По моему растерянному лицу они поняли: да, именно так я и думала - и тактично отвернулись, скрывая улыбки.

- Век живи, век учись, - прошипела я сквозь зубы, падая на подушки. - Дурака потом убьешь! - Мстительно заявила: - А розовый балдахин - это по-мещански пошло!

- Это символизирует супружескую жизнь, - пояснил Эмилио, целуя мне плечи и постепенно спускаясь ниже.

- Кошмар, - поежилась я. - Розовая жизнь, голубые... - тут я предпочла заткнуться.

- Не бойся, сладкая, - утешил меня синеглазый, поглаживая по груди. - Как твои мужья, мы обязаны тебя оберегать, защищать и удовлетворять все твои желания.

- Не все, - буркнула я, прекращая сопротивляться. - Вы никак не хотите оставить меня в покое!

- А ты сама-то этого точно хочешь? - загадочно спросил Эмилио, прежде чем накрыл мои губы своими.

- Мням, - неопределенно ответила я, оказывая сопротивление на свой лад и начиная стаскивать штаны с ближайшего ко мне мужчины.

Это им весьма понравилось и вызвало горячий отклик. Как только я. не прерывая поцелуя, завозилась с застежками ремня Эмилио, его сразу заменил собой Филлипэ.

- Слушайте, - коварно выдохнула я ему в губы. - Может, вы сами быстрее это сделаете?

Мужчины переглянулись и нарочито медленно разделись при свете свечей.

Я потеряла возможность дышать Мужья в состоянии ню, оба, смело могли посрамить любую мужскую классическую статую, неважно, создавали ее римляне, греки, скульпторы уровня Родена или итальянцы эпохи Возрождения. Удивительная гармоничность сложения, хорошо заметная при полной обнаженности. Эта гармония не достигается голодом или накачкой, тут постаралась сама природа. Хозяева столь совершенных тел всего лишь приумножили свои задатки. Но все же это было удивительно красиво!

А уж привычка двигаться синхронно! Куда тем пловцам. Супруги, по-моему, друг друга видят спиной. Очевидно, мужики очень много совместно тренировались.

- Я хочу потереть тебе спинку, - заявил синеглазик, выуживая фарфоровую миску с ароматическим розовым уксусом и губку.

- А я помогу, - не остался в стороне Эмо и выудил вторую.

Клянусь, с губкой они тоже часто тренировались, потому что не успела я оглянуться, как меня помыли это дрянью везде... даже там, где поначалу не собирались. Увлеклись, наверно.

- Ты?.. - задал невысказанный, но такой понятный вопрос Филлипэ другу.

- Как обычно, - кивнул Эмилио.

Это они заранее роли распределяют? Технические подробности обсуждают? Вот так, без зазрения совести и в широком нахальстве? И меня как бы тут нет?!!

Но как только я открыла рот, чтобы справедливо возмутиться, как они посмотрели на меня и расцвели улыбками.

И они улыбались. Боже, как мои мужья улыбались! Сапфиры и аметисты удивительных глаз смотрели на меня с голодом и желанием, с удивительным теплом. Они меня принимали в любом виде, безусловно. Именно такую, как я есть. Или мне это только показалось в изменчивом лунном свете?

Голубовато-сиреневое сияние словно создало вокруг нас прозрачный кокон, фосфоресцирующее гранями-лучами яйцо, тончайшую завесу.

Эти исступленные ненасытные взгляды довели бедную изнервничавшуюся женщину до цугундера... нет, цербера... ай, да неважно, в общем - довели.

- Все! - отстранила я их, удерживая на расстоянии вытянутых рук. - С сегодняшнего дня начинаем новую жизнь! Начинаем изучать это странное явление - дефицит внимания в супружеской постели.

- Дорогая, - фыркнул Филлипэ, потираясь головой о мое плечо, словно мурлычущий кот. - Твои высказывания настолько гениальны, насколько непонятны. Поясни, сделай милость.

Я ответила яростным взглядом:

- Настаиваю на единоличном владении! - выпалила в ответ. - В смысле, владение по отдельности. Сколько у вас тут дней в неделе?

- Семь, - недоумевающе ответил Эмилио, мимоходом запуская шаловливые руки везде, где не положено. Сопротивляться натиску стало в разы сложнее.

- Так вот, - прикинула я в уме. - Понедельник и среда, к примеру, это дни Филлипэ. Вторник и четверг - Эмилио. -Мяукнула: - Остальные три я спокойно сплю одна!

- Мне кажется, - поделился синеглазый с другом. - Что от счастья Маруся стала слегка не в себе. Иначе откуда такие идиотские мысли?

- Из идиотки, - взбеленилась я. - Прекрати разговаривать, как будто меня здесь нет!

Но куда убрать из глаз истому? Как скрыть сбившееся возбужденное дыхание? Куда спрятать потемневший от желания взгляд? Я для мужей словно открытая книга с пропитанным предисловием. Маскировать дрожь тела становится все сложнее.

- Драгоценная, - поднырнул под мою руку Эмо и притиснул к себе, начиная играть с горошинами сосков. - Если ты все же тут, то пойми: то, что ты говоришь, лишено всякого смысла. У нас все прекрасно получается...

- Это у вас прекрасно, - отчаянно отпихивалась я. - А я потом радостно здороваюсь с ногами, когда они встречаются вместе. А это бывает весьма редко.

- Значит, мы очень плохо стараемся, - с шальной улыбкой, демаскирующей философскую сторону замечания, заметил Фил. В глазах прыгали бесенята: - Иначе бы они вообще не встречались!

Р-р-р! Мачист! Эксплуататор!

- Слушайте, - попробовала я зайти с другого бока. - Ну давайте попробуем разнообразить наш сексуальный досуг.

Все уже перепробовали. Ничего нового вы мне явно не покажете...

Это я зря выдала, судя по их заблестевшим глазам и перемигиванию.

- Если покажем, Маруся. - вкрадчиво сказал Эмилио. - То дай слово, что больше не будешь устраивать детские истерики и спокойно примешь свою судьбу.

- И будешь без возражений. - влез синеглазый, не забыв вставить свои «пять копеек». - Исполнять свои супружеские обязанности с нами двумя.

Прикинув насчет того, что не нашлась еще та женщина, которая не сможет выкрутиться из любой крайней ситуации, я кивнула и дала согласие на эксперимент, а себя на заклание...

И в то же мгновение меня сложили. Как? Слава богу, не в кубик Рубика, а то я вряд ли бы это пережила. Меня поставили... положили - в «березку» (скоро возненавижу это слово!), и дальше надо мной, расставив ноги по бокам от меня. сел. нависая над самыми стратегически важными местами, Филлипэ с такой мечтательной улыбкой кровожадного маньяка, что мне поплохело. Я уже боялась представить, что он со мною дальше делать будет, а Фил, обхватив мои ноги и не давая мне особо шевелиться или как-то изменить позу, довел «березку» до абсурда, практически сложив меня пополам.

- Слышала я выражение «удобная жена», - злобно прошипела я. - Но вот компактная - ни разу!

- Все когда-то бывает в первый раз, - философски сообщил мне мужчина и... Такие вещи нужно запретить всеми конвенциями мира! Это запрещенное к использованию оружие!

С силой удерживая мои бедра двумя руками, практически прижатыми к груди, он в такой открытой для меня позе начал глубоко погружать язык в... ну, понятно куда. Такого заныривания в самые глубины сокровенного да еще и языком я в жизни не получала. Энергичный язык скользил по влагалищу, едва ли не достигая матки.

Вскоре в комнате раздались гортанные звуки. Издавала их - не поверите! - я! Выла, кричала и стонала. Билась, мучительно извивалась под красивым статным мужчиной и просила - нет, умоляла! - входить сильней, быстрей, резче.

Когда меня удерживали сильные руки мужа, в этом было что-то очень тонкое, связанное с любовью и доверием, слабостью и беззащитностью. А Эмилио сидел рядом, смотрел на меня смеющимися сиреневыми глазами и не притронулся ко мне даже пальцем. Наблюдал.

Меня затрясло от силы ощущений. Вид созерцающего мое тело Эмо на меня всегда так действует. Я просто улетаю в астрал. Сносит крышу.

И вот когда я полностью потеряла контроль и собралась возноситься к небесам, уговаривая воплем:

- Закончи, что начал! Не будь последней сволочью!

- Конечно, родная, - нежно улыбнулся Филлипэ с детской улыбкой отъявленного садиста. - Все, как ты захочешь, и сколько будет нужно... но только вдвоем! Попроси нас, дорогая.