- Малфой, пей, кому сказано!

- Война закончится только когда последний из нас ляжет в землю, развеется пеплом, укроется морскими волнами. Только тогда. Поттер, я хочу, чтобы Война закончилась! Мне не досталось смерти…

- Пей, я сказал! - Гарри опустился перед Драко на колени и грубо пихнул ему стакан прямо в губы. - Пей, Малфой, пока мысли не кончатся!

Тот подчинился, сделал несколько глотков и усмехнулся с жутковатой издевкой:

- Извини, я столько просто не выпью. Нас было четверо, Поттер. Винса нет, Тео во Франции, Грег пытался уйти сам… Я не могу не думать. В конце нашего первого курса ты узнал, что Лорд не мертв до конца и сказал об этом директору. И вот был пир по поводу окончания учебного года, нам было по одиннадцать лет, мы сидели в Большом Зале — четверо рядом - и смеялись, потому что думали, что Слизерин выиграл кубок. А на нас смотрел со своего трона Величайший Светлый Волшебник современности. Он уже знал, что Лорд не умер, знал, кто наши отцы, знал, как работает Метка… Нам было по одиннадцать лет и нам было весело… Неужели Величайший Светлый совсем ничего не мог сделать тогда? Ничего, кроме как отнять это наше веселье вместе с победой факультета? Он ведь не мог не понимать, что будет дальше…

- Заткнись, Малфой! Заткнись, и пей, - рявкнул Гарри, и, подавая пример, залпом осушил собственный стакан. - У меня учись! Я вот — не думаю! Всего за год насобачился и ты сможешь! Дамблдор — Величайший Светлый, Кинг — лучший на свете Министр, я — Спаситель Британии, Тедди отлично живется с бабушкой, ты со всей семьей — на свободе! Это надо просто вызубрить, а думать об этом — не надо! Пей!

- Пусть Гейнджер зубрит, я всегда предпочитал понимать, а не заучивать. Я безнадежен, герой. Меня надо дорезать, как и всех остальных. Я не знаю, что сделает Грег, когда узнает, что tante Эви арестована, но точно ничего хорошего. Мы все заражены, мы все погибнем, а пока живы — будем разносить заразу. Война заканчивается нашей победой или нашей смертью, и победы у нас точно не будет.

- Пройдет, Малфой. Просто прими как факт, выучи тоже, вызубри и смирись: ты и я — вечно на острие. С самого Хога, какое бы говно не случилось, в нем замешаны Поттер и кто-то из Малфоев. Тебе кажется, что вокруг Война, но это просто потому, что мы — на острие, в самом центре. Дочерта народа живет в мире и уже забывает. Война становится меньше, и когда-нибудь усохнет совсем, но мы с тобой будем последними, кого она оставит в покое. Надо просто дожить до того момента, когда она схлопнется у нас под ногами и мы — ты и я — дотопчем остатки.

- Ты всегда был придурком, гриф! Тупым прекраснодушным идиотом!

Гарри споил Малфою еще два полных стакана, но это не помогло. Драко уродливо пьянел, утрачивал лицо и красноречие, а слова «мы разносим заразу, нас всех надо дорезать» повторял всё чаще. Оценив тенденцию, Гарри от души ливанул в очередной стакан с виски зелье сна без сновидений, и через пять минут созерцал очень тихого, умиротворенного Малфоя. А подумав еще немного — послал Люциусу сову с короткой запиской: «Не могли бы вы посетить коттедж в ближайшее время?» Через двадцать минут сработал камин, и старший Малфой с подозрением принюхался к встречающему его Герою.

- Извините. Мы недавно взяли нападавшего, - сказал Гарри, стараясь дышать в сторону, и повел визитера в гостиную. При виде спящего Драко Люциус заинтересовался еще заметнее.

- Под обороткой была Эвелина Крэбб, - Гарри сделал паузу, оценил сразу посерьезневший и понимающий взгляд, брошенный Люциусом на сына и продолжил уже более уверенно: - Драко, эм, воспринял это болезненно… Я попытался его просто напоить, потом подлил сонное зелье но, честно, боюсь оставлять без присмотра, не понравилось мне, что он говорил. А меня могут сдернуть в Аврорат в любую минуту.

- Да, понимаю. Спасибо, мистер Поттер, полагаю, что для Драко это действительно стало потрясением. Я заберу его в мэнор, если не возражаете.

- Разумеется.

- Кто был соучастником леди Крэбб?

- Пока не знаем…

- Мистер Поттер, я не смею настаивать, но не могли бы вы рассказать подробности?

Гарри задумался на минутку, вспомнил указание Фалька не болтать лишнего и решил, что информировать старшего Малфоя «лишним» не считается. Выслушав в меру подробный отчет, Люциус тревожно сверкнул глазами.

- Вы взяли марионетку. Я, видите ли, интересовался судьбой всех своих старых знакомых. Леди Крэбб никогда не была решительной женщиной, способной на резкие поступки. После войны она была просто раздавлена смертью сына, а когда Лорд Крэбб скончался в Азкабане — это было чуть менее года назад — окончательно превратилась в бледную тень человека, тихую и безвольную. И еще: что бы вам не говорили о Драко, никто из близких друзей семьи не считал его высокородным принцем, и уж точно никто не жертвовал ему последнее пирожное в ущерб собственным детям. То, что наговорила бедная Эвелина — явно измышления стороннего наблюдателя. Либо — плод ее больного разума, но я в этом сомневаюсь. Сказанное ею слишком похоже именно на образ Драко, популярный среди его недругов, верно? Эвелина, я уверен, нашла бы другие слова и поводы для обвинений. И потом, личная месть несчастной матери не объясняет нападения на мистера Уизли.

- То есть, вы уверены, что там имело место внушение? Не просто империус, например, а ложные воспоминания, что-то вроде того? - полтора стакана виски оказались неспособны отключить профессиональные навыки аврора Поттера. Если в деле замешан мастер-менталист, то, с одной стороны, круг подозреваемых резко сужается, а с другой - агентом врага в Аврорате может оказаться кто угодно, абсолютно не зная и не помня об этом сам!

- Стопроцентно уверен.

- Спасибо! Извините, мне срочно надо написать начальству!

- Не буду мешать. Еще раз благодарю за заботу о Драко. Фотти! - с хлопком появилась домовуха из мэнора и тут же исчезла вместе со спящим Драко. Лорд Малфой ушел камином. А Гарри уже строчил дословный пересказ рассуждений Люциуса для Лонгюссона и следственной группы, а потом — чисто на всякий случай — дописал к нему собственные выводы. Не то, чтобы считал коллег глупее себя, но всё же.

Закончив рабочие дела, Гарри снова налил виски, на этот раз уже лично для себя. Возможно, сдавать Драко на руки отцу было не самым благородным решением, но безопасность — прежде всего, а Гарри был отнюдь не уверен, что рядом с ним сейчас безопасно, особенно человеку под чарами сна. Вопрос «неужели ничего нельзя было сделать тогда?» был самым плохим из вопросов, какие только существовали в мире. Этот вопрос мог запросто спровоцировать магический выброс, а Драко, даже если не брать в расчет сонное зелье, вряд ли смог бы сейчас успешно усмирить чужую магию.

Гарри слегка лукавил, хвастаясь, что научился совсем не думать. Просто он по-прежнему хотел только счастья для всех и даром, а ведь никто не станет счастливее, если начать снова перетрясать биографию Дамблдора, выясняя, каких потерь можно было бы избежать, если бы… И поэтому сейчас стискивал зубы и гнал от себя Самый Плохой Вопрос. Повторял, как мантру, строфу из еще одного «детского стишка для чистокровных», сборник которых всё же подарил ему Драко:

Что тревожить забвенье могил?

Каждый после подумает сам:

Хорошо ли, что он победил,-

Тот, который шагал по телам?

Что он значил, и кем же он был,-

Тот, который шагал по телам…

Что тревожить забвенье могил… А в посмертное воздаяние по заслугам и справедливый суд истории Гарри не верил совсем, вернее - плевать на них хотел с Астрономической башни. Есть мир здесь и сейчас, и здесь и сейчас надо жить так, чтобы потом не было причин задавать Самый Плохой Вопрос о сегодняшних днях. Надо жить. Что тревожить забвенье могил…

Сова от Лонгюссона с сообщением, что через часок — после окончания рабочего дня - он почтит визитом геройскую обитель, прилетела очень не вовремя. Или очень вовремя, как посмотреть. Гарри пришлось экстренно собирать себя в кучку, пить протрезвляющее, и изгонять из взгляда то, чему непозволительно отражаться в глазах Спасителя Британии. Он справился, конечно, он же — Герой.