– Все ясно, Антонина Семеновна, мы вас не подведем.

– Только не переборщите со Славиной, – включилась в разговор Лариса Дмитриевна. – Знаю я вас, дураков. Делайте только то, что вам говорят. И чтоб никакой отсебятины!

– Да-да, мы все сделаем как надо!

– Если вдруг возникнут какие-то вопросы, тут же звоните, сами ничего не предпринимайте, – завершила инструкцию директриса.

Дверь хлопнула, отобрав последнюю надежду на спасение. Почему Лера не спустилась и не ушла с тетками? Лучше было бы попасть к ним сразу, а не после этих отморозков. Хотя какая разница – конец-то один!

– Ну чего они там, свалили? – спросил Дятел.

– Да, уехали, кошелки старые.

– Что, хлеб стукача не так сладок, как мечталось, когда шел к этой суке в холуи?

– А ты сам попробуй, так узнаешь.

– Очень надо поганить себя такой мерзостью!

– А ты, значит, чистеньким себя считаешь?

– Ты, падла, на что намекаешь?!

– Ни на что. Просто слышал, как ты киоски городские чистишь.

– Это лучше, чем под старухой ходить.

– И сколько мы тут будем торчать? – сменил скользкую тему Сизый. – А что там в пакете? Вот гадина, хоть бы хавчик какой положила. Как не лопнет от жадности?!

– Ты как хочешь, а я здесь торчать не намерен. В город пойду, прогуляюсь.

– А если Гура заявится?

– Если заявится и увидит, что здесь все спокойно, то на ночь останется. А мы как раз к ночи и подвалим. Тепленькую ее возьмем. Ну что – идешь со мной?

– Нет, я лучше посторожу. Ведьма узнает, башку оторвет.

– Да чего ты ее так боишься?! – взбеленился Дятел.

– А ты такой смелый, потому что только на себя надеешься? А вот я не надеюсь.

– Еще бы! Привык за ней тарелки облизывать.

– Сказал, не пойду, значит, не пойду! Мне есть что терять. А ты как хочешь.

– Ну и черт с тобой! Вздумаешь брякнуть, что я пост оставил, убью!

В прихожей хлопнула дверь. Не успела Лера перевести дух, как услышала приближающиеся шаги. Сизый вошел на кухню, заглянул в духовку ржавой плиты, погремел сковородками и с грохотом хлопнул дверцей. Лера приникла к щели. Сизый задумчиво постоял у окна, затем обернулся и, подняв голову, заметил антресоли. Лера отшатнулась в глубь проема и перестала дышать: неужели конец?! Шаги проследовали в коридор, изредка раздаваясь то в одной комнате, то в другой, а вскоре и вовсе стихли.

Казалось, надо успокоиться, но оглушительная тишина пугала Леру больше звуков. Сизый был не так прост, как казался на первый взгляд. Стукач по детдомовским понятиям был выродком, холуем при взрослых. Таким доставался и кусок пожирнее, а потому те всегда сыты, и любви взрослых – самого дорогого, о чем мечтает любой сирота, – побольше.

Правда, любовь эта не настоящая, а суррогатная. Но и ее не всем доставалось, и большинство полагало, что общая пайка любви урезалась из-за таких вот расплодившихся стукачей, которым доставалось все. Потому их ненавидели, а также боялись, опасаясь стать жертвами доносов. К тому же считалось, что стукач – особь настолько продажная, что на воле не выживет. Потому Сизый и старается угодить директрисе. Готов землю носом рыть, лишь бы Антонина Семеновна его по головке погладила и незаменимым для себя посчитала, а впоследствии и путевку в жизнь выдала.

Лера невольно нащупала в темноте металлический баллончик с дихлофосом, который ей попался на глаза, когда она приводила в порядок антресоли. Даже проверила, работает ли, направив короткую струю удушающей жидкости – гадость преужасная – в приоткрытое окно ванной комнаты. Она понятия не имела, как баллончик может ей помочь, но на всякий случай не стала его выбрасывать. Может, вместо газового пригодится? Другого-то оружия все равно нет.

Она сняла крышку с баллончика и только успела направить носик форсунки в проем между дверками, как они распахнулись, явив перед Лерой торжествующую физиономию Сизого с оскаленной в идиотском хохоте пастью гнилых зубов.

– А-а, сука! От меня не спрячешься!

Палец Леры дернулся и вдавил до основания головку пульверизатора. Струя вонючей жидкости метнулась в раскрытую глотку, спазмируя дыхание Сизого. Глаза его, наливаясь кровью, дико выпучились от невозможности вздохнуть, и он разжал цепляющиеся за край антресолей посиневшие пальцы с обкусанными ногтями. Раздавшийся грохот заставил Леру высунуться.

Сизый катался по грязному полу, обхватив горло и силясь крикнуть, но судорога уже гуляла по всему телу, и он наконец затих. Мертвенная бледность лица, полуприкрытые глаза, недвижимое тело вселили в Леру такой ужас, что она на минуту потеряла сознание.

Резкий запах дихлофоса постепенно вывел ее из состояния небытия. Держась слабеющими от страха пальцами за верхний косяк двери, она попыталась спуститься, но сорвалась и рухнула вниз, больно ударившись боком. Лера на коленях подползла к распростертой на полу сухонькой фигурке и прижала пальцы к худому запястью. С большим трудом удалось почувствовать еле заметное пульсирование.

«О боже, неужели он умирает?! – проскользнула в сознание, словно змея, жуткая мысль и вонзилась в сердце. – Я – убийца! А ведь он не сделал мне ничего дурного. Вернее, не успел. Но не сделал же! Надо немедленно вызвать «Скорую»!»

Лера вытащила сотовый и принялась жать на кнопки, но телефон оказался разряжен. Ну почему так не вовремя?! Может, позвать на помощь соседей? Нет, только не это! Отсюда ее точно увезут в психушку. Директриса ни за что не позволит, чтобы на Леру завели уголовное дело по обвинению в убийстве, иначе она никогда не получит ее квартиру. Поэтому не стоит торопиться самой лезть в ловушку.

Лера поднялась, превозмогая боль, и похромала в ванную комнату. Заткнув сливное отверстие ванны крышкой, повернула до отказа ручки обоих кранов. Напор воды отличный, поэтому хоть ванна и огромная, наберется минут за десять, а потом вода хлынет на пол, через полчаса максимум зальет соседей. Они поднимутся, найдут Сизого и вызовут «Скорую».

Лера вернулась к Сизому и склонилась над ним.

– Ты только потерпи, хорошо? – шептала она, чувствуя, что от волнения потеряла голос. – Совсем немножко. Помощь вот-вот подоспеет. Ты не умрешь. Ты же не хочешь умирать, да? Тогда подожди еще чуть-чуть. Только не умирай, ладно?

И лишь увидев падающие на его лицо капли, поняла, что плачет. Неужели от жалости к нему? Почему бы и нет? Наверняка его никто никогда в жизни не жалел. Им всем в детдоме жилось несладко. И каждый пытался выжить, как мог. У Сизого не получилось устоять перед соблазном быть обласканным директрисой, вот он и сломался. Только бы он не умер! Как тогда ей жить дальше на свете – убийцей?! Лучше бы на его месте оказался Дятел. Вот о ком Лера бы не пожалела. Вот кому не следует продолжать жить дальше.

Лера вскочила на ноги. Как же она забыла о Дятле?! Ведь он в любой момент может вернуться, и тогда… Она услышала, как в замочной скважине поворачивается ключ и застыла, не в силах двинуться с места. Но как только входная дверь с легким скрипом начала открываться, Лера уже карабкалась вверх, цепляясь за карниз и торопясь поскорее укрыться в своем совсем ненадежном убежище.

– Эй ты, чудик! Сизый, ты где? Я хавчик принес, выползай. Ты в ванной, что ли? Ну, давай, помойся перед ужином. А я пока постерегу. – И Дятел засвистел что-то себе под нос.

«А ведь он пьяный! – дошло вдруг до Леры, и она почувствовала, как от дикого ужаса каменеет тело. Только душа еще способна надеяться на что-то. – Господи! Святая Валерия! Только вы мне теперь сможете помочь! Не оставьте меня своею милостью!»

Лере казалось, что сознание покидает ее. Непрекращающийся шум в ушах, озноб и стреляющие боли в висках выматывали, заставляя прикрыть глаза и склонить голову к ладоням. Только так дурнота немного отступала, и Лере казалось, что она превращается в огромное ухо, потому что только слух теперь имел право на существование, чтобы вовремя предупредить ее об опасности. А предупрежден, значит, вооружен. Ну да, ну да, как же! Теперь-то она чем собралась защищаться?!