Я не стала ничего говорить, просто подошла к замершему в ожидании мужчине, заключила дорогое лицо в свои ладони и припала к его губам, отдавая всю нежность и любовь. Губы Эмо дрогнули и открылись, пропуская меня в рай, где главенствовала любовь.
Рядом судорожно вздохнул Филлипэ. Я с трудом оторвалась от Эмилио и шагнула с своему неприступному, вспыльчивому, неуживчивому синеглазому чуду, принося в дар ему свое беззаветное чувство губами и душой.
Снова что-то тренькнуло, как порвавшаяся от непосильной нагрузки струна. Только в этот раз меня пронзило сильной болью, пробежавшей по телу и сосредоточившейся в руке, в районе печати.
- Ой! - отпрыгнула я от Фила, тряся кистью. - Больно!
Судя по их лицам, их посетило такое же «счастье», только вопить и скакать они постеснялись.
Вместо этого мужчины переглянулись и по очереди торжественно поцеловали меня в лоб, словно клялись. Видно, дело совсем плохо. После чего встали по обеим сторонам от меня. Эмо, словно играя или лаская, положил руку мне на шею.
Фил побледнел и отрицательно покачал головой. Шепнул:
- Нет, Эмо. Пока нет.
Со вздохом облегчения Мило отнял ладонь, цепляясь за мою, как за спасательную веревку. Его рука меленько дрожала:
- Я бы все равно не смог, - хрипло сказал он другу. - Это превыше моих возможностей. Кого угодно, только не ее.
Я с пониманием посмотрела на них. Они, скорей всего, точно знали, что меня ждет впереди и хотели избавить от этого единственно доступным им способом. Смертью. Легкой и безболезненной.
- Может, попробуете стать астральными? - предложила нм, пряча мокрые от слез глаза.
- Все наши силы заблокированы, - взял меня за руку Эмилио. - Так же, как и твои способности. Здесь нет места магии. Любой, кроме хозяина.
Я кивнула, не поднимая головы:
- Понятно, - судорожно вздохнула и шмыгнула носом.
- Родная, - позвал меня Филлипэ, поднимая мой подбородок и встречаясь со мной глазами, полными боли и любви. - Чтобы не случилось с нами потом... - Он сделал паузу, но все же смог договорить: - Помни и никогда не сомневайся в одном. Я люблю тебя. Люблю больше жизни, больше чести и больше родины.
Рядом с ним, плечом к плечу встал Эмилио, не выпуская моей руки:
- Вся моя жизнь отдана тебе, Маруся. Ты и дети - все, что я когда-либо хотел, и если мне будет суждено умереть, я умру счастливым, зная, что в моей жизни была ты.
-Я... - горло сжало от нахлынувших чувств. Я прокашлялась, но вернуть признание мне не удалось.
Клятая надпись дошла до последних символов, ярко мигнула напоследок, высветив: «Путник, преклони свои колени здесь. Если хочешь победить, подумай о своих слабостях и преврати их в силу. Когда твоя сила станет равной мужеству, вспомни, что выход есть там, где его нет!» - и пропала.
И тут же у нас под ногами начал открываться портал. Нас медленно засасывало в пол, как в зыбучие пески, а Фил и Эмо смотрели на погружение с таким ужасом, словно так и есть, сжимая мои ладони до синяков и онемения.
Все, что я услышала напоследок, перед тем, как мы снова ухнули в никуда, был слаженный крик:
- Люблю!
Выплюнуло нас сразу в камеру. Да причем такую, по сравнению с которой казематы магистра казались санаторием!
Вода тут не капала. Крысы не шастали - наверное, всех давно съели. Движение воздуха отсутствовало даже в помине. Мы валялись рядышком обездвиженными и слабо дышали, как рыбы, выброшенные из воды.
Я с громадным трудом соскребла все свои составляющие с холодного пола и приподняла руку, весившую сейчас не меньше пары тонн. На побледневшей печати вилась надпись: «Долог путь до Тирири. Девиз путешествия - помоги себе сам!».
- Пипец! - выругалась я. садясь с помощью Эмилио. - Он мне телеграммы телетайпом отправляет! Весь мир уже знает, что есть интернет, а Хаос запутался во всемирной паутине!
- Молчи! - шепнул мне аметистовоглазый. - Скорей всего, каждое твое слово услышат...
Зря он это сказал! Ой, зря! Я тут же припомнила весь свой лексический запас мата и начал обстреливать подслушивающего краткими, но емкими пулеметными очередями.
До того загнула в сравнительных характеристиках, что мужья сначала заслушались, а потом покраснели, смутившись. Что-то общее нашли?
Между выдачей всем похитителям по заслугам и полным матом, я схватила за руку Эмо и проверила его штамп брачной регистрации.
Печать была уже заполнена на пять шестых и предупреждала: «Конец бывает разный: красивый и безобразный!»
После чего я уже перешла на конкретные личности и уже склоняла их в разных позах. И заметьте, ни разу не повторилась!
- Магдалена! - одернул меня синеглазый, прикладывая к губам палец. - Это неприлично!
- Зато приятно, - фыркнула я в ответ, но заткнулась.
После чего молча наблюдала, как Фил мрачно меряет наш загончик... хотела сказать «для скота», но потом решила не оскорблять быт животных. Им и так уже, бедным, от меня досталось при описывании совокупления со всякими неприятными личностями.
К тому же пыталась отвлечься от панического страха, трясущего поджилки и превращающего ноги в желе. Чему очень способствовала атмосфера средневековой неволи, наводившая воспоминания о прикованных скелетах.
Самое главное, было совершенно непонятно, с какой стати нас так подло предали новоявленные «родственнички» в лице приемного отца Хаоса и братика Игори. Вот не верю я, что без их ведома могли нас похитить! Не верю - и точка.
Эмо, в отличие от Филлипэ, спокойно уселся на каменной скамье у стены и словно придремал. Сидел, не шевелясь, и даже глаза прикрыл.
- А... - хотела я внести предложение. Но Эмо приоткрыл левый глаз и показал знаком «молчи», после чего опять погрузился в псевдодрему.
Наш Фил, похоже, только разогревался: его лицо раскраснелось от гнева, руки сжимались в кулаки. Вскоре он уже не ходил, а бегал, можно сказать - летал, испуская глазами искры. Метафорически, конечно. А жаль.
Я пожала плечами и начала изучать, чем себя занять, если они не хотят выслушать мое рациональное предложение. Как всякая нормальная и рациональная девушка, первым делом попробовала на прочность грубую железную решетку.
- Не трогай!.. - завопил Фил, когда я прикоснулась к толстому металлическому пруту.
Гм, предупреждение несколько запоздало. Я таки это самое, и меня долбануло так, что отлетела в противоположный угол загородки, чудом не искалечив позвоночник.
Ах так! Я напряглась, дав себе внутреннее задание развеять в пыль решетки. А хрен! Тогда вслух пожелала этой тюрьме перестать быть таковой - фиг вам с добрыми глазами! Третья попытка: я захотела перенестись вместе с мужьями в другое место - к примеру, на побережье. Никаких изменений.
В сердцах плюнула на решетку от злости и бессилия, к тому же еще ныла спина и болела задница. Решетку заискрило и начало потряхивать.
- Мда-а-а! - отпрыгнула я от нее в испуге под удивленный выдох мужей. - Я теперь точно знаю, почему не каждая змея ядовита! Они в очереди на раздачу стояли позади женщин! Может, еще раз попробовать?
- Не вздумай! - оттащил меня от решетки Филлипэ и категорически запретил ставить эксперименты на всем, кроме него.
- Я тебя лю... - обиделась я. Синеглазый зажал мне рот и закатил глаза. - Ненавижу! - мгновенно исправилась я. - И потом, чтобы тебя оплевать, нужно быть как минимум верблюдом!
- Тогда посиди спокойно, - посоветовал мне муж и на всякий случай еще раз ощупал меня в поисках повреждений. Только делал он это как-то по-шпионски. Типа просто так, рекогносцировку делал, а все остальное - последствия облучения женщиной.
Я пригорюнилась, вырвалась из захвата и уселась на каменную лавку: стала придумывать новые радикальные способы борьбы с противником. Пока ничего интересного не придумывалось. Подкоп я отмела как неосуществимый, врыв как опасный, прорыв с боем отпал из-за отсутствия данных о количестве противника. Решила взять врага измором и ожиданием. На том и порешила.
