Грохнув кулаком в дрогнувшую лифтовую надстройку, Раф зарычал и со всего маха приложился в нее же головой, так чтобы из глаз брызнули искры вместо слез. Выдохнул и боднул стенку еще раз.

Сверху лил дождь. Такой сильный, что, отскакивая от его карапакса, капли звонко щелкали вокруг, создавая иллюзию смеха.

«Теперь я знаю, что Лео так любит в дождях. В них никто не услышит тебя и не найдет. В дожде легко утопить почти все… правда, в крови было бы легче. Достать бы только мне эту суку!»

Раф съехал по стене и подставил лицо дождю, зажмурив глаза.

На изнанке век летели строчки, цепляясь буквами друг за друга, как некая магическая вязь. Захочешь, а забыть не получится.

«Я оставляю его в приюте лишь потому, что все же милосердна, в отличие от тебя. Если бы ты не вмешивался, не лез бы и не жил вовсе, у него была бы семья, были бы родители и все то, что может сделать ребенка счастливым».

Раф ударил кулаком в крышу и рвано выдохнул, стараясь хоть как-то себя успокоить.

«Живи и знай, что лишь ты один виноват в случившемся. Это ты обрек сына Лео на кромешный ад приюта, где каждый день ему придется выживать и доказывать право просто дышать. Дети жестоки – они не примут его, как не приняли бы никого из вас. Читая это, глядя ему в глаза – скажи себе еще раз, что понимаешь, что такое любовь».

Раф глухо зарычал, прикусив внутреннюю сторону щеки, чтобы боль хоть чуть отрезвила.

«А потом попробуй сказать Лео, что любишь его, и не забудь показать фото».

Он мотнул головой, приложившись затылком об надстройку, и зажмурился еще сильнее.

Караи можно было бы не верить – лживая зараза, готовая на все, только бы получить Лео, как трофей уже, а не любимого человека. Можно было бы сказать себе, что это письмо вранье, чтобы позлить и вызвать чувство вины. Можно было бы даже убедить себя, что она специально такое придумала, чтобы Раф тут же помчался каяться и убеждать Лео, что он должен вернуться к Караи.

Можно было бы, конечно, можно.

Вот только приложенная к письму карточка… Эти глаза Раф бы узнал из тысячи, из целой вселенной.

«Как у Лео глаза, ну прям точь-в-точь его, даже взгляд такой же. Хотя откуда у такого крохи-то? Сколько ему на снимке?»

Из беспощадной памяти как живые на него смотрели синие глазищи с большими зрачками под едва вздернутыми черными бровками. Маленький нос кнопкой, удивленно приоткрытый рот, смешные островатые уши и четырехпалые ладошки, протянутые к фотографу.

- Раф, тебе письмо! – в гостиную вваливается Майки, отправленный сегодня забирать продукты. – Прикинь, в пакете с детским питанием лежало. Я думал, нам только еду на тот адрес привозят.

Раф недовольно отвлекается от железной дороги, которую собирает на полу, и поднимает голову.

- А оно не обождет, а? – морщится он, успевая поймать шустро ползущего к пульту Дэнни. – Я тут, как бы, немного занят.

- Да ладно! – Майки плюхается рядом с ним, скрестив ноги по-турецки, и забирает малыша. – Открывай скорее! Тебе явно девушка написала. Почерк красивый очень.

- Че? – Раф даже щурится, возвращаясь к своему занятию. – Тогда сразу кидай в помойку – мне не интересны письма случайных дур.

Сидя сейчас на крыше под проливным дождем, бессильно сжимая кулаки и скрипя зубами, Раф даже жалел, что нельзя отмотать все обратно и послать в задницу Майки с его неуемным любопытством.

Выбросить бы конверт, не открывая!

Не знать бы!

Сжечь, чтобы точно никто не нашел!

- Ну, Рафи, ну, открой, – ноет Майки, пытаясь удержать выворачивающегося племянника. – Мне интересно. А то я сам открою и прочитаю всем!

Раф понимает, что дорогу уже не соберет сейчас, садится со вздохом и забирает у Майки конверт вместе с Дэнни, который отчаянно вопит и вырывается у брата из рук.

- Ладно, дай сюда уже.

Он водружает племянника на шею, чтобы не мешал, и минуту смотрит на надпись.

«Рафаэлю».

Почерк знакомый, но он не может припомнить, где видел его.

Раф открывает конверт, и в ноздри ударяет знакомый, въевшийся чуть ли не на подкорку запах духов. Он не спутает их никогда и ни с чем – узнает из тысячи…

«Если бы я не знал! Если бы только не открывал этот гребаный конверт…»

Раф уронил голову и уперся лбом в колени.

«Я бы не знал, что где-то в этом городе есть малыш Лео, которому надо… которого просто надо забрать домой, чтоб рос нормально. Где он сейчас?»

Вглядываясь в первые строки письма, Раф ссаживает Дэнни, уже не слушая его недовольный писк, и поднимается.

«Здравствуй, Рафаэль.

Посмотри сразу фото, чтобы понять, что я не блефую. Это сын Лео, думаю, ты сразу поймешь. Я не стала давать ему имя, потому что знала, что оставлю его чужим людям. Пусть сами назовут, как сочтут нужным…»

Раф пинает дверь в свою комнату, запирает ее за собой и лишь после этого вытряхивает из конверта фото.

Долго смотрит и не верит своим глазам, пытаясь найти хоть какую зацепку и сказать себе, что это ложь.

Но он знает эти глаза, хотя кожа у крохи едва салатовая, не как у брата, и на голове смешной чубчик черных волос, и ушки, и почти человеческий нос…

«Я даю тебе шанс все исправить, Рафаэль. Все, чего я хочу, чтобы Лео вернулся ко мне, и тогда мы сможем жить вместе, как и хотели до этого, и растить нашего сына. Придумай, как исправить то, что ты натворил, разрушив нашу семью, и я заберу ребенка, чтобы он рос с родителями…»

Раф со всего размаху бьет ногой в стену, а потом швыряет туда же сай.

Пришлось мотнуть головой, чтобы хоть немного прояснить мозги.

«Хороший, надо сказать, выбор. И где гарантия, что она сделает, что сказала. Лео же не знает о малыше. Да и как я его верну ей? Это что, вещь, что ли? Лео сам так решил…»

- Ты теперь к ней вернешься, да? – Раф смотрит на брата, который плетет узор шагов, медленно повторяя связку из ударов и блоков.

Лео много тренируется, вспоминает, восстанавливается.

- К кому? – Лео хмурится и неспешно заканчивает упражнение.

Раф кривит губы. Он не любит, когда Лео включает дурака и вынуждает все ему объяснять, как ребенку.

- К своей ненаглядной Караи. Ты же теперь ей подходишь – снова герой и снова на ногах. Я думаю, она прибежит галопом обратно.

Раф едко усмехается, окидывая излишне пристальным взглядом Лео с макушки до пят.

Тот молчит, прикрыв глаза, потом убирает катаны в ножны и трет переносицу.

- Я сказал уже Дону, и скажу тебе, Раф, – Лео подходит и очень-очень серьезно заглядывает в глаза. – Я этого не хочу. Я не знаю, что именно во мне сломалось и по какой причине, но я не хочу уходить от вас ни ради кого. Ни ради Караи, ни ради любой другой девушки. Она не поймет и всегда будет ревновать к вам. А я не могу так жить…

Лео опускает голову, и Раф безумно этому рад, потому что против воли расплывается в улыбке.

- Я, наверное, плохо умею любить, но такой, каким стал – я ей не подхожу. А большего дать не смогу, и не хочу, если честно. Я устал быть героем и картинкой, я хочу быть собой.

Голос Лео как-то странно прерывается.

Раф подходит на один крошечный шаг и осторожно кладет ему руки на плечи.

- Эй. Да и не надо героем вечно быть. Все нормально, бро, мы-то понимаем, что ты не железный. Ну, то есть, железный ты только на треть…

Раф кривится сам от себя, понимая, какая нелепая вышла шутка.

- Дай обниму тебя, – Лео неожиданно подается вперед и утыкается носом ему в шею. – Можно же?

Раф растерянно смотрит в стенку одну секунду, не очень понимая происходящее.

«Чет это ты спрашивать-то вдруг стал? Раньше не задавался такими тонкими вопросами».

Он поднимает руки и обнимает брата в ответ.

- Да в любое время обращайся. От меня же не убудет.

- Раф? – его обхватили теплые родные руки, враз закрывшие от дождя. – Что случилось?

Раф открыл глаза и уперся во взгляд Лео.

Нет, никакой фотошоп не смог бы подделать этого. И дождь так же наискось ложится на лицо, как на карточке, лишь усиливая сходство и наваждение… и темнота за спиной такая же чернильно-глянцевая от воды, и протянутые навстречу руки.