Теперь, если бы я мог просто выяснить, где она ее хранила.

Открыв холодильник, я заглянул и нашел внутри бутылку белого вина. Мне просто нужно было найти красное. Удача была на моей стороне, когда я обнаружил, что она стоит у бокалов, которые были выставлены ранее.

Теперь мне просто нужно было выяснить, как открыть эту проклятую вещь.

Оглядываясь вокруг, я нашел винный штопор в ящике и начал сложный процесс открытия моей первой бутылки вина. Я начал с того, что долго пялился на штуковину, а потом смотрел на бутылку.

Это не принесло никаких результатов.

«Черт».

Эверли и Сара собирались зайти сюда и увидеть, как я стою, словно абсолютный идиот, потому что я понятия не имел, как открыть вино.

Отличное первое впечатление.

Не желая тратить больше времени, я раздвинул винный нож и положил его на бутылку, вворачивая винтообразно до тех пор, пока... хрень – что мне теперь делать?

Я пытался потянуть. Ничего. Эта маленькая чертова пробка была плотно закреплена.

— Тебе нужна помощь, малыш? — голос Эверли раздался на кухне.

Я остановился, увидев ее и Сару, которые пялились на меня из дверного проема.

— Я никогда не открывал бутылку вина, — признался я. — Или просто я не помню. Думаю, это не одна из тех вещей, которую я вспомню, как только возьмусь за штопор.

Эверли, всегда терпеливая и добрая, вышла вперед, забирая у меня бутылку и показывая мне, что я сделал не так. Я смотрел, как она зажала винный нож вниз, что позволило вытащить пробку.

— Так просто, — сказал я, тряся головой и усмехаясь.

— Все в порядке, — сказала она с теплой улыбкой.

Я взглянул на Сару, наблюдающую за этой сценой. Ее глаза бегали туда-сюда между нами, анализируя и препарируя каждое наше движение и взаимодействие. «Она ждет, когда я ошибусь, чтобы сделать что-то, на чем она могла бы меня подловить. Что?» Я не знал точно, но догадался, что она не приехала сюда без предупреждения. Не то, чтобы я ожидал меньшего от того, кто любил Эверли так яростно.

Нет. Я действительно уважал ее больше из-за этого.

Но это не облегчило мою работу.

— Так ты говорила с Райаном в последнее время? — спросила она, ее взгляд бегло оценил мою реакцию, прежде чем она повернулась к Эверли.

— Что? Нет. Почему ты спрашиваешь об этом? — проговорила Эверли быстро, глядя на меня и словно извиняясь. Я послал ей теплую улыбку, когда она передала мне бокал красного вина. Я передал его Саре как жест доброй воли, но она просто поставила его на стойку, безусловно, запланировав свой следующий шаг.

— Ну, это просто – он был большой частью твоей жизни. Я думала, тебе будет, по крайней мере, не все равно, как он после всего этого.

Штопор грохнул по стойке, когда Эверли хлопнула руками вниз в разочаровании.

— Послушай, я понимаю, ты злишься. Между нами все сложно сейчас. Но я пригласила тебя сюда, не для того, чтобы ты могла спровоцировать еще одну ссору, Сара. Я понимаю, что Райану, вероятно, больно. Это меня расстраивает? Да. Но давай не будем забывать, кто начал все это. Непохоже, что я оставила его.

— Но ты оставила его, — Сара отступила назад, ее голос поднимался, чтобы соответствовать Эверли. Гнев в комнате был ощутим, и я вдруг почувствовал себя пойманным между ними, без всякого представления, что делать. Я слышал, что разнимать кошачий бой – плохая идея. Я был уверен, что та же логика применима и к женщинам.

— Я сделала именно то, что он сказал мне сделать, Сара! — крикнул Эверли. — Я дала Августу шанс, и, черт возьми, если он не прав. Я знаю, что это больно, и знаю, что это испортило твои драгоценные планы на свадьбу, но ты можешь быть хреновым лучшим другом и быть счастливой за меня?

— Я просто не хочу, чтобы ты страдала, — сказала она мягко.

— Это не твоя работа! Ты не можешь просто быть рядом со мной?

— Да, — ответила она, и слезы потекли по ее щекам.

Это была женская перегрузка драмы, а я был в замешательстве. Они кинулись друг к другу, обнимаясь и плача, как подростки, пока я топтался в углу с бутылкой вина, гадая, когда все это закончится.

— Я приготовила тебе еду – много еды, — сказал Эверли между шмыганьем. Сара оглянулась вокруг, ее глаза широко раскрылись от удивления. Она была так сосредоточена на своей миссии уничтожения этого вечера, что не заметила груды пищи, сложенные везде.

— На всю мою жизнь? — спросила она со смехом, когда схватила салфетку и начала промокать глаза так, как делают это женщины. Эверли сделала то же самое, но гораздо быстрее, а затем начала поднимать фольгу с лотков и вытаскивать тарелки.

— Я собиралась поставить все на обеденный стол, но сейчас беспокоюсь, что к тому времени все остынет. Так почему бы нам просто не посидеть здесь и не поесть в гостиной? — она предложила.

— Звучит здорово, — согласился я, наливая себе стакан белого вина, когда Эверли вручила Саре первую тарелку и поручила ей накладывать. Когда я посмотрел на все, что сделала Эверли, я понял, какой у нее талант. Я знал, что в тот вечер, когда смотрел, как она превратила несколько кусочков еды на моей кухне в пятизвездочную трапезу, что у нее есть потенциал, но теперь, глядя на стойку, я увидел, какой замечательный подарок у нее был.

— Ты когда-нибудь думала о том, чтобы готовить профессионально? — спросил я, когда взял тарелку со стойки и начал поедать цыплят-тетразини, самодельную лазанью и чесночные булочки.

— Иногда, но у меня есть кофейня, — пожала плечами она.

— Ты никогда не заставишь ее покинуть кофейню, — сказала Сара. — Она любит её.

— Ну, пока она делает то, что ей нравится, я доволен,— ее глаза встретились с моими, и она тепло улыбнулась.

— Но разве ты не думаешь, что она должна делать больше? —спросила Сара, когда мы принесли тарелки в гостиную. Ее пытливый взгляд следил за мной, когда я сел на полу перед журнальным столиком рядом с Эверли.

— Она пытается тебя заманить в ловушку, Август.

— Возможно, мы с Эверли помирились, но это еще не значит, что я потеплела к тебе, — призналась Сара.

Я пожал плечами.

— Я понимаю это. И, честно говоря, я не имею право диктовать, как Эверли жить. Если кофейня делает ее счастливой, тогда она должна заниматься этим, пока ей это не надоест. Я больше не тот парень. Черт, я даже не работаю. Я не имею права никому говорить, что делать с их жизнью, когда я не делаю дерьмо с моей собственной. Я не хочу запугивать ее, ни сейчас, никогда.

Она не ответила, но ее молчание дало мне надежду.

Сара и Эверли провели ужин, болтая обо всем. Я слушал, как они говорили о своей работе, жизни и Табите. Сара любила свою жизнь в центре внимания, хотя та была изнурительной.

— Вы даже не захотите видеть мои ноги, — сказала она в отношении жестокого графика, который была вынуждена соблюдать.

— Я никогда не захочу видеть твои ноги, — прокомментировала Эверли с ухмылкой. — Они противные.

— Что ж, это чудо, что я могу ходить несколько дней.

— У тебя нет дублера? — спросил я. Обе женщины посмотрели на меня так, будто я сказал плохое слово.

— Что?

— Сара ненавидит своего дублера – со страстью поклялась, что та никогда не выйдет на сцену вместо нее.

— Есть ли причина? Или это за пределами моего понимания, как парня? — спросил я, вытаскивая чесночный хлеб, чтобы собрать какой-то невероятный соус из лазаньи.

— Да, но это сложно. Это старое соперничество. Просто танцевальная драма, — она пожала плечами, когда толкнула немного оставшейся пасты по тарелке.

— Даже я не понимаю, — Эверли вмешалась в разговор.

— Но ты поддерживаешь ненависть, потому что...

— Это то, что делают лучшие друзья, — сказали они в унисон.

— Понятно все с вами, — я поднял руки в капитуляции.

— Что случилось с таинственным человеком, с которым ты встречалась? — спросила Эверли, когда она начала собирать тарелки с нашего праздника.

— Он рядом, — смутно ответила Сара, самодовольная улыбка растянулась по ее губам.