Рейн ничего не ответил, продолжая смотреть в окно.

Ба защищала духов, говоря, что они не виноваты в случившемся, но ба готова кого угодно оправдать, она слишком добрая.

А Рейн не хотел никого оправдывать – он просто хотел остаться один, чтобы они больше не снились ему и не теребили что-то внутри.

От таких снов хотелось плакать, потому что они были всего лишь снами, или убежать в них навсегда.

- Бегущий Орел обещал научить меня водить машину, когда я вырасту, – Рейн вздохнул. – Я стану сильным, и нам никто будет больше не нужен. И ничьи подачки – тоже.

Гелла погладила его по голове и вздохнула.

Она бы хотела верить в эти слова – ей-то и в самом деле никого больше не надо было.

Но ее мальчик не должен жить отшельником – есть же у него семья, есть родные и, может быть, есть целый народ на другой планете.

Рейн должен быть счастливым, а как это возможно в одиночестве и с таким камнем на душе?

- Я принесла тебе пирожки с рынка.

Рейн обернулся и минуту смотрел на корзинку с большими сладкими плюшками, потом оттолкнул ее от себя и снова уставился в окно.

- Это на их деньги да? Не хочу. Пусть Бегущий Орел себе забирает, а мне от них ничего не надо.

/четыре года спустя/

Большая община резервации в полном составе старейшин и остальных индейцев собралась на поляне у высокого костра.

Гелла сидела среди женщин, вытирая глаза, и пристально всматривалась в пламя.

Ей казалось, что она видит в нем знакомое лицо. Спокойное, строгое, изрезанное морщинами. И пристальный взгляд старого шамана, смотрящий словно бы прямо в душу.

- Сегодня мы провожаем к Великому Отцу Бегущего Орла, – заговорил один из старейшин, раскинув руки и запрокидывая к небу лицо. – Последнего шамана нашего племени. У него не было наследников и сыновей, которым бы он смог передать свои знания. Прими с собой дары, чтобы не явиться к предкам без оружия, достойного воина, и богатого облачения. Пусть духи заберут тебя в места, богатые дичью и рыбой.

- Странно, что дом и прочее добро он оставил тебе, – сидевшая рядом с Геллой женщина качнула головой. – У него же никого не было, и старейшины рассчитывали отдать его имущество нуждающимся.

- Вот я и нуждающаяся, – Гелла грустно улыбнулась в ответ. – Старик знал, что делает. Всю жизнь таким был.

- Я его плохо знала, – собеседница нахмурилась. – Затворником жил с тех пор, как схоронил сына, затворником и ушел от нас. Никого не пускал на порог, кроме тебя.

Гелла промолчала.

Она-то знала, почему Бегущий Орел никого не пускал в свой дом с тех пор, как она пришла к нему.

И она знала, что где-то в темноте за костром пристально наблюдает Рейн. Он не мог не прийти, хотя и пропадал в последнее время очень часто.

- Оставь его, – Бегущий Орел кладет руку на плечо Геллы, которая торопливо идет в темноту поля за их домом. – Оставь.

- Ну, куда он в темень-то помчался опять? – Гелла всплескивает руками и сокрушенно качает головой. – Ну, а вдруг что с ним приключится дурное.

- Духи сберегут мальчика, – старик качает головой и тянет ее за собой в дом. – Идем, приготовишь мне жареную рыбу.

Гелла подчиняется и идет следом за ним обратно, но тревожно оглядывается еще несколько раз.

Рейн стал часто убегать ночью. Ее это тревожит, но уследить за подросшим полюбившимся мальчишкой она уже не в силах. Он растет, становясь все более и более красивым, с ее точки зрения, какой-то совершенно чуждой красотой и в то же время все более и более замкнутым.

А недавно она нашла в кармане его джинс, которые хотела постирать, пачку сигарет.

Бегущий Орел только пожал плечами и бросил равнодушное: «вырос».

С его точки зрения Рейн уже взрослый воин, а для нее – все еще ее малыш.

Как ей быть?

Гелла до утра сидит на крыльце и ждет, изучая созвездия. Она не знает, как правильно поступить. Неужели уже пора отпустить его? Так рано? Так скоро?

И снова остаться одной во всем мире?

Как она без него теперь, когда вся жизнь только-только наполнилась смыслом?

- Ба? – прямо перед ней на корточки садится Рейн, возникший из темноты совершенно неслышно.

Гелла вздрагивает и переводит на него взгляд – у ее мальчика природный талант двигаться совершенно бесшумно. Он родился с этим, видимо, потому что научить такому искусству некому было, но ходит и бегает он совсем неслышно.

«Наверное, они все такие – его родичи, – Гелла не может удержаться от гордой улыбки, рассматривая Рейна. – И красотой и грацией он явно не человек. Может, Господь все же ангела мне послал? Кто сказал, что у них непременно кожа нашего цвета? А может, не тронь ученые этот нарост на его спине – однажды и крылья бы выросли?»

Рейн пристально смотрит на нее минуту, чуть склонив голову набок. Он редко улыбается и мало разговаривает с ней, но никогда не отказывается помочь.

- Ба, ты чего?

Гелла со вздохом вынимает из кармана пачку сигарет и некоторое время вертит ее в руках.

Рейн недовольно дергает уголком губ и отводит взгляд, потом пересаживается рядом с ней на крыльцо, забирает пачку и вытряхивает сигарету.

Прищурившись совсем не по-детски, смотрит в сторону и шарит по карманам, выискивая зажигалку.

Гелла молча смотрит, как крошечный огонек высвечивает его профиль, и начинает плакать.

Молча, кусая губу и не имея сил удержать слезы.

- Ну, ты чего? – Рейн стряхивает пепел и продолжает смотреть в темноту. – Ба, ну, нормально же все.

Гелла вытирает глаза и отворачивается от него, поднимается и уходит в дом.

Рейн вырос – надо его отпустить.

А у нее вдруг не находится на это сил.

Вот всегда говорила себе, что сможет, что пусть идет, куда захочет, только пусть будет счастлив.

Это должно было случиться потом.

А теперь, когда оно случилось – она вдруг поняла, что нет у нее сил расстаться с мальчиком.

- Не реви, скво, – из своей комнаты появляется Бегущий Орел. – Что вы все над мужчинами рыдаете вечно? Не уходит он от тебя, любит. И никогда не уйдет.

- А как же его семья? – Гелла всхлипывает, продолжая вытирать глаза. – Родная кровь позовет же…

- Духов он слышать не хочет, – старик печально качает головой. – И не считает их родными себе.

Гелла просидела у костра до рассвета, когда уже прогорели бревна, и осталось только рдевшее углями пепелище, когда были спеты все песни и рассказаны истории о Бегущем Орле. А когда разошлось племя, к костру неслышно подошел Рейн и сел, скрестив ноги, рядом с Геллой.

- Зачем он умер? – тихо спросил он. – Он же был нам дорог. И им всем – тоже.

Гелла глубоко вздохнула и погладила его по руке.

- Не все происходит, как нам хочется, малыш. Бегущий Орел прожил долгую и славную жизнь и ушел в мир духов ловить бобров и встречать рассветы.

- Мог бы и с нами их дальше встречать, – Рейн нахмурился, собирая волосы в хвост. – Плохо, что ли, было?

- Устал он, – Гелла прикрыла глаза. – Иногда старые люди устают жить…

Рейн дернул головой, уворачиваясь от ее руки, и повернулся.

- Но ты же не устанешь, ба? Ты же не старая вовсе?

В его голосе проскочило что-то такое, что Гелла даже улыбнулась, грустно, но светло.

- Ну, что ты, золотой мой, как я могу устать с тобой рядом? Ты же свет мой и моя жизнь.

- Идем домой, – Рейн поднялся и потянул ее за руку. – Завтракать уже надо, а ты еще не спала вовсе.

Гелла поднялась, охая и хватаясь за поясницу, и улыбнулась ему.

- Так и ты не спал тоже, – она вздохнула. – Впрочем, как и всегда по ночам в последнее время. Почему ты убегаешь ночью?

Рейн фыркнул и ничего ей не сказал в ответ. Ему не хотелось, чтобы ба знала о том, зачем он уходит и куда.

Решив для себя еще в детстве, когда совсем недолго жил с ней в подвале, что больше они никогда не будут нуждаться ни в чем, как только он станет сильным, Рейн начал воплощать это в жизнь, как умел.

Бегущий Орел научил его водить старенький пикап, которым владел и на котором ездил в город за продуктами, показал, как ремонтировать машину и менять прохудившуюся резину.