– Спасибо, Ирина Михайловна, – выдохнула я с облегчением. – Непременно буду. Всё сделаю.

Стоило мне положить трубку, как внезапно раздался звонок в дверь.

Не знаю почему, но стало вдруг страшно. Я же вроде никого не жду и на работе должна быть в это время. Тогда кто же это явился в гости?

Быстро надев и подпоясав халат, на цыпочках подкралась к двери и заглянула в глазок.

В этот раз крик ужаса мне каким-то чудом сдержать удалось, вовремя зажав рот руками.

За дверью стоял высокий широкоплечий мужчина, по комплекции больше напоминающий шкаф. На нём даже одежда трещала от каждого движения. Причём, несмотря на жару, одет он был в чёрный костюм, белую рубашку с галстуком, тоже чёрным. На носу солнцезащитные очки. Вдруг в тёмном подъезде какой солнечный лучик ударит. Завершал образ короткий ёжик светлых волос.

Этакий громила в стиле «люди в чёрном» или по-русски: «не подходи – убьёт»!

Но не это меня испугало.

Мужчина светился.

Нет, я серьёзно.

Всю его мощную фигуру с головы до ног окутывала лёгкая белая дымка.

Нет, он не светился как неоновая лампочка. Свет был совсем другой: всполохи и неровные зигзаги туманных нитей. Так обычно показывают солнце из космоса, примерно такое же сияние, только белое.

В любом случае выглядело это жутко.

Люди не могут светиться. Совсем. Это неправильно.

В дверь зазвонили еще настойчивее.

«Не открою! Ни за что не открою!»

Отшатнувшись от двери, я запустила пальцы в волосы и попыталась придумать, как быть дальше.

Вызвать полицию? И что сказать? Здравствуйте, мне в дверь звонит светящийся человек? Бред. Меня в психушку сразу отправят.

Звонки продолжались. Потом в дверь забарабанили, да так сильно, что она задрожала.

Стало совсем страшно.

Спасла соседка. Тётя Галя, главная сплетница нашего подъезда, приоткрыла свою дверь и громко прокомментировала:

– Чего трезвонишь, сынок? Нету её.

«Сынок» медленно повернул голову и пробасил:

– А где?

– На работе целыми днями пропадает, дома почти не появляется.

– Понятно, – ответил тот, разворачиваясь.

А я чуть не бросилась расцеловывать старушку, которая так выручила меня сейчас.

Светящийся мужчина ушёл, а я бегом начала собираться, понимая, что не в силах остаться дома хоть на минуточку. Как-то разом из защитной крепости он превратился в ловушку, из которой так сложно выбраться.

Умыться, почистить зубы, стараясь не морщиться от нового отражения. Причёсывание заняло несколько больше времени, чем я рассчитывала, уж слишком густыми были волосы, и моя обычная заколка просто не выдерживала этого объема и расстёгивалась. Пришлось оставить их распущенными.

Переодевшись в сарафан (новую грудь уместить удалось), я схватила сумочку, нацепила очки на нос и сбежала, на ходу набирая знакомый номер.

– Орёл, привет, это я.

– Решка! – радостно завопила подруга. – Я так рада тебя слышать.

– И я тебя тоже. Слушай, у тебя есть свободное время?

– Для тебя всегда найдётся, а что случилось?

– Покрасилась неудачно, хочу сменить цвет.

– Без проблем, приезжай.

Бросив телефон в сумочку, я поспешила в сторону метро.

Спустилась по эскалатору, когда неожиданно на моём пути встала пёстрая цыганка в ворохе цветастых юбок и звенящих монет с младенцем на руках.

– Позолоти ручку, дорогая, всю правду расскажу. Что было, что будет, что на сердце у тебя.

Вот же приставала.

Я уже собиралась ответить что-нибудь резкое и сбежать, как вдруг женщина изменилась в лице и даже побледнела.

– Простите, госпожа, – забормотала она быстро, поклонилась и добавила виновато: – Не признала. Долгих лет.

Пока я стояла, растерянно хлопая глазами, цыганка подхватила юбки, младенца и шустро убежала, скрывшись в толпе.

И что это было?

В метро меня ждало новое испытание. Стоило войти в вагон, как в нос сразу ударил запах псины, а глаза защипало от ярких источников света.

Люди светились.

Не всё, конечно, но треть точно.

От неожиданности я попыталась сделать шаг назад, но не вышло, меня толкнули в вагон входящие люди, двери закрылись, и поезд тронулся.

«Хорошо. Всё будет хорошо, я это знаю», – пропело сознание, пока я, прижимая сумочку к груди, пятилась в уголок, где аномальных было меньше всего и запах псины не казался таким навязчивым.

Люди светились по-разному. Кто-то белым, кто-то красным, зелёным или голубым. Одна девушка в противоположном углу вообще розовым отсвечивала. Кто-то светился ярче, кто-то слабее. У одних всполохи были длинными, витиеватыми, у других короткими и практически статичными.

Честно говоря, это было даже интересно.

Я весьма пристально таращилась на каждого, пока не заметила, что они тоже за мной наблюдают. Причём не совсем одобрительно.

Мне хватило совести смутиться и отвести взгляд.

А вот и моя станция.

Я так же, бочком, стала пробираться к выходу и застыла у двери, крепко держась за поручень и смотря перед собой.

– Слышь, сестрёнка, – вдруг произнёс сидящий парень, вытащив наушник из уха и сверкнув золотистым взглядом. Голос у него был низкий, вкрадчивый, и говорил он так тихо, что слышать его могла лишь я. – Ты бы закрылась. А то так и фонит. Люди заметить могут. А там и до патруля недалеко.

– Э-э-э-э, – вытаращив глаза, протянула я и невнятно добавила: – Спасибо, учту.

– Да, бывает, сам щенком таких дел наделал в своё время, – открыто улыбнулся он и отвернулся.

Сумасшедший дом!

Быстрее отсюда! Быстрее!

Только двери разъехались в стороны, я выскочила и быстрым шагом бросилась прочь, смотря себе под ноги и маневрируя между людьми, которых было неожиданно много на станции.

И ведь почти дошла, когда неожиданно остановилась.

В переходе играла молодая группа музыкантов. Ничего нового, таких бедных студентов много в городе, но вот голос. Что-то странное было в нём, гипнотическое и завораживающее.

Я сама не заметила, как оказалась рядом с ними, пристально и даже немного жадно вглядываясь в лицо бледной девушки с сине-зелёными волосами.

Она меня тоже заметила, неожиданно ойкнула, замолчала и отступила. Волшебство кончилось. Парни побросали инструменты и тут же загородили испуганную солистку.

– У нас разрешение, – с вызовом произнёс гитарист, явно обращаясь ко мне.

Народ начал коситься, а вокруг, привлечённая тишиной, стала собираться толпа.

– А я здесь при чём? – пробормотала я недоумённо. – Просто послушать хотела. Красивый голос. Но отвлекать не буду, уже ухожу.

– Новорожденная, – вдруг пискнула девушка, выглядывая из-за спин своих защитников. Они, к слову сказать, не светились, как и девушка, и вроде выглядели нормальными.

– Что? – спросила я, нахмурившись.

А та уже испуганно качала головой и приговаривала:

– Ой, что будет. Ой, что будет.

Ерунда какая-то.

Мои галлюцинации ещё можно объяснить ударом по голове, но что делать со всеобщим помешательством?

Как говорил папа дяди Фёдора: «С ума обычно поодиночке сходят. Это гриппом все вместе болеют».

Или, возможно, я еще сплю и это всё мне снится? Хотелось бы верить.

Я бросила еще один взгляд в сторону солистки, пожала плечами и, развернувшись, быстро прошагала к выходу, до которого оставалось совсем немного.

Вбежала вверх по ступенькам, когда меня внезапно окликнули.

– Девушка! Девушка!

Обернулась, с удивлением увидев перед собой улыбающуюся певицу с сине-зелёными волосами.

– Ты ведь не знаешь, да?

– Не знаю что? – сухо спросила у неё, скрестив руки на груди.

Сначала выгоняют, теперь догоняют.

– Понадобится помощь – найди меня, – произнесла эта ненормальная, подавая визитку. – Я Уля.

– Мне ничего не надо.

– А ты всё равно возьми, – рассмеялась она тихо, всучила бумажку и быстро отступила. – Как только странностей станет совсем много, я смогу помочь.

Дурдом.

Мне уже не терпелось встретиться с Ленкой. Орёл уж точно вернёт спокойствие и хорошее настроение.