⁃ Ясно – Рафаэль вздохнул и потер виски. – Я поговорю с ним. Успокойся и промой перекисью, ничего страшного – просто царапины.

Раф лежал без сна, глядя в потолок и вслушиваясь в дыхание Рио рядом.

Совесть терзала его немилосердной собакой, разрывая барабанные перепонки тихим скулящим свистом и скрежетом ногтей по двери, а душу жгло, как углями, взглядом брата, врезавшимся в мозг.

Он поговорил, как и обещал Рио.

Сдали нервы...

-Какого черта ты творишь, Лео?! – Рафаэль хватает старшего брата за плечи и хорошенько встряхивает. – Неужели ты не понимаешь, что я стараюсь для твоего же блага?!! Неужели так сложно просто хотя бы не создавать мне ещё больше проблем?!! Так нельзя делать! Нельзя!

Лео отшатывается, пытаясь вывернуться, и рычит в ответ, но в этом рычании нет гнева.

Он словно сказать что-то хочет.

Вот только Раф не в состоянии это сейчас понять. У него не выдерживает психика, ему бы сейчас уткнуться в плечо старшему, сжать до хруста и дать так же обнять себя, чтобы дыхание пресеклось, и выкричать всю свою запредельную усталость и боль измученной души. Ему больно и плохо, и нет сил решать проблемы словами…

⁃ Не смей трогать Рио! Он здесь, чтобы ты не оставался один! Ясно?! Ты должен стараться с ним поладить! Должен, черт тебя побери, Лео! Должен стараться!!

Раф ещё раз встряхивает Леонардо и отпускает, оставляя на плечах вмятины от своих пальцев.

Тот медленно кивает два раза, поднимая виноватые глаза, и тихо скулит, пытаясь ткнуться головой в колени, но Рафаэль сердито отпихивает его в сторону. Пусть поймёт, что нервы у Рафа не железные!! Пусть хоть чуть-чуть подумает об этом! Он же может! Пусть, бля, постарается понять!

И хлопает дверью в спальню.

Лео долго скребется в неё и дёргает ручку, но потом все же затихает где-то в гостиной или коридоре и больше не напоминает о себе.

⁃ Доволен? – Раф сердито смотрит на Рио, который пытается его обнять, и отталкивает. ⁃ Я не хотел, прости, пожалуйста, – парнишка вздыхает, нерешительно утыкаясь ему в плечо. – Просто он невозможный ...

Рафаэль молчит, глядя в сторону.

Ему бы самому с Лео надо побыть, но кто работать будет? Кто станет их кормить?

А завтра ещё надо Майки и отцу отвезти продуктов…

И надо взять сверхурочный патруль, чтобы заплатили больше…

Надо…надо…надо…

А ему надо уши заткнуть и не слышать шорох ногтей по краске, и вырвать глаза, чтоб не видеть очевидного, которое НАДО сейчас не замечать.

⁃ Все хорошо будет, – Рафаэль садится на подоконник и закуривает, чтобы хоть как-то избавить себя от чувства вины перед Лео и откровенно показать своей второй половине, насколько он на него сейчас зол. – Он больше так не будет делать… Но, Рио, если ты его еще хоть раз тронешь… хоть один, мы с тобой очень сильно поругаемся.

- Я не…

Рафаэль даже не поворачивает головы от окна, выпуская в стекло струю сизого дыма.

- Я видел след у него на голове. Никогда больше не трогай моего брата.

/неделю спустя/

Рио не спал, свернувшись под большим одеялом, и беззвучно давился слезами, не зная, куда ему деваться от сводившей с ума обиды и лютой горечи, что стылым могильным холодом растекалась внутри, разъедая все его существо.

Почему все хорошее должно обязательно длиться недолго и заканчиваться именно тогда, когда ты построил планы на жизнь и начал их воплощать? Почему самое дорогое обязательно отнимет тот, кто просто сильнее, но права на это не имеет никакого? Почему у кого-то не дрогнет рука и совесть, когда он рушит твою жизнь?

«Да есть ли совесть у мутанта? Это же даже не человек, даже не собака, которой хоть иногда бывает стыдно перед хозяином…»

«Ты верно заметил, перед хозяином, – разрывавший голову бесконечный спор продолжился по замкнутому кругу, с которого Рио отчаянно искал выход, понимая, что просто тонет и сходит с ума. И вытаскивать его будет некому. – Только ты не хозяин этому существу, которое уже обнаглело до крайней точки. Скоро займет все место вокруг Санти…»

«Уже заняло…»

Рио выглянул из-под одеяла, бросив долгий горький взгляд на лежавшего в изножии кровати мутанта, потом перевел взгляд на Санти, спавшего рядом, сунув руки под подушку, как и всегда, и даже улыбавшегося во сне чему-то, что бывало так редко.

Рио любил не спать рядом с ним, просто сидеть и смотреть, гладить взъерошенные черные волосы, едва уловимо целовать шрам на верхней губе, слушать ровное глубокое дыхание и греться теплом, исходившим от красивого мощного тела…

- В гостиной есть диван, я не против, если оно… он там спать станет…

Рио с сомнением лезет в шкаф, думая, надо ли стелить постель для мутанта. Собакам же не стелют простынь…

Санти усмехается ему, как-то по-особенному тепло сегодня.

- Он сам разберется, где ему спать. Ты просто оставь одеяло и белье на подлокотнике.

«Разобрался…»

Рио вытер глаза рукавом большой Сантиной рубашки, в которой ходил дома.

«Мало мне было роллов под подушкой и украденной курицы…»

- Елки! – Рио с криком отдергивает руку, вляпавшись во что-то пальцами, и вскакивает с кровати.

Санти, зевая, открывает глаз и почти равнодушно смотрит на размазанный по простыне рис с авокадо.

- Лео… – вздыхает он.

Садится и начинает стаскивать наволочку, пока Рио шумно высказывает свое мнение о еде в кровати.

- Он просто прячет ее, потому что долго голодал, – спокойно поясняет сорвиголова. – Это пройдет со временем, когда он успокоится и поймет, что не надо ничего прятать, и никто не будет отбирать. Он и так больше не ворует ничего со стола. Что ты еще от него хочешь? Он старается. Это нормально…

- Роллы в кровати – это нормально? – Рио лезет в шкаф за чистой простыней. – Вчера я обнаружил сосиски за батареей. Он что, не понимает, что дома так делать нельзя?! Еда там портится, пачкает обои…

Санти вдруг поднимает на него странно-тяжелый взгляд, сверкнувший больной зеленью.

- Ты не знаешь, что такое голод, Рио, – негромко говорит он. – Ты живешь в квартире, подаренной матерью, покупаешь только вкусные и свежие продукты, одеваешься в хороших магазинах и ходишь гулять в парк. Ты ни дня не жил без еды и воды, не пил из луж под колесами чужих машин и не собирал объедки в мусорных баках, не позволяя себе их съесть, потому что надо отнести тем, кто нуждается в них больше.

Рио выдыхает, сминая в пальцах простынь, и не поворачивается лицом к Санти, пока не находит в себе силы открыть крепко зажмуренные глаза.

Это не первый такой разговор. Эти упреки… словно он виноват в том, что это так жило. Не Рио же выгнал его на улицу, не Рио его создал, не Рио не давал ему еды… Рио его терпит и больше на него не жалуется, не трогает и даже не ругает сильно…он тоже старается.

- Да, ты прав, – парнишка медленно оборачивается. – Я так не жил и не хочу. Санти, кто-то человек, кто-то собака, кто-то мутант. Я не против никого живого на этой планете, ты знаешь, я даже ходил голосовать за закон в защиту прав домашних животных и мутантов. Но если собака плохо ведет себя дома, ее воспитывают и дрессируют, нанимают кинологов, учат ходить на поводке и не таскать со стола. Вот это – нормально! Тогда она спокойно вписывается в ритм семейной жизни всем на радость и себе, кстати, тоже. Это – ее гарантия не быть выброшенной. Почему я должен терпеть разбросанную еду и заначки по всему дому только потому, что этот мутант долго жил на помойке, что, кстати, по его мускулатуре не скажешь?! Он что, не понимает, что так делать нельзя?!!

Санти шумно выдыхает, сжав пальцами виски.

- Нет, не понимает, – еле-еле уловимым шепотом отвечает он. – И если тебе так претит его присутствие, если он так тебя раздражает, давай я просто уеду с ним, ок? Как-нибудь выкручусь.

Рио чуть не роняет простынь, замерев статуей.

Санти бросит его ради этого уродливого существа и уедет?..

- Нет, не надо, – Рио садится рядом с ним и торопливо обнимает. – Просто… мне тяжело с этим мириться… наш дом стал руинами…