Крис немного сдвинулся вверх по кровати, Том рывком подтянулся к нему, наклоняясь и целуя его лицо, скулы, от которых в ту секунду ему просто сносило башню. Вцепившись в плечо Хэмсворта, Том скользнул языком по его шее, целуя и вылизывая кожу, выдыхая Крису в ухо и почти больно кусая его, обсасывая мочку губами – и доводя этим кровь своего мужчины до точки кипения. Крис скользнул рукой к замку на своих брюках, расстегнул его и стал сдёргивать брюки вниз. Том забрался вторым коленом на кровать, заодно расправляясь с застёжкой своих джинсов. Хэмсворт обнял Тома, опустив руку на его спину в тот момент, когда лис, не удовлетворяясь больше поцелуями, прижался к шее Криса губами, оставляя на ней отметину засоса. Крис вжал пальцы в спину Тома, ощутив такое болезненное проявление любви, и напряжённо выдохнул. Не стоило бы… Хотя, пусть делает, что хочет. Целует, кусает, оставляет синяки, что угодно.
Том нащупал край брюк Криса, выдёргивая его из-под партнёра и задирая выше, цепляя его трусы и, дёргая их следом, оставил своего самца сверкать голым тылом, забираясь сверху и, разводя его колени, нагнулся за поцелуем. Сознание Хэмсворта заволокло дымкой очень противоречивых чувств. Его трахнет сука. Не раздевая, просто приспустив брюки, как школьницу. Несмотря на принятое решение, Крис напропалую смущался, стараясь ни о чём не думать, целовать Тома в ответ и, главное, ни за что не представлять себя со стороны.
Крис не поднимал взгляд на Тома, просто обнимал его и ждал, боязливо сопя. Он почувствовал прикосновение на внутренней стороне бедра, вздрогнул, но ничего не предпринял. Пальцы лиса поглаживали в том месте, куда до Томаса ещё не рисковала соваться ни одна омега.
Какой-то влажный звук. Наверное, это… Крис, широко раскрыв рот, шокировано и изумлённо выдохнул, напрягая мышцы пресса. Влажные кончики пальцев внутри его задницы создавали неописуемое словами ощущение. Ещё чуть-чуть и не нарушенная до сих пор физическая и моральная граница будет преодолена. Крис сделал попытку улыбнуться. Он не испытывал никаких неприятных ощущений, он вполне был готов к тому, чтобы дать любимому лису и это тоже. Но никогда в жизни Крис не чувствовал себя настолько беззащитным и уязвимым. Если бы Томас по какой-то причине захотел сделать Хэмсворта своим смертным врагом, то это был лучший момент для этого. Любое неосторожное слово или усмешка способны были стать последней шуткой в жизни партнёра, вздумавшего в такой ситуации оскорбить Криса, временно лишённого привычной оболочки маскулинности. За такое Хэмсворт в прямом смысле растерзал бы на месте. И только будучи уверен в Томасе на двести процентов, он позволял ему делать с собой такое.
Снова тот же звук. На этот раз, Крис уже знал, что за ним последует. Проникающие внутрь него всё глубже пальцы Томаса. Крис откинул голову назад, мутным взглядом пялясь в потолок и тяжело дыша. Дальше, мягко, но глубоко. С губ Хэмсворта сорвался стон неудовольствия. Том вскинул взгляд на его лицо, склоняясь к нему, и успокаивающе потёрся носом о его щёку.
- Я люблю тебя, – шепнул он, после чего Крис впился пальцами в его тело ещё сильнее.
Как хорошо, что я додумался сходить перед этим… – подумал было Крис, но так и не завершил мысленной фразы, морщась от процесса вытаскивания пальцев. Как же это будет, прости господи, с членом Томаса? Он запретил себе думать об этом. Потерпит, в конце концов.
Крису казалось, мучения его несчастного девственного ануса длятся уже целую вечность. Он был готов уже сам просить о том, чтобы Том вошёл в него к можно скорее. Но, стоило ему об этом подумать и, как следствие, отвлечься, Томас почувствовал, что оцелот расслабился, а, значит, можно двигаться дальше.
Крис заскулил как последняя сука, когда почувствовал медленно проникающий внутрь член. Настолько пронзительно, что Том даже испугался, не сделал ли он своему самцу больно. Но выдохнув, Хэмсворт лишь слегка покраснел, расслабив мышцы и позволяя продолжать. Долгое и постепенное проникновение чужого пениса в себя Крис также отнёс к разряду «мук», которые следует перетерпеть. Он лишь интуитивно предполагал, что, наверное, положение вещей должно как-то измениться, потому что то, что он сейчас испытывал, больше напоминало сидение на унитазе с комиксами, только процесс был обратным. Не наружу, а внутрь. Неужели, Том испытывает тоже самое каждый раз во время занятий любовью?..
Первые движения Тома также не вызывали никаких особых соображений, но стоило Хиддлстону войти достаточно глубоко, как Крис порывисто вздохнул, про себя думая, что, вероятно, это Том тоже испытывает каждый раз. Движения входили в ритм. Ощущение унитаза с комиксами постепенно терялось, и даже измученный, как казалось попусту, анус включился в процесс получения удовольствия.
Хэмсворт изо всех сил усмирял прорывающиеся из горла стоны, поджимая губы.
- Нас никто… – внезапно донеслось от Тома, наклонившегося между его коленями, – Не слышит…
В самом деле – кроме Тома кто мог услышать? А что страшного, если тот, кому Крис и так уже полностью доверился, услышит подтверждение доставляемого им удовольствия?
Хиддлстон обеспокоенно взглянул на молчащего и напряжённого Криса, пытаясь понять, что тот чувствует и следует ли ему продолжать.
- Да… – тепло выдыхая, слабо улыбнулся Крис, стремясь обнадёжить лиса – Мне хорошо… Да… – он сграбастал Тома рукой за шею, целуя в губы.
Криса отпустило. Он позволил себе стонать.
Сучонок глубоко входил в его тело, обхватив за колени, но Хэмсворту постоянно хотелось приподняться выше, чуть-чуть изменить угол проникновения, он пытался изогнуться должным образом, но осознал, как эти его покачивания бёдрами воспринимаются, только уже в самом разгаре процесса.
Чёрт с ним, – подумал Крис, сунув руку под растянутую между его бёдрами ткань брюк, начиная дрочить свой член.
Томас, выпрямив спину и перехватывая его ноги, стал проникать в него быстрее и чаще, сдвигая брови и с напряжением выдыхая, предвкушая развязку. Оцелот прижал ладонь к глазам, чувствуя то же нарастающее напряжение и не желая ни на что отвлекаться.
- Том!.. – вырвалось у Хэмсворта вместе со стоном, и он почувствовал – впервые в своей жизни и сразу во всей полноте – как это, когда внутрь выплёскивается сперма.
Крис даже растерялся от этого, но, боясь упустить момент, сосредоточился на собственном члене, усердно работая рукой и первым делом заставляя кончить и себя тоже, а уж потом думать об ощущениях жидкости в заднице.
Хэмсворт порывисто выдыхал, пока отголоски удовольствия, словно раскаты глухого грома вдалеке, отпускали низ его живота и горячее, сдобренное сучьим семенем, нутро. Том почти безболезненно вытащил член из его тела, позволяя опуститься на прохладное покрывало кровати. Приподняв ладонь с лица, Крис обнаружил, что она влажная от его слёз, видимо, потекших от напряжения или чего-то ещё. Бессильно опустив ноги на пол, Крис так и остался валяться на краю кровати со спущенными брюками, не в силах пошевелиться и как-то поправить своё срамное положение. Томас, успев вернуть себе одетый вид, на всякий случай, проползая мимо по кровати, накинул на лишённого девственности оцелота край покрывала, скрыв этим краем его промежность, а сам забрался рядом на кровать и тихо улёгся, не рискуя предпринимать ещё каких-либо действий.
Крис посмотрел на него, лежащего чуть выше, слезящимися и немного покрасневшими глазами, широко распахнув влажные ресницы. Том протянул руку и погладил Криса по щеке, задерживая на ней пальцы. Подумав пару секунду, глядя на живот лиса, Крис завалился на бок, обхватил Тома за талию и прижался к его рубашке лицом.
Лёжа в полном спокойствии и умиротворении на кровати, Томас монотонно и ласково гладил большого кота по волосам… Несмотря на то, что времени оставалось мало, несмотря на то, что следовало торопиться. Небольшое семейное событие казалось пока намного важнее, чем многие другие нерешённые проблемы. Ради этого и самолёт со всеми пассажирами мог бы немного подождать, стоя на взлётной полосе. Не велика важность – всего лишь самолёт и всего лишь пассажиры. Тут, в спальне, происходили вещи куда более значительные...
