Райан начал нести чушь. Он был напуган.

Переступая через разделявшую нас пропасть, я взяла его за руку.

— Я не хочу переезжать, Райан. И ты не хочешь. Здесь Джайантс, и у тебя потрясающая карьера. Ты любишь этот город, не отрицай.

Он встретился со мной глазами.

— Тебя я люблю больше.

— Я знаю.

Когда его губы коснулись моих, я чувствовала его отчаянье, жажду в каждом поцелуе, пока он нёс меня в спальню. Райану было страшно, так страшно потерять меня. Мы занимались любовью неспешно, словно наши тела хотели запомнить каждый дюйм друг друга. Несколько часов спустя, он всё ещё баюкал меня в объятьях, и мы гладили друг друга. Никто не проронил ни слова, боясь разрушить умиротворяющую магию, окутывающую нас с того момента, как наши тела встретились.

Но волшебству свойственно рассеиваться, а реальность всегда выходит на первый план в наших мыслях.

— Я знаю, что не похож на большинство мужчин, — наконец произнёс Райан, разрывая молчание. Освещенная лишь луной, я повернулась к нему.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я.

— Я вижу разницу между мной и Августом, даже сейчас. Я робкий и осторожный. Любовник, а не воин, иначе говоря. Я всегда знал, что я такой. У моих родителей был робкий характер, и они воспитали меня таким же.

— Райан...

— Нет, позволь мне закончить. Благодаря этому я стал привлекательным для тебя: резкий контраст между мной и ним. Я заботился о тебе так, как никогда не заботился он. Но пожалуйста, не думай, что если когда-нибудь дойдёт до...

Я провела пальцами по его взволнованному лицу, пока он пытался подобрать слова.

— Я буду бороться за тебя, Эверли. Делай, что считаешь нужным, если это поможет тебе обрести покой, но знай, что если придётся, я переверну землю и небеса ради тебя. Я не отступлюсь.

Я нежно коснулась губами его губ.

— Я знаю, поверь мне. Я знаю.

Когда я вернулась в его объятья, вкус поцелуя был единственным, что занимало мой разум той ночью.

Он был моим будущим. И скоро моё прошлое станет лишь забытым воспоминанием.

Глава 16

Август

Прошло пятнадцать минут, а я все еще с трепетом смотрел на дисплей телефона.

Она позвонила мне. По собственному желанию.

Когда ее имя появилось на экране телефона, я подумал, что это жестокая шутка.

Для чего бы – особенно после того, как она ушла той ночью, ясно дав понять, что это последний раз, когда я видел ее, – ей вообще пытаться снова наладить со мной контакт?

Все просто – Брик.

Возможно, ужесточая каждое правило, в каком бы то ни было этическом кодексе, который он пытался соблюдать, Брик сошел со своего пути, чтобы убедиться, что он нарушил все чертовы обещания, которые дал мне, в поисках Эверли, и выполнил все мои указания в точности до наоборот.

Я просто хотел, чтобы у нее была жизнь, которую она заслуживает, и вот она здесь – в той самой точке, с которой начала.

Однако она сказала Брику, что это приведет нас к логическому завершению – имея в виду разговор о прошлом, как способ разделить наше будущее на ее и мое. Я не был уверен, что согласен с этим. Каждый путь, который я видел, вел меня к ней, и именно поэтому я хотел, чтобы она держалась подальше.

Но я был эгоистом слишком долгое время... и иногда мне казалось, что некоторые из этих черт остались во мне и после пробуждения. Я всегда буду убегать от нее, если она захочет увидеть меня.

***

Я выяснил, что мы встречаемся выпить чашечку кофе, может пообедать или сделать что-нибудь традиционное и публичное. У меня не было ложных надежд о том, что она хочет быть где-либо со мной, но я искренне сомневался, что это будет где-то далеко.

И вот, я понятия не имел, почему я встретился с ней в этой скверной части города, где единственной формой искусства были газеты, парящие от порывов ветра, и случайные граффити, нарисованные на фронтоне магазинов (Прим. Фронто́н – завершение (обычно треугольное, реже –полуциркульное) фасада здания, портика, колоннады, ограниченное двумя скатами крыши по бокам и карнизом у основания).

Может она надеялась, что я измажусь в грязи по дороге сюда. Наивысшее возмездие?

Парень очнулся после двухгодичной комы и измазался в грязи. Снова.

После того как та безумно выглядящая спортивная машина, которую я купил поддавшись порыву, была отремонтирована, я решил продать ее, чтобы купить что-нибудь более разумное после той досадной аварии. Довольно весело на одну ночь, но, как и многое другое, что я выяснил, скорость не была в моем стиле. Поэтому я пересел на домашний внедорожник. Он был намного меньше подвержен деформации и потреблял бензин не в таких больших количествах.

Также наверху на нем была решетка, чтобы крепить снаряжение для кэмпинга, и даже мысль об этом делала меня счастливым в какой-то мере, когда я пытался представить старого Августа в его открахмаленном костюме, выехавшим в лес и устанавливающем палатку.

Стук в окно почти заставил меня свалиться с сиденья.

Почти – я все еще сохранял спокойствие.

Эверли пыталась спрятать ухмылку, появившуюся на лице, потому что ей удалось застать меня врасплох, когда я открыл дверь и выскочил из машины.

— Еще одна новая машина? — спросила девушка, пристально посмотрев на блестящую красную краску.

— Ага, ту продал.

Она кивнула, но ничего не сказала, пока не заметила то, что было у меня в руке.

— Что у тебя там?

— О, я нашел это, убирая кладовку. Подумал, что выглядит интересно, — сказал я, показывая однообъективную зеркальную камеру. Она была спрятана на самой высокой полке в главной кладовке. Я провел расследование касательно данной конкретной модели, и она стоила целое состояние – преимущественно новые модели, или, возможно, так было несколько лет назад.

Я решил продать ее или пожертвовать местной старшей школе, но как только я коснулся ее, то понял, что она моя.

— Ты раньше любил делать фотографии. Поэтому собралось так много коробок с ними, — сказала она, поддавшись чувствам и посмотрев вниз на камеру.

— Почему я перестал?

— Почему ты перестал любить так много всего? — спросила она, уходя.

Я быстро последовал за ней вниз по улице.

— Не ты один ходишь к психиатру, Август, — сообщила она. — И когда я разговаривала со своим, она посоветовала мне это.

— Завести меня в гетто и надеяться, что я не найду обратный путь?

И снова она попыталась скрыть усмешку, что рвалась наружу через подергивающиеся уголки её рта. Тот факт, что она не желала делить со мной радость, уязвлял, но был вполне понятен.

Я всё ещё был врагом.

Она уже сделала достаточно для меня, учитывая как мало я понимал о сути наших отношений, и это многое говорило о её сердце. Надеюсь, какую бы пользу она не хотела извлечь из этого маленького эксперимента, он сработает.

— Нет, — продолжила Эверли. — Она сказала, что мне стоит начать с начала. Если мы хотим поставить, наконец, точку, возможно у нас получится сделать это в процессе.

Я кивнул, оглядывая незнакомую местность.

— Итак, наша история начинается здесь?

— Да, но десять лет назад всё выглядело иначе. Полагаю, как и мы сами.

— Я видел твои фотографии десятилетней давности. Ты почти не изменилась, — сказал я, припоминая ту, что нашёл в своём бумажнике.

Те же медно-рыжие волосы, те же ярко-голубые глаза. И если бы сейчас она улыбнулась, уверен, что увидел бы перед собой ту же красивую девушку.

Но она бы не улыбнулась. Не для меня.

Больше нет.

— В 2005 здесь была клубная зона. Полагаю, что и сейчас остались несколько ночных клубов, но вряд ли те же самые. А тогда, это было отличное место, чтобы зависнуть, и я каждые выходные пробиралась с друзьями в лучше клубы.

— И я? — спросил я, вопросительно посмотрев на неё.

— Ты с коллегами любил приходить сюда после работы выпустить пар. Думаю, тебе просто нравилось быть частью команды, потому что громкий шум и танцы тебя никогда особо не интересовали.