Это не заняло много времени, чтобы заказать напиток, и как только мой заказ на лучшее пиво был сделан, я продолжил смотреть на людей, скучая.

Это заняло меньше пяти минут.

Вот почему люди ели арахис и смотрели телевизор в барах. Мы не видели людей – это был цыпленок.

— Ты выглядишь знакомым,— я повернулся направо и увидел красивую блондинку через несколько мест вниз, наклонившуюся ко мне, стараясь перекричать шум.

— Я?

— Да, — продолжала она, схватив свой напиток, и придвинулась ближе. — Ты бывал здесь раньше?

— Может быть, — ответил я с ухмылкой. Она, казалось, приняла мой ответ за флирт и ответила хихиканьем. Я просто был честен, но мне понравилась ее улыбка.

И ее смех. По крайней мере, я могу заставить кого-то смеяться.

Бармен прибыл в этот момент с моим напитком, и я предложил купить ей другой.

— Еще один Джин-тоник, — сказала она человеку за прилавком. Он кивнул и отошел.

— Хмм, — она сделала оставшийся глоток своего напитка.— О, я знаю, где тебя видела! — сказала она. — Ты работал в баре Джои вниз по улице? — спросила она, широко раскрыв глаза от волнения, словно только что сложила последний кусочек очень сложной головоломки вместе.

Честно говоря, я не знал, что сказать.

Эверли никогда не упоминала, что я работал в баре, но это не значит, что это не так.

Было ли это возможно, что эта женщина узнала меня по работе, которую я мог бы иметь десять лет назад?

«Не возможно».

— Э, — начал я, но она прервала меня.

— Майк, правильно? — ее рука упала на мою руку, и я опустил туда взгляд.

— На самом деле, Август. Но держу пари, я выгляжу лучше, чем Майк, — я усмехнулся.

Девушка засмеялась, прикрыв рот, и отвернулась.

— Я мог бы поклясться, что это ты. Но нет, ты прав. У Майка была гигантская татуировка черепа на предплечье. А у тебя?

Я поднял рукав, чтобы показать, что нет ничего, кроме мышечной мускулатуры, которую я медленно возвращал. Мои утренние пробежки приносят свои плоды.

— Определенно, не Майк, — медленно произнесла она. Девушка окинула меня взглядом в одобрительной манере. — Итак, Август? Это хорошее имя.

— Спасибо, а твое будет?

— Магнолия, — ответила она, пожав плечами, и добавила. — Моя мать была флористом.

Мне понравилось, как она прикрыла рот, когда смеялась, как будто была смущена и озадачена. Это был своего рода мило.

— Красивое имя для красивой девушки.

Ее напиток прибыл, и мы провели следующие несколько минут, узнавая друг друга. Она работала в этом районе и любила иногда приходить сюда в счастливые часы. Ее коллеги уже забили на нее, что объясняло ее одинокое состояние. Моя часть разговора была немного неловкой.

— Я на пенсии, — объяснил я.

— На пенсии? Сколько тебе лет? — ее глаза расширились.

— Тридцать один, — ответил я с ухмылкой.

— Как можно выйти на пенсию в тридцать один? Потому что я действительно хочу сделать это.

Я усмехнулся, пытаясь оценить, как это объясню. Я не стыдился своей ситуации, но не хотел рассказывать никому.

— Я был действительно хорош в своей работе. Настолько хорошо, что сделал достаточно, чтобы уйти на пенсию – намного раньше, чем ожидалось. Так я и сделал, и теперь я просто решаю, что делать дальше.

Девушка положила руку под подбородок и посмотрела на меня с удивлением.

— Вау, это удивительно.

— Вообще-то это даже скучно, — признался я. — Но думаю, я нашел кое-что, что мне действительно нравится.

— В самом деле? Что? — ее энтузиазм был подлинным, и было здорово быть интересным по обычной причине.

— Фотография. Раньше я делал много фоток, когда был моложе, и вроде как выпал из этого, но теперь у меня есть время, чтобы вернуться. Я люблю это.

— Это замечательно. Действительно здорово, — она улыбнулась, и крошечные морщинки образовались в уголках глаз. — Редко можно найти что-то, чем будешь по-настоящему увлечен.

— Согласен, — мои глаза встретились с ее. — Эй, ты хочешь пообедать, пока мы здесь? — спросил я, понимая, что не хочу, чтобы наш разговор закончился.

Ее лицо снова засветилось, и я почувствовал, как снова ее рука коснулась моей.

— Да, с удовольствием.

— И я тоже.

И хотя это было не так просто, как дыхание, я сделал первый шаг и получил стол на двоих, потому что мне нужно было двигаться дальше. Мне нужен был новый путь, в котором не было медных рыжеволосых и маленького тесного дома.

Мне нужна новая жизнь.

***

Хейт, или район Хейт-Эшбери в Сан-Франциско, было похож на калейдоскоп. Каждый жизненный путь казался инкапсулированным (прим.: инкапсулированный – содержащий внутри себя еще что то) примерно на двести акров пространства, от широко раскрытых глаз туристов, желающих забрать домой своеобразное сокровище для пожилого битника (прим.: термин «битники» был предложен в 1958 году журналистом «Сан-Франциско кроникл« Гербом Кэином  и базировался на сложившихся в американском обществе представлениях о типичном для середины XX века социальном пластемолодежи, характеризовавшемся асоциальным поведением и неприятием традиционных культурных ценностей нации), который каждый день проводил здесь свою жизнь, играя ту же песню, никогда не сожалея ни о чем.

Все изменилось после сумасшедших дней 60-х с приходом новых поколений и направлений, но атмосфера была по-прежнему в основном та же – необычное было прекрасным, и креативность была прославлена.

Неудивительно, что именно это место выбрал Брик для нашей следующей встречи. Как только я заметил, что он сидит в маленьком кафе, прижимая свою чашечку кофе к губам, одетый в сумасшедшую цветущую рубашку и хаки-шорты, я видел, как по-домашнему он здесь смотрелся.

— Мы когда-нибудь снова встретиться в вашем офисе? — спросил я, заняв свободное место напротив него.

— Ты не много говорил там, — он пожал плечами, делая еще один глоток кофе. — И, кроме того, кофе здесь лучше.

Напоминание о кофе заставило меня подумать о Эверли.

«Она работала этим утром? Была за стойкой, общалась с клиентами и делала чашки кофе такие, какую держал Брик?»

«Будет ли она приветствовать меня таким же образом, или встретит меня холодно?»

Я позволил этой мысли развиться и заказал эспрессо и черничный кекс, так как я не завтракал. Сидя в уютном кресле, я позволил себе минуту, чтобы насладиться теплым солнцем и прохладным калифорнийским ветерком, прежде чем погрузиться в разговор.

Люди толпились на улице перед нами, и многие из них были на пути на поздний завтрак или в надежде на утренние покупки. Сейчас было начало субботы, и вскоре это место будет полно туристов.

Вернувшись к Брику, я спросил:

— Так, когда ты отправишь мне следующий счет?

Я начал замечать, что теперь я более устойчив с финансами, что бы он прислал мне счет за месяц.

— Я еще не решил, — ответил он с легкой усмешкой.

Я покачал головой в недоумении.

— Что-нибудь на счет выбора нового места встречи, или, возможно, того факта, что ты ушел со своего пути, чтобы связаться с Эверли от моего имени?

Он прищурил глаза

— Нет – ответ на первую часть вопроса – мне очень нравится здесь кофе, и я нахожу, что ты открываешься больше за пределами офиса. Я буду делать это независимо от... других вещей. В отношении второго вопроса, ну... это была не адекватно, даже для такого ненормального, как я. Я вел себя скорее как друг, чем психолог или терапевт, которым являюсь, поэтому перестал брать за это деньги.

— Итак, думаю, если мы прояснили этот момент, я уже не смогу подать на тебя в суд?

Брик усмехнулся, качая головой на мой комментарий.

— Нет, но я буду всегда рядом в качестве друга, чтобы снова вернуть все на круги своя.

— И если всё закончится хорошо?

— Я отправлю счет по почте, — пошутил он с усмешкой.

— Так много для дружбы, — я закатила глаза. Мой кофе и маффины были доставлены в тот момент, и я почувствовал себя голодным. Брик был прав: кофе и маффины не так уж и плохи.