- Давай не будем отнимать у нее выбор, о котором говорил Мастер, помнишь?

Эйприл неуверенно кивнула.

- Да. Но я все время думаю – а как же Дэнни? У него не будет такого выбора.

====== Ты рядом и все прекрасно, и дождь, и холодный ветер ======

Сидя около белого витого заборчика, Эдит сосредоточенно орудовала лопаткой, выкапывая ямку. Ей наскучил садик, где оказалось очень много детей и всего одна воспитательница. Эдит привыкла к другому – дома было целых три дяди, мама и папа и дедушка Сплинтер, который брал ее на руки и рассказывал потрясающие истории про драконов и мечи. Ещё у неё был Дэнни, всегда готовый помочь в любом деле от прочтения букв до складывания бумажного истребителя.

Тут никто этого не умел, и ей было скучно. Игрушки оказались совсем простыми – не как дома, а нарядное платье девочка-соседка испачкала за обедом супом. И ещё здесь готовили не так вкусно, как мама.

В первый день Эдит понравилось то, что можно сколько угодно бегать по лужайке и копаться в песочнице, но потом оказалось, что днём ее уведут в группу и уложат спать.

Поэтому девочка решила уйти домой сама, не дожидаясь, когда ее заберёт мама или дядя Кейси, но охранник у ворот завернул ее обратно, улыбаясь и настырно повторяя: « иди, деточка, к няне».

Эдит сердито нахмурилась, но спорить не стала – со взрослыми спорить бесполезно. Это она и так уже знала отлично. Спорить у неё получалось только с дядей Майки, который всегда готов был поиграть.

Поэтому, когда они вышли на прогулку, Эдит вооружилась лопаткой и стала копать тоннель у забора, чтобы дойти до дома.

«Вот ещё немного, – малышка вытерла щеку грязной ладошкой и сунула руку в ямку, выгребая землю. – И пойду домой».

- Попйобуй, отбейи!

Рейн обернулся, поняв, что у него опять утащили грузовичок.

Мальчишки не рисковали связываться с ним один на один и обычно нападали по двое-трое. Он научился отбиваться и убегать от них, или прятаться в закутках приюта.

Он ненавидел их всех и часто думал, как было бы здорово просто исчезнуть отсюда назло всем, но ворота всегда были закрыты, и за ним вечно следили или воспитательница, или врач, или мерзкий директор приюта.

Их Рейн тоже ненавидел.

- Отбейи, отбейи! – мальчишка, завладевший самосвалом, отбежал на пару шагов и засмеялся, размахивая машинкой.

Рейн вскочил и бросился догонять обидчика, чтобы хорошенько ему наподдать. Его накажут потом за это, но сейчас было наплевать. Воспитательница найдёт, за что к нему прицепиться, чтобы лишить ужина. Она всегда так делает в пятницу, потому что в пятницу дают пудинг – то единственное, что любит есть Рейн. Она это знает и всегда находит, за что его наказать и лишить сладкого.

Хотя она и в другие дни им недовольна.

Она говорит, что Рейн урод и монстр, что он бьет детей, ворует у них конфеты и не спит ночью.

А что ему делать, если они первые начинают? И что делать, если дразнят его конфетами, которые им дают, словно назло медленно разворачивая и смакуя. Что делать, если ночью ему не хочется спать? Он хочет увидеть луну, которая нарисована в книжке с волками, и узнать, такая ли она на самом деле большая.

-На!

Рейн догнал обидчика и с разбегу ударил его в нос кулаком, стремясь завладеть машинкой.

- На! На! На!

- Опять ты за своё?!

Рейн схватил машинку, которую выронил заревевший мальчишка, и бросился бежать от этого голоса.

Она все равно найдёт его, конечно, но он каждый раз упрямо убегал и прятался...

На бегу Рейн споткнулся и свалился носом в траву у забора.

Или не найдёт....

Он хотел залезть на дерево, чтобы его не достали, но упав, заметил, что под бетонным блоком остаётся немного места ...

- Зря стараешься, дрянь!

Рейн бросил машинку и ужом нырнул в щель под забором, зацепившись наростом, который был у него на спине, и застрял.

- Я же сказала! – воспитательница поймала его за ногу.

Рейн пнул ее, что было сил, и дернулся, ещё раз отталкиваясь от державших его рук, как от трамплина.

Над головой что-то хрустнуло, и ему стало больно, но вместе с этим он смог протолкнуть себя дальше под забор и ещё раз пнуть воспитательницу.

- Стой немедленно! Стой, я сказала!

Рейн зажмурился, глотая крик боли, и оттолкнулся ногами уже от земли, дергая себя руками вперёд.

Жалко было брошенную машинку, но страшнее было, что его поймают.

- Профессор!

Крик остался за забором.

Рейн вскочил на ноги и бросился прочь.

У него получилось!

Он выбрался из приюта, и ничто больше не сможет заставить его вернутся туда.

Эдит потерянно рассматривала большие дома, стоявшие вдоль улицы, и не понимала, куда идти дальше.

Пока она выкапывала лаз и выбиралась по нему, ободрав коленки и измазав платье, ей казалось, что дорогу домой она найдёт непременно.

Мама привозила ее на машине в садик, и Эдит казалось, что они всегда ехали по прямой вдоль больших домов.

Больших домов оказалось очень много. И прямых улиц тоже.

Испугавшись того, что она потеряется, Эдит заторопилась назад в садик, но он куда-то исчез.

А в животе обидно булькала « голодушка», как называл ее дядя Майки, и было ужасно страшно.

Никто не обращал на неё внимания, словно всему городу было наплевать на неё. Эдит стало так грустно, что захотелось сесть и заплакать, чтобы ее сразу нашёл папа или дядя Лео и отнёс домой, где вкусная лапша с овощами уже ждёт-не дождётся голодную девочку, где волнуется мама, и Дэнни непременно станет расспрашивать, что нового было у неё в садике.

Дэнни любил слушать ее рассказы, всегда жадно ловя каждую новость с поверхности. Ему в садик нельзя, потому что он не такой как все, но Эдит никогда не жалко было рассказать ему о том, что происходит в большой жизни.

От мыслей о Дэнни ей стало совсем тоскливо, и в носу защипало, как от лука.

- Мама, – Эдит всхлипнула и побежала, куда глаза глядели.

Убегать и прятаться Рейн привык, поэтому, утащив с уличного прилавка кусок пирога с рыбой, он бросился бежать, пока его не поймали, и спрятался в ближайшую подворотню.

Здесь пахло сыростью, но можно было переждать в тени лестницы, насладившись добытым ужином.

Рейн уселся на ступеньку, рассмотрел добытый пирог и улыбнулся сам себе.

«Вот и славно».

Но стоило ему впиться зубами в свою добычу, как в подворотню кубарём вкатилась маленькая девчонка в измазанном платье и с зареванной мордашкой.

- Мама! – запищала она и свалилась, споткнувшись об крышку от мусорного бачка. – Мамочка!

Рейн вскочил, бросив пирог, и бесцеремонно зажал девчонке рот рукой, потому что на улице раздались громкие крики и топот ног.

Может, это и не за ним гонятся, а может, и нет, но обнаруживать своё убежище он не собирался.

Девчонка запищала ему в ладонь и попробовала укусить, но Рейн стукнул ее по носу и зашипел, прижимая палец к губам.

- Т-шшш, дуйа!

Мимо подворотни пробежали несколько взрослых.

- Вон туда она побежала! За угол!

Рейн дождался, когда все стихло, и только после этого выпустил девчонку.

- Дуйа! – повторил он и уселся обратно, подбирая свой пирог. – Молщщи!

Девочка всхлипнула и заревела ещё сильнее.

- Мама! Мама! Есть хощу!

Жадно жевавший Рейн поднял на неё глаза и сердито сморщился.

Он знал, что такое хотеть есть. Знал, как иногда булькает пустой живот, и знал, что плакать бесполезно – еда от этого во рту не появится.

- На, – он сунул девочке под нос кусочек недоеденного пирога. – Ешь, не пойся меня.

Девочка подняла на него мокрые глаза и благодарно улыбнулась, схватив пирог.

- Пасипо, – отозвалась она, вцепившись в корку. – Ты топйий.

Рейн отмахнулся и продолжил есть.

Ему неважно было добрый он или злой – просто голод – это плохо.

- Я домой хосю, – девочка доела и подняла на него большущие янтарные глаза. – К маме.