наоборот, оказался достоин их славы. И если он действительно ведет всех на безжалостную битву с древним злом, то его душу не придется вызволять из Страны Трусливых Мертвецов, потому что она отправится прямо в Медовый чертог Черной Старухи. Возможно, он даже заслужит добродетельную смерть в бою и тем самым избавит мать от необходимости убить его собственными руками.

– Из них выйдет хорошая пара – ты должна гордиться.

Лучшая не доставила колдуну удовольствия признанием, что он опять подкрался незаметно. В первый раз ведьмак едва не прикончил ее, но сейчас она быстро успокоила задергавшееся было сердце, прекрасно понимая, что он пока не представляет угрозы. Не ответила она и на его назойливость, на своем опыте убедившись, что разговоры с колдунами ни к чему хорошему не приведут, а по словам бывшей союзницы, Неми Горькие Вздохи, этот Хортрэп Хватальщик был самым сильным среди них. Когда распухший бледный гигант появился из-за спины Лучшей, она заметила, что, кроме обычной плетеной сумки и дымящейся черной трубки, он несет на плече длинное белое бревно. На гладкой поверхности которого были тщательно вырезаны…

Лучшая зарычала, безошибочно определив знаки людей Шакала, и рванулась прочь от ненавистных символов и человека, который нес их на себе, но от резкого движения в ребрах так полыхнуло, словно она только что их сломала. Чтобы не упасть, она прислонилась спиной к стволу кипариса.

– Что случилось? – спросил Хортрэп, потирая лоб пожелтевшим черенком трубки. – Тебя нужно поддержать? У меня обе руки заняты, но мы можем попросить Гын Джу… Нет, подожди, с этим ничего не выйдет.

31
{"b":"634971","o":1}