Ради Вальки гордый Ромка мило улыбался на работе начальнику, с которым не особо хотел общаться, лишь бы тот не заставлял засиживаться допоздна. Дома же Ромыча ждал Валентин, который в свою очередь старался выбить лишние часы отгула, взять работу на дом, чтобы быть рядом с любимым. Начальники могли сделать замечание. Кому нравится, что сотрудники частенько выдумывают всякие отмазки и работают не так, как вздумается вышестоящему, а пусть и с улыбочкой, но всё же как-то подозрительно настойчиво гнут свою линию? Солидные, умудрённые опытом мужи подозревали, что у их подчинённых явно завелись какие-то отношения, а точнее, похоже, парни влюбились. Но вот что объект любви того же пола, им и в голову не могло прийти. Кольца же, которые носили Валька и Ромка, были современными: с камнями, узорами. Так что фиг поймёшь, какие они: то ли обручальные, то ли обычные.
Валька на все вопросы сотрудников отвечал уклончиво и с шуткой. Он не любил, когда лезут в его личную жизнь, а вернее, интимные отношения.
Ромка же загадочно улыбался, ходил по офису, словно лунатик не от мира сего, а поскольку на этом месте он работал не так давно, и его ещё не успели достаточно узнать, то решили, что он сам по себе такой таинственно-мечтательно-загадочно-зомбически-улыбчиво-странный. Каких только терминов о себе не наслушался парень за своей спиной, обладая довольно острым слухом и пофигистическим к сплетням о его персоне характером. Главное, что они всё же встретились с Валькой, нашлись в таком огромном мире. Две родственные души.
— Может, мы в прошлых жизнях уже были знакомы, — как-то пошутил Ромка.
— Всё может быть, — улыбнулся в ответ Валентин, проведя рукой по мягким, длинным волосам молодого статного парня.
— Вставь мне, — Валькин призывный стон вывел Романа из воспоминаний.
Он вынул пальцы. Журналист шустро перевернулся, встав на четвереньки, вильнул обворожительной задницей. Ромка со стоном похоти лизнул несколько раз анус любимого, звонко хлопнул его по ягодицам, даже немного покусал в порыве чувств эту до одури сексуальную попу.
— Делай со мной, что хочешь, — Валька запрокинул голову и прогнулся в пояснице.
Ромка хотел одного: слиться сейчас с любовником. Он вошёл в него, сжав его бёдра, нетерпеливо натянув Вальку на себя. Тот застонал, врезавшись задницей в пах брюнета. Они двигались навстречу друг другу, всё ускоряя темп. Толчки становились сильными, глубокими, нетерпеливыми, а воздух пронзали стоны и крики. Валька не убирал руку со своего члена. Ромка стоял на коленях позади и наяривал бёдрами, проводя пальцами по спине Валентина, отчего у того пробегали по телу мурашки.
Брюнет напрягся. Рельефные мышцы на груди и бицепсы на руках проступили ещё отчётливее. Валька уткнулся головой в подушку, расслабился, закрыл глаза, сосредоточившись на максимально острых сейчас ощущениях. Ромка запрокинул голову, вжался в задницу любовника, рыкнул и выплеснул из себя сперму в то время, как его Валентин кончил себе в кулак, матерясь и вскрикивая.
Ромка отдышался, не выходя из любовника, лёг на него.
— Всё же ты сволочь, — пробормотал Валька в подушку. — Я спать ведь хотел лечь, а ты…
— Сволочь, но ты меня любишь, — поцеловал его в плечо Роман.
— Люблю, — улыбнулся Валька. — Давай спать? Завтра рано вставать. Будем делать из тебя жура.
— О, нет! — притворно возмутился Ромка и скатился с любовника.
Ночью Валька, что-то бормоча про какие-то метры, площадь, недвижимость, сгуляв на автопилоте на кухню, снова залез под одеяло к Ромке. Лёжа на спине, с закрытыми глазами, хрустел яблоком. Ромыч проснулся, попытался прислушаться, думая, что Валя хочет ему что-то объяснить насчёт своей работы, но наутро парень божился, что ничего ночью не говорил. Сейчас же Ромка, лёжа рядом с ним, вспоминал, как они оторвались на ночь глядя. Брюнет подсунул руку под подушку любовника, что-то там нашарил…
— Валь, это что? Веточка от яблока? А где огрызок? Обычно я по утрам хоть огрызок на тумбочке нахожу.
— Я всё съел, — как-то виновато, не открывая глаза, пробубнил Валентин.
— Чудо ты моё. Совсем голодный после такого секса, — улыбнулся Ромка и, прижав к себе Вальку, заснул до утра.
***
— Валь, ну хватит притворяться, что дрыхнешь, — Ромка пихнул любовника в бок.
— Я не притворяюсь, я сплю, — русоволосый парень зарылся в подушку ещё основательнее, обнял её и всем своим видом показывал, что ни за какие коврижки и даже крепкий кофе не расстанется с ней.
— Так, что у нас тут? Бейджик, — Ромка взял с тумбочки пластиковую карточку. — Валь, а чё он без фамилии?
— А зачем? Тебе пройти в конференц-зал и всё. Чёрт! Нам же на работу! — тут же подскочил на кровати Валентин и швырнул в Ромку родную подушку, с которой только что не хотел расставаться даже за…
— Смотри-ка, и йогуртом тебя не пришлось кормить. Ты сам мне свою подушку отдал, — засмеялся брюнет.
— Одевайся. Срочно. Опаздываем. Да не обнимайся же ты с подушкой, как с девкой. Я ж ревновать начну! — носился, как угорелый, по квартире Валька.
— Ты иди-иди, делай свои дела, а я пока полежу тут. Как хорошо-о-о, — протянул нараспев Ромка, за что получил по башке от «ревнивца» уже другой подушкой.
— Валя! Совесть имей! Я чё, перьями питаться должен? — возмутился молодой мужчина.
— Какие перья? Она на синтепоне. Где мои трусы?
— Ха-ха. Любимая песня по утрам, — заржал Роман. — Я тебе скажу, где. Ты только сначала мои найди.
— Твои… — задумчиво оглядел Валентин поле ночной битвы — спальню. — А! Вот они!
— Почему они на полу? — возмутился мужчина. — Не хватало ещё, чтобы их кот пометил.
— Мы его не пускали на ночь.
— И правильно. Групповухой я не занимаюсь, — пошутил Ромка.
— Извращенец! Как ты мог подумать такое о моём Марсике! — взвыл Валька и снова дал подушкой по фейсу любовнику, будучи уверенным, что перьев он точно не наглотается.
— Он вообще кастрированный. Это ты извращенец, что такое сделал с мужиком, — парировал Ромка, отбрыкиваясь от своего парня, который уже лежал на нём и играючи лупил его.
— С каким ещё мужиком? — удивился Валька.
— С моим Марселем.
— Он не твой, он мой! И вообще, мы его взяли, когда он уже был взрослым, половозрелым самцом, вот! — Валька гордо уселся на бёдра своей второй половинки.
— Ты чей парень?
— Твой, — неуверенно произнёс Валентин, не понимая, куда клонит Роман.
— Значит, что твоё, то и моё. И кот тоже мой.
— Вот и неправда. Мои трусы только мои, они индивидуального пользования. Вот и Марсик тоже так. Кстати, а где мои трусы? — вспомнил Валька, что они снова, уже в какой раз за их совместную жизнь… — Опаздываем! — заголосил он и резво спрыгнул с Ромки.
— Дожили. Коты нынче уже индивидуального пользования, — проворчал брюнет. — А я так надеялся, что ты меня изнасилуешь, — притворно начал сокрушаться он.
— Я тебя изнасилую. Потом. Если захочешь, — грозно сверкнул очами журналист, вспомнив, по-видимому, слова из кинофильма «Здравствуйте, я ваша тётя», но тут же заржал и снова потребовал немедленно, наисрочнейше найти предмет индивидуального пользования, то бишь его труселя, иначе он перевернёт все ящики в комоде и шкафу, чтобы найти для себя подходящие ему ромкины трусы. Почему именно его, а не свои собственные, Роман так и не врубился, но рисковать не стал, хоть риск — дело и благородное.
Он начал активный поиск нижнего белья, всматриваясь в пол, как истинный минёр в землю, но искомый предмет там не обнаружился. Зато Ромка в то время, пока Валька мелькал голой очаровательной попой (ибо Ромыч был ей очарован, покорён, сражён наповал, когда видел, как пятая точка торчит кверху и вертится у него перед носом… он глянул на свой неугомонный член и тоскливо тихонько завыл)… Ну так вот, брюнет в это время решил заодно немного прибраться. Он поднял с пола одно одеяло, зашвырнул его на кровать, нашёл там же, на «минном поле», свою бритву, озадачившись, а что она делает в спальне, поднял зажигалку, пачку сигарет, сотовый телефон, отскрёб от линолеума жвачку, которую Валька часто прилеплял за ухо. «Наверное, она вывалились из-за его заушья, когда мы трахались», — рассудил мужчина.
