И сейчас я делал всё возможное, что бы снова испытать это.

Сегодня я был в спальне, раскладывая коробку с фотографиями, что собрал. Счастливые воспоминания об этих двоих за все прошедшие годы. Я всё ещё не могу сказать «о нас».

Несмотря на то, что на этих фотографиях был я, с улыбкой, обращённой к миру, воспоминания были чужими.

Это была чужая жизнь.

Словно у меня был брат-близнец. Мы выглядели одинаково, но на этом сходство заканчивалось. У парня на фото было всё, в то время как у меня остались только растерянность и разочарование. Могу ли я смотреть на эти счастливые воспоминания и утверждать, что они мои? Претендовать на эту женщину и любовь, что она дарила?

А на её отвращение? Её страх?

Мне придётся принять и их тоже.

— Ты в курсе, что передняя дверь открыта? — услышал я сзади знакомый голос. Я повернулся, чтобы увидеть Брика, дружелюбного психотерапевта, стоявшего в дверях моей спальни со стопкой писем в руках.

— Нет, не в курсе, — ответил я, бросая на него любопытный взгляд, когда он вошел и протянул мне мою почту.

— Ты пропустил встречу. Я решил, что найду тебя здесь.

— Ты теперь принимаешь вызовы на дом? — спросил я, откладывая почту, желая чего-нибудь менее мрачного. Он проигнорировал вопрос, указав вместо этого на полупустую бутылку водки, которую я сжимал в руках.

— Я думал, что конкретно этот алкоголь у тебя под запретом, — заметил он.

— Ну, возможно, я поторопился с решением, — ответил я, притягивая бутылку к губам. Прозрачная огненная жидкость обжигала горло, но она помогала заглушить мои мысли и успокоиться. — Так что я дам ей второй шанс.

— В десять утра?

Я пожал плечами, чувствуя, как тело расслабляется, когда алкоголь начал действовать.

— Я перебарщиваю. Или, во всяком случае, так говорят мои карточки.

Он пододвинулся и выхватил бутылку из моих рук. К моему величайшему изумлению, я увидел, как он делает большой глоток, прежде чем поставить бутылку на тумбочку рядом. Брик обвёл взглядом комнату, сосредотачиваясь на коробке, стоящей рядом со мной на кровати.

— Полагаю, это и есть та красотка на миллион? — спросил он, кивая на фотографию, лежащую на моих коленях. Я уронил взгляд на фото, взял его и провел кончиками пальцев по жестким краям.

— Как ты думаешь, возможно ли любить женщину, которую ты не помнишь, Брик?

Он взял фотографию из моих рук, разглядывая её. Я не имел ни малейшего представления, когда она была сделана. Подписи вроде той, что была на фото из бумажника, не было, но, очевидно, это было сделано несколько лет назад – до того, как наши отношения покатились в пропасть.

Они выглядели счастливыми, валяясь на траве, с волосами Эверли рассыпавшимися по их плечам. Они корчили рожи на камеру, глядя снизу вверх. Изображение было пропитано невинностью и беззаботностью и, скорее всего, было сделано в момент, который они хотели запомнить на всю жизнь.

«Когда же всё пошло не так?»

— Думаю, мозг способен на многие вещи, — сказал он, отдавая фотографию. — Давай, я помогу тебе с этим, — предложил он.

Я быстро кивнул, и мы оба остались стоять, глядя на рассыпанные коробки.

— Я просто не понимаю, что произошло. Как это... — сказал я, выбирая очередной счастливый момент из моего потерянного прошлого, — ... стало этим? — я широко развёл руки, охватывая комнату, как будто она символизировала всё, что пошло наперекосяк в моей жизни.

В каком-то смысле так и было.

Этот дом, эта комната – здесь всё и развалилось.

Во всяком случае, она на это намекала.

Если бы наша с Эверли жизнь не пропиталась горечью, не обернулась безрадостным сосуществованием, как она ясно дала мне понять, была бы она сейчас здесь? И был бы я сейчас таким, как на этих фотографиях? Создающим воспоминания с женщиной, которую люблю...

Я вернул фотографию в коробку и сделал глубокий вдох.

— Ты когда-нибудь собирался спросить её? Я не представляю, что именно произошло между вами двумя, но очевидно, что нечто болезненное. Это бы пошло тебе на пользу, позволило бы тебе двигаться дальше, Август, — мягко сказал Брик – тоном, которым он пользовался крайне редко. Я называл его «докторским», и обычно один этот звук действовал мне на нервы, заставляя чувствовать себя слабым и ничтожным. Сейчас же, он, как ни странно, мне помог, выветривая остатки алкоголя, успокаивая шатающуюся под ногами землю.

— Я не мог. Не после того, через что она прошла, что он сделал.

Окинув взглядом комнату, я поймал себя на том, что постоянно поправляю свои же слова.

— То, что я сделал, — исправился я. — Не могу заставлять её снова проходить через всё это. Она заслуживает того, чтобы начать всё с чистого листа, без меня. Нормальную жизнь, какой бы она её себе не представляла. А мне нужно найти свой способ разобраться в происходящем.

Кинув прощальный взгляд на разбросанные коробки, я смог найти только один выход.

— Ты не мог бы оказать мне услугу, Брик? — спросил я, пытаясь унять дрожь в пальцах. Он кивнул, а я схватил ближайшую коробку.

— Избавься от них. От всех. Я не могу находиться рядом с воспоминаниями о ней. Слишком больно знать, что когда-то у меня было нечто столь драгоценное, и я дал этому исчезнуть. Мне всё равно, что ты сделаешь, просто убери это куда-нибудь подальше от меня.

Эти слова наждаком прошлись по моему горлу. С той ночи, когда она ушла, я лишь едва дотронулся до неё, я провел долгие часы в этой комнате, просматривая фотографии, анализируя каждую улыбку, каждый смех, то, как мои руки и пальцы касались её, пытаясь нащупать тот момент, когда всё пошло наперекосяк.

Зачем? Я не знаю. Может быть потому, что я не понимал, почему я мог перестать любить такую, как она.

Но, может, я и не переставал.

Она сказала, что я держал её под замком, сделал её пленницей в собственном доме.

«Зачем я это сделал?»

Может быть, любовь не всегда чиста. Может, иногда она становится отравой, такой, что уничтожает человека до тех пор, пока он не сделает всё, чтобы получить ещё.

Как наркотик.

Если бы я всё ещё любил её, стало бы всё как прежде?

Уничтожил бы я её?

***

Я резко проснулся, и пульт выпал из рук. Я обвёл глазами гостиную. Экран телевизора мерцал, привлекая моё внимание, и я быстро перегнулся через край дивана, чтобы подобрать выпавший пульт и включить громкость.

Это был очередной старый фильм. «Назад в Будущее».

Начну ли я когда-нибудь смотреть что-нибудь из этого века?

Марти смотрел на лица его родных на фотографии и видел, как они медленно исчезают, означая то, что его личность переставала существовать.

Какой невероятный бред.

Я огляделся и едва не подпрыгнул от неожиданности.

Все грёбаные коробки, что я отдал Брику, толпились вокруг, как чокнутые преследователи, приводя меня в замешательство. Я встал, обшаривая взглядом крышки коробок, и увидел лишь, что их стало больше.

Ещё и ещё.

Весь дом был забит ими.

Я засунул руку в ближайшую коробку, вытаскивая несколько знакомых фотографий. Старые счастливые воспоминания из жизни, которую я не помню. Они были мне не нужны. Я не хотел видеть эти свидетельства того, чего у меня никогда больше не будет.

Словно по волшебству, краски с фотографии стали стекать на пол. Наши счастливые улыбки размазались и искривились, а изображение стало пропадать. Цвета смешались, оставляя темные разводы на моих руках, и вскоре я весь был измазан ими.

Я взял другое фото и ещё одно. Они все исчезали, словно прекращали существовать.

— Стойте! — крикнул я. — Я хочу вернуть их! Я хочу их обратно!

***

Я потратил слишком много времени, ожидая, когда начнётся моя жизнь.

Больше никаких дегустаций или быстрых машин. Никаких размышлений о прошлом или копания в старых фотографиях, никаких привязчивых сумасшедших снов. Я на многое не обращал внимания и проводил слишком много времени, жалея себя. Наконец-то настала пора проснуться от непрерывного забытья, в котором я провёл последнюю пару месяцев, и взять под контроль свою жизнь.