- Я подумал, что будет справедливо держать вас в курсе событий, - пояснил Главный Следователь, усаживаясь в предложенное кресло.
- Драко уже спит, - сказал Гарри, совершенно не погрешив против истины.
- Ну, значит перескажете ему новости потом. В общем-то, ничего прорывного или хотя бы хорошего. Миссис Крэбб даже после успокоительного и вмешательства колдомедика пребывала в не совсем адекватном состоянии. А при вопросах, касающихся ее пособника или пособников, демонстрировала искреннюю растерянность. Похоже, она действительно считала, что действует в одиночку и руководствуется только мотивами личной неприязни к вам и мистеру Малфою. А тут как раз подоспело ваше сообщение о выводах Малфоя-старшего. В общем, к работе с подследственной был привлечен штатный менталист Аврората. И после сеанса легилименции он констатировал многократные вмешательства в разум подследственной, и сказал, что уничтоженные и подмененные воспоминания он восстановить не в силах. Более того, сама миссис Крэбб после сеанса утратила остатки самообладания, и в данный момент переведена в охраняемую палату отделения для душевнобольных в Мунго.
- Штатный легилимент Аврората, - повторил Гарри, в упор глядя на Лонгюссона. - Единственный легилимент в штате, а не приглашаемый — Калеб Селвин, я правильно помню?
Лонгюссон подтвердил его правоту кивком и тяжело вздохнул, уже предвкушая следующую реплику невежливого подчиненного. Впрочем, Гарри сформулировал мысль вполне корректно.
- И кем Калеб приходится Патриции Селвин, которая была в списке подозреваемых, составленном Лордом Малфоем?
- Младшим братом. Гарри, я понимаю, что вы хотите сказать. Но, во-первых, Люциус Малфой — не самый надежный и беспристрастный источник информации о людях. Его личные недоброжелатели — не обязательно преступники. И во-вторых, в его списке одиннадцать фамилий. Если мы будем отстранять от дел всех этих людей, да еще не только их, но всех их родственников — кто будет работать, не говоря уж об общественном резонансе? Калеб Селвин, несмотря на свое происхождение, никогда не давал повода сомневаться в его добропорядочности и профессионализме, в отличие, между прочим, от самого господина Малфоя. И я считаю, что полученный им результат — это именно тот максимум, на который мы могли рассчитывать при любом другом легилименте.
- Я понимаю, - сказал Гарри.
Действительно, теперь этот визит вежливости от начальства стал куда более понятным. Взбалмошность Героя известна всем и этот разговор Лонгюссон предпочел провести дома у Гарри, во избежание скандала на весь отдел, а то и на весь Аврорат. Впрочем, его аргументы были здравыми, и Гарри сам всегда настаивал, что принадлежность к «неблагонадежной» фамилии ничего не говорит о конкретном человеке. Поэтому он просто повторил:
- Я понимаю. И надеюсь, что вы правы.
- Я тоже на это надеюсь! - с явным облегчением улыбнулся Лонгюссон, и на этой благостной ноте засобирался домой. Уже в аппарационной он уточнил, не нуждается ли Гарри в выходном на завтра по состоянию здоровья, получил заверения, что аврор Поттер к службе готов, и отбыл.
А Гарри подумал и решил, что раз он подписался завтра работать в штатном режиме, то возобновлять одиночную пьянку уже не стоит. Все-таки, визит Лонгюссона пошел ему на пользу и мысли, хоть и безрадостные, перестали быть удушающими и вернулись к текущим делам.
Что тревожить забвенье могил, когда и с живыми проблем предостаточно?
Комментарий к
В фике использованы стихи В.Карасева ака Сказочник
========== Часть 3 ==========
Басси привычно разбудил Гарри в восемь утра и — непривычно - сообщил, что ему уже полчаса как доставлено письмо из Аврората. «Экспертная группа считает, что к вам применены неустановленные чары постоянного слежения. Сразу по приходе в Аврорат отправляйтесь к невыразимцам, они попытаются опознать и нейтрализовать чары. Лонгюссон». Завтракая, Гарри размышлял о том, была ли «экспертная группа» внештатниками, работающими в неурочное время, или же нападение на Героя Британии оказалось таким ЧП, при котором и штатные специалисты пашут круглосуточно. Других объяснений письму в такую рань он придумать не мог.
Гарри честно планировал следовать полученным указаниям, но жизнь внесла свои коррективы. Не успел он сделать и трех шагов от авроратского общественного камина, как на него вихрем налетела Гермиона.
- Как хорошо, что ты уже здесь! Идем, ты должен сам увидеть! - протараторила она, тревожно заглядывая Гарри в глаза и тут же поволокла в сторону выхода.
- Куда мы? - только и спросил Гарри. Во-первых, спорить с Герм в таком состоянии он отучился уже довольно давно. А во-вторых, как-то сразу вспомнил, что вчера так и не поинтересовался делами Джинни, как оставил ее спать на Гриммо так и всё. Но туда же должен был отправиться Рон, сразу после дачи показаний? Он же сообщил бы, если бы что-то стряслось? Гермиона коротко обернулась, не переставая энергично проталкиваться к дверям, и словно прочтя его мысли, кивнула:
- Переулок Гимпсби, прилегает к Площади Гриммо. Я нас аппарирую.
И действительно, едва они вылетели на улицу, Гарри дернуло в вихрь аппарации. Когда он через секунду обрел равновесие, все еще держась за руку Гермионы, они стояли в руинах какого-то большого, явно древнего и уже несколько веков заброшенного каменного здания. В проемах окон виднелись лесистые заросли, и на переулок в Лондоне местность никак не тянула.
- Амп… - сказал Гарри, и покрепче вцепился в руку спутницы. Та в ответ развернулась к нему полностью и пристально посмотрела в глаза. Этот взгляд Гарри сразу узнал. Этот взгляд обозначал, что он опять занимается ерундой, зацикливается на собственных мелких проблемах и вообще позволяет себе лениться и валять дурака, тогда как ему доверена судьба всей Британии. Если бы он хоть немного уделял внимание учебе, если бы хоть иногда хоть чем-нибудь интересовался, то сейчас всё не было бы настолько плохо! Но нет, он просто снова будет ждать, пока его умная подруга все разузнает за него, а потом скажет, что делать! Ох, Гарри, ну нельзя же быть таким безответственным, ты же должен был хоть немного повзрослеть! Почему ты всегда ждешь от меня готовых решений? Да, в этот раз я кое-что нашла в архивах, так что тебе снова повезло. И раз уж ты не соизволил хоть пальцем пошевелить, свалив на меня всю работу, то, по крайней мере, обещай в точности делать то, что я скажу! Послушайся меня хоть раз!..
- Не вышло! - зло улыбнулся Гарри, сжимая ее пальцы еще сильнее. - Я ведь даже империус могу сбрасывать!
И приставил к горлу «Гермионы» свою палочку.
Его подвела гриффиндорская самоуверенность. Гарри уже понял, да и раньше знал, если честно, что менталисту для воздействия нужен прямой контакт глаза в глаза. Но теперь решил, что раз умеет сопротивляться внушению, то может себе позволить поединок взглядов вместо того, чтобы как можно быстрее отвернуться. Через секунду у него в голове взорвалось не менее десятка бомбард, и следующее, что он увидел в реальном мире — хвост каштановых волос, мелькнувший в дверном проеме. Обругав себя последними словами, Гарри рванул в погоню. Прямо на бегу он поставил антиаппарационный купол — на удачу, поскольку близко не знал, какого размера это здание и далеко ли до выхода из него. Заодно увидел, что один такой купол уже стоит — очень большой и явно наведенный артефактом, а не прямыми чарами.
Ориентируясь на шорох камней под ногами бегущей, он пересек несколько комнат и один раз сиганул прямо через провал стены, решив, что так сможет обогнать беглянку. Но тут мимо него внезапно пролетел алый луч, и прилетел он совсем не с той стороны, откуда явственно слышался легкий топоток. И в общем-то, луч летел не мимо, а очень даже метко, просто Гарри успел засечь вспышку заклинания и уклониться.
Итак, противников либо больше одного, либо звук шагов — это иллюзия или внушение. Гарри резко прекратил забег, сманеврировал в глухой угол одной из комнат и раскинул поисковые чары. Так и есть, кроме него в доме присутствовали еще двое магов и несколько артефактов россыпью. Увы, поисковые чары не давали рисунок материальных препятствий и при этом требовали глубокого сосредоточения, а значит отслеживать с их помощью передвижение противников было бестолково и чревато прилетевшим издалека заклинанием. Гарри просто запомнил направления на обоих — находящихся, кстати, довольно далеко друг от друга - оппонентов, и стал тихо красться к ближайшему, ориентируясь на слух и стараясь не выходить на слишком открытые места.
