— Но со смертью брата, — продолжал герцог, — опека над Луи перешла ко мне. У него никого нет, кроме меня, и я не позволю мальчику шагнуть в будущее, которое сулит ему несчастье. Я думаю, что вы искренны в своих чувствах к омеге, сэр, и вы, что совершенно очевидно, сильная и цельная личность. Кроме всего прочего, вы чрезвычайно богаты. Я поддержу вашу помолвку, Монкрифф, и если Дайсон сочтет возможным возражать… Что ж, герцог теперь я. — Он снова поднял бокал. — И я пользуюсь в этом мире кое-каким влиянием.

Гарри наклонился вперед и пожал собеседнику руку.

— Даю вам слово чести, Ваша светлость, что Луи будет здесь счастлив. С ним будут обращаться с глубочайшим почтением.

— Молодчина!

Герцог залпом допил виски.

Стайлс выждал мгновение, предоставляя герцогу возможность насладиться вкусом напитка, прежде чем заговорить снова.

— Я надеюсь, ваша светлость, что не испорчу вам вечер, если немного разовью эту тему.

Герцог наклонился к нему.

— Развивайте, Монкрифф.

Гарри кивнул.

— Ранее я упомянул репутацию полковника Дайсона и то, что мне известно о его военной тактике. Я твердо верю, что народ Шотландии имеет право на защиту собственного достоинства. Поэтому я намерен привлечь Рикардо Дайсона к ответу за содеянные им преступления.

Густые брови герцога поползли вверх.

— Да что вы говорите! Вы имеете в виду официальную жалобу?

— Да, я могу пригласить свидетелей, и если вы соблаговолите выслушать их показания, я буду только рад вашей поддержке.

Герцог задумался над просьбой Гарри.

— Он прославленный герой войны, Монкрифф. У этого человека медали. Это будет нелегко.

— Должен же найтись человек, который увидит правду и не сможет закрыть глаза на его позорную деятельность!

Герцог забросил одну толстую ногу на колено другой.

— Возможно, вы правы. Но если это окажется не так, а я вас поддержу, то пострадает моя репутация. Только представьте себе, Монкрифф, что эксцентричный английский герцог, едва успев вступить во владение титулом, принимает сторону Шотландии в деле против армии короля!

— Да уж, гиблое дело, — кивнул Гарри.

Томлинсон хлопнул себя по пухлой ляжке и захохотал:

— Ох уж эти бесстрашные альфы! Как же я восхищаюсь вашей отвагой, энергией и уверенностью в себе! Хотел бы я быть альфой. — Он поднял пустой бокал. — И снова молодым.

Гарри поклонился герцогу и встал со стула, чтобы взять графин. Наполнив бокалы, он снова расположился в одном из кресел.

— Позвольте, я расскажу вам о своих приключениях во время битвы при Шерифмуре, — предложил он, — а затем мы подумаем, какие у нас есть возможности насчет армии короля.

Томлинсон, удобно расположившись в кресле, откинулся на спинку. Они до глубокой ночи беседовали, обсуждая войну и политику.

— Ты сегодня очень поздно, — произнес Луи и сел в постели, когда Гарри вошел в комнату.

Омега ждал его уже несколько часов.

— Да. — Гарри поставил канделябр на комод и снял камзол. — Я был очень занят, малыш. Мне нужно было завоевать расположение твоего дяди. Теперь он обо мне очень хорошего мнения, и я о нем тоже. Он хороший человек, как и твой отец. У нас много общего, и он поддержал нашу помолвку. Герцог сказал, что твой отец был разочарован, когда здесь минувшей весной ему не удалось устроить нашу с тобой свадьбу. По мнению твоего дяди, чем скорее мы поженимся, тем лучше.

— Мой отец желал нашего брака?

Это сообщение очень удивило Луи, и он внезапно ощутил прилив радости. С учетом всех страхов и сомнений, одолевавших его последнее время, особенно в отношении своей способности разбираться в людях и решения выйти за Гарри, известие о том, что отец одобрял Гарри в качестве возможного зятя, значило для мальчика очень много. Возможно, дух отца Луи все это время за присматривал. Мальчика охватило такое счастье, что у него даже глаза засияли.

На четвереньках омега подполз к краю кровати и встал на колени, обхватив высокую опору, к которой золотым шнуром был подвязан бархатный полог. В настроении Гарри чувствовалось что-то необычное. Он был охвачен каким-то лихорадочным возбуждением, и его воодушевление передалось Луи.

— Похоже, ты очень счастлив, — заметил мальчишка — Что еще произошло между тобой и моим дядей?

Гарри подошел к окну и остановился, глядя в темноту ночи.

— Я высказал свое мнение о твоем бывшем женихе и заявил, что намерен защитить тебя от него. Твой дядя даже не попытался оспаривать мои высказывания. Он сообщил мне, что с самого начала не одобрял эту помолвку.

Еще одна удивительная новость для Луи.

— Дядя никогда мне этого не говорил!

— Он с уважением относился к воле твоего покойного отца, несмотря на то что она противоречила его мнению. Но теперь это позади, и в дальнейшем он намерен действовать, руководствуясь своими собственными взглядами.

— Так вот почему у тебя такой довольный вид.

Альфа обернулся.

— Не только поэтому, малыш. Твой дядя согласился помочь мне привлечь Дайсона к суду. Он поддержит организацию расследования его преступлений. Рикардо Дайсон заплатит за то, что он сделал с моим Лиамом!

У Луи оборвалось сердце. Разумеется, омега был доволен тем, что мужчина избрал более цивилизованный путь к восстановлению справедливости, оставляя окончательное решение о наказании Рикардо и суду.

Что омегу тревожило, так это неукротимая жажда мести, подогреваемая страданием из-за смерти Лиама. Луи задрожал. Мальчик ощутил, что в душе Гарри таится Мясник, с его животным отчаянием и готовой вырваться наружу яростью. Было ясно, что он все еще не оставил эту историю в прошлом.

— Так значит, ты по-прежнему мечтаешь о мести? — осторожно поинтересовался омега.

Гарри бросил на мальчика предостерегающий взгляд.

— Я надеюсь, ты ни в чем не собираешься меня обвинять, Луи, потому что я не нарушил данное тебе слово. Мое обещание заключалось в том, что я не стану применять меч или секиру, чтобы лишить Рикардо Дайсона жизни. Но я ни за что не позволю ему продолжать грабежи и насилие. Мои нынешние действия в точности соответствуют тому, о чем ты меня просил. Я делаю это по-твоему. В соответствии с законами цивилизованного мира. Я доверяю его судьбу суду.

Возразить было нечего, и Луи кивнул.

— Я уверен, что ты должен сделать все, что считаешь нужным, для того, чтобы смерть Лиама не осталась безнаказанной, — произнес мальчик.

Внезапно омега вспомнил, что сказала ему Бет в том домике, куда Луи доставил потерявшего сознание Гарри: «Его возлюбленный умер. И судя по тому, что я слышала, в день его гибели Мясник похоронил вместе с ним и свое сердце. Во всяком случае, ту его часть, которая была способна любить.»

========== XV ==========

— Я хочу отомстить не только за Лиама, — уточнил Альфа, — но еще и за всю Шотландию. Этот человек — тиран. Его необходимо остановить. — Он отошел от окна и остановился в ногах кровати. — Но давай больше не будем говорить о Лиаме.

— Почему?

— Потому, что я не желаю говорить о нем, — раздраженно произнес Гарри и начал развязывать галстук. — А теперь раздевайся, малыш. Я хочу тебя.

Продолжая размышлять о страдании, которое причиняло мальчику присутствие в сердце альфы Лиама и объяснялось тем, что ему самому вход в этот потаенный уголок был пока закрыт, Луи наблюдал за его руками, развязывавшими свободный узел галстука.

«Действительно ли он хочет меня?» — промелькнула мысль. Омеге очень хотелось спросить его об этом. Или же это тоже жажда долгожданного отмщения?

Альфа смотрел на мальчика горящим от страсти взглядом.

Луи решил ни о чем не спрашивать его сейчас. Это было бы ужасно глупо, потому что в зеленых глазах пылал голод. Казалось, мужчина готов съесть омегу, и от этого взгляда у младшего даже кости таяли, превращаясь в желе, потому что каждый раз, когда в зеленых глазах появлялось это голодное выражение, их секс был еще более страстным и доставляло Луи особо глубокое удовольствие.