***

Ночью, уже ближе к рассвету, группа во главе с капитаном ушла на задание. Задание было крайне сложным. Нужен язык. Причем язык нужен конкретно владеющий информацией об укрепрайоне Перекопского перешейка. По поступившей оперативной информации был такой человек – оберст-лейтенант инженерной службы Шульц. В крайнем случае, при невозможности захватить его, то штабс-фельдфебель укрепрайона Вольфганг Груббер – этот является, практически, правой рукой Шульца и владеет не меньшей информацией. И передвигаются они по району вместе. Штабс-фельдфебель непосредственно принимал участие в строительстве долговременных укрепленных позиций.

Утром замкомвзвода увёл подчиненных Кошелева на практические занятия за село. Виктор полностью доверился ему, лишь со стороны наблюдая, как разведчики тренируются. Ему было интересно, ведь он и сам был неплохим спортсменом. До войны занимался парашютным спортом, в училище увлёкся боксом, гиревым спортом – неоднократный призёр соревнований. В училище преподавали рукопашный бой, штыковой бой (тут ему вспомнился, как неудачно провёл свой реальный штыковой бой в той злополучной высоте). Правда, в военном училище больше внимания уделялось общефизической подготовке, преодолению препятствий, владению холодным оружием, штыком. «…Умело сочетая огонь и движение, сблизиться с противником, атаковать его, уничтожить в рукопашной схватке или захватить в плен и закрепить за собой захваченную местность…» – тут же пришли на ум строки из «Боевого устава пехоты».

Разведчики немного размялись, разбились на пары – провели схватки, но не это было главным. Виктору показалось странным, что они уселись в круг «по-турецки», руки сложили на колени, закрыли глаза и будто уснули. Кошелев, даже устал ждать. Хотел уже окликнуть – сделать замечание, но тут к нему подошёл один из офицеров роты. Это был командир первой роты с птичьей фамилией Синицын.

– Что? – спросил он, и в шутку надвинул пилотку Кошелева на нос. – Наблюдаешь? Ну, наблюдай, наблюдай! Ещё не такое увидишь! У нас командир особенный.

– А что они делают? – спросил Виктор, поправляя пилотку.

– Созерцают. Укрепляют дух и тело. Медитация называется. И ты знаешь, помогает. Это наш командир придумал – созерцать на каждом занятии.

– Странно, – сказал Кошелев. – Я ничего подобного раньше не видел.

– То ли ещё будет, – усмехнулся Синицын. – Вот вернётся командир…

– А расскажи мне про него! – перебил Виктор.

– Ну, пойдём в тенёчек присядем, расскажу.

Они отошли в сторонку, к одиноко стоящей сосне с кривым стволом и широкой кроной. Виктор распинал сапогом в стороны упавшие прошлогодние сухие шишки и первым уселся, прислонив спину стволу дерева. Синицын примостился рядом.

– Капитан Лысенко прибыл к нам год назад, когда прежнего командира убило, – начал повествование Синицын. – Сам я давно здесь – с момента формирования. Капитан ещё не был капитаном тогда, а всего лишь старший лейтенант. Приехал он к нам из Дальнего Востока. То ли из Хабаровска, то ли из Владивостока. Есть мнение, что он раньше жил в Японии. И фамилия у него настоящая не Лысенко. Но это нам не ведомо. Сам он особенно не распространяется о своей прежней жизни.

Синицын поерзал на месте, пытаясь принять удобную позу, вытащил из-под себя шишку, подвинулся ближе к стволу и тоже прислонился к сосне. Запустив шишку в сторону, продолжил:

– Главное, что он отличный командир. Строгий – панибратства не допускает. Со всеми на вы. И с собственной философией и мировоззрением. Но это службе не мешает, а наоборот. Все эти медитации – оттуда. Совершенно владеет своим телом, отличный стрелок и боец. Тут у нас в разведке есть разные люди – спортсмены, боксеры, просто сильные люди. Но ни один из них не выдерживает и минуты рукопашного боя с ним. Очень ловкий и выносливый. Такое ощущение, что этот человек не знает ни усталости, ни боли. На боевых выходах за его темпом не угнаться. А один раз видел, как в лесу в него попал самострел – видимо, оставленный охотниками ещё до войны – стрела воткнулась ему в плечо. А он хоть бы какой звук издал – молча постоял некоторое время, вытащил стрелу, зажал рану рукой. Так и стоял, пока его не перебинтовали. Мы ещё два дня ходили, ни разу не пожаловался. Говорит, что с болью надо дружить, уметь разговаривать. И тогда она отступит. Вот такой он, наш капитан.

Виктор слушал Синицына, не перебивая, внутренне радуясь тому, что судьба предоставила возможность встретить такого удивительного человека. Он непременно станет как Лысенко. Попросит его научить всему, что тот умеет.

Тем временем, утренние занятия разведчиков закончились, замкомвзвода доложил Кошелеву об этом, и они строем направились в село. А старший лейтенант Синицын остался со своим взводом. Слышно было, что он распекал своих – несмотря на то, что был занят беседой с Виктором, не забывал наблюдать за действиями взвода. Заставил повторить некоторые элементы. Да уж, тяжело в учении, зато легко в бою.

Когда солнце клонилось к закату, окрашивая часть неба в кроваво-красный облачный узор, капитан со своей группой прибыл в расположение роты. Они блестяще выполнили задание, сдали языка особистам в штабе дивизии и прикатили на полуторке, выделенной начальником разведки. Подполковник был доволен, а потому расщедрился на транспорт для группы Лысенко.

Командир роты никоим образом не выдавал свои эмоции. Был строг, деловит и стремителен. Раздал текущие указания подчиненным, затем приказал собрать всех командиров на совещание.

– Наступление наших войск в направлении укреплений Перекопского перешейка и Сивашских позиций продолжается. Командованием, в результате допроса языка, принято решение возложить на нашу роту следующую задачу: овладеть господствующей высотой в районе Турецкого вала и удерживать до подхода основных сил. Прошу достать карты, товарищи офицеры.

«Опять высота», – подумал Виктор, открывая свой планшет. Он невольно потер раненое плечо. Хотя рана давно зажила, иногда давала знать небольшим саднением.

– Строго говоря, это не высота, а развалины Перекопской крепости. Наличие противника установлено здесь и здесь, – показывал на карте командир роты. – В первую очередь обратить внимание на подавление огневых точек в ДЗОТах. Они устроены здесь, дальше по валу еще один. С ними работают бойцы первого взвода. Далее обеспечиваем данными огневого поражения объектов противника. Для этого нам придан артиллерийский наводчик. Главное – действовать внезапно и скрытно. Отсутствие складок местности для скрытного приближения компенсируем ночной темнотой. Прошу заняться подготовкой личного состава и оружия для боя в ночное время. Сегодня это должно быть особенно тщательно. Не группа выходит, а вся рота. На подготовку нам даны одни сутки. Лейтенанта Кошелева прошу остаться, остальные свободны.

– Ваш взвод остается в резерве, – сказал капитан Виктору. – В бой не вступать ни при каких обстоятельствах. Только по моей команде.

Кошелев был расстроен – он рвался в бой. Но капитана это мало волновало.

– Ожидать вот здесь, – капитан показал на карте. – Связь будем поддерживать ракетами. Красная ракета в вашем направлении – «требуется помощь», зеленая – «все в порядке», высота взята.

Началась подготовка роты к боевому выходу. Чудно было это для Виктора. Все бойцы роты вместе со своими командирами облачились в диковинные одежды – каски обмотали тряпками, на себя примеривали какие-то лохмотья – так показалось Кошелеву. Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что это добротно сшитая одежда: куртка с капюшоном и штаны. Только к ним часто-часто были пришиты полоски разной ткани защитного цвета. «Как чучело», – подумал Виктор. Один из бойцов взвода ему тоже принес такую форму «чучело».

Не остались без внимания оружие бойцов и ящики с боеприпасами. Все было обмотано тряпками, чтобы не гремело и не блестело в темноте. Хотя, штаны позволяли носить навыпуск поверх сапогов, были предусмотрены специальные тряпичные бахилы. Их необходимо было натянуть на сапоги в непосредственной близости с противником, чтобы заглушить звуки шагов.