====== Глава 7. Старые слухи ======

В себя я пришла уже будучи в своей спальне в замке супруга. Рядом сидел месье Жаме. – Сударыня, вы нас здорово напугали своим продолжительным обмороком, – проговорил он, поправив холодный компресс на моей голове. – У меня жар? – устало спросила я. – Совсем небольшой. Скорее, вызван перенесённым потрясением. Завтра вы уже будете в норме, – ответил он, и поднёс к моим губам кружку с каким-то отваром, – Это успокоительное. Вам необходим целительный сон. Я не стала спорить, и молча выпила лекарство. – А как вы чувствовали себя до этого? – неожиданно спроси он, – Выглядите вы не очень хорошо. – У меня была сильная мигрень, которая чередовалась с приступами усталости. – Голова кружилась? – Иногда. Но это, скорее всего, от недостатка сна, – вяло ответила я, – К чему вы спросили об этом? Но лекарь не успел произнести и слова, как в комнату вошёл Оливье. – Что ж, я вижу, вы пришли в себя. Как ваше самочувствие? Можете говорить? – поинтересовался он. – Благодарю вас за интерес, проявленный к моему здоровью, месье. Уверяю, я в состоянии говорить, а так же встать, и покинуть ваш замок… С этими словами я положила мокрую тряпку на прикроватный столик, и только собралась встать, как сильная рука графа резко остановила меня, толкнув обратно на подушки. – Вы останетесь здесь, мадам. Это ваш дом. Хотите вы этого или нет. Я послал Мод к графу де Бельфору, чтобы она забрала ваши оставшиеся вещи. Прекратите дуться. Ваша обида не имеет под собой никаких оснований, – сердито проговорил супруг. – Никаких оснований?! Сразу после свадьбы вы привечаете свою старую любовницу, уговаривающую вас отправить меня в монастырь и съехаться, так как она вдруг вспомнила, что у вас есть общий ребёнок, и вы когда-то были, кто бы мог подумать, неплохим любовником!!! – буквально взвизгнула я в порыве злости. – Я, пожалуй, оставлю вас, – тихонько буркнул месье Жам, быстро собрав свои вещи, – Но, месье, помните, что мадам графине лучше не перевозбуждаться. Вполне возможно, что она уже в положении… С этими словами он быстро ретировался из комнаты. – Прекратите истерику, – потребовал Оливье. Я хотела возразить, сказать что-то колкое или язвительное, но неожиданно он подтянул меня к себе, и впился в мой рот своими губами. Я пыталась отбиться или отстраниться, но сильные руки успокаивающе гладили мою спину. Моё тело начало предательски откликаться на эти ласки, и я ответила на его внезапный поцелуй. Довольно нежно и плавно он уложил меня на кровать, склонившись сверху, и продолжая покрывать поцелуями мою шею и грудь. Забравшись под юбки, руки графа стали жадно исследовать мои ноги. – Вы даже не представляете, как я скучал по вас эти дни, – шептал он. Он осторожно стянул юбки, и принялся за шнуровку корсета. Я хотела было помочь, но он лишь слегка шлёпнул меня по рукам, указав на моё пассивное участие. Вскоре, я лежала на одеяле полностью обнажённая. Отстранившись, какое-то время граф молча лицезрел меня с вожделенным блеском в глазах, а затем, начал быстро снимать с себя одежду. Этот акт любви был довольно неторопливым, нежным, проникновенным. Он гладил и целовал моё тело, словно старался не пропустить ни дюйма. Не было того безумного темпа, но, казалось, он и не был нужен сейчас. Мы словно не могли насытиться друг другом, упиваясь такой пьянящей близостью. Всё время это в комнате стояла тишина, лишь периодически наполняемая моими тихими стонами. После того, как пресыщение таинствами страсти свершилось, граф прилёг рядом, обняв меня, и зарываясь лицом в мои волосы. Так, незаметно не заметно мы погрузились в сон. Проснулась я уже одна от того, что кто-то старался тихонько ходить по комнате. Это была Мод. Она принесла мне новое платье из гардероба, подаренного графом. Я улыбнулась ей, и потянулась; впервые за последние дни у меня было прекрасное настроение. На какое-то короткое время я даже забыла об отъезде Рауля. Сделав реверанс, Мод стала помогать мне одеваться. Новая тонкая батистовая сорочка, с вышитыми на воротнике моими вензелями, ворох белоснежных шёлковых юбок… Само платье было из серебристой парчи, расшитой такими же нитями, образуя рисунок, в виде пышных бутонов роз. Лиф и рукава, а так же подол, украшало белоснежное кружево. Устроившись перед туалетным столиком, я позволила служанке расчесать свои локоны. – Месье граф сегодня передал гонцу в Марсель списки с новым заказами. Там было указано множество разного рода материй, диковинных фруктов… Даже те тёмные бобы, порошок из которых вы любили пить у себя дома, – болтала Мод, зашнуровывая корсет. Воспоминания о своём беспечном и светлом детстве одновременно принесли и печальные мысли об уехавшем Рауле. – Мадам, когда вас не было, мальчик устроил настоящую истерику. Со злости он крушил мебель и игрушки в детской. Месье графу пришлось его отшлёпать. После он всучил малыша той женщине, и заявил, чтобы она забирала его, и отправлялась на все четыре стороны. Мальчика пришлось напоить сонным отваром, дабы спокойно перенести в экипаж герцогини. А потом, после их отъезда, граф пил всю ночь. Даже Гримо заметил, что в такие запои он впадал довольно редко. Месье аббат долго ругался с ним, заявляя, что негоже так себя гробить, из-за будничной ссоры с женой. В общем, он с трудом привёл вашего супруга в чувство, и только после поехал к вам. Я впервые почувствовала серьёзные угрызения совести. Возможно, Оливье и вправду довольно сильно переживал нашу размолвку. К тому же, что-то подсказывало, что он попросту ревновал мальчика ко мне, как бы абсурдно сие не звучало. Оливье уже ожидал меня в обеденной зале. За столом был так же месье аббат. Господа Д`Артаньян и Дю Валлон вынуждены были отбыть по своим делам, передав мне перед отъездом сердечный поклон с глубочайшей признательностью. – Они нашли что-нибудь в лесу, после нападения на нас с герцогиней? – словно между прочим, спросила я, намазывая ароматное масло на булочку. – Нет. Такое ощущение, что наездник старательно замёл свои следы, – пожал плечами граф. – Увы. Однако нам нельзя не признать того факта, что тело той несчастной, найденное в такой близости с замком, довольно тревожный и опасный знак, – добавил аббат. – Вы считаете, что кто-то целенаправленно хочет убить меня или Оливье? – спросила я. – Теперь нельзя исключать и этого. Ведь тот всадник загнал вас в ледяное озеро, хотя и понимал, что перед ним отнюдь не очередные крестьянки. Если бы не Рауль, вы бы просто утонули, – заметил мой собеседник. – Рене, прекратите пугать мою жену. Она и так уже побледнела под стать своим кружевам, – недовольно буркнул граф, – Анна, пока вы рядом со мной, вам ничего не грозит, – постарался он успокоить меня. – Нет, месье д`Эрбле. Смею не согласиться с вами. Полагаю, главнейшим звеном в цепочке этих убийств является неопознанный труп. А те несчастные, возможно, были лишь свидетелями чего-то. Или же их просто убили «за компанию», – предположила я, слегка пожав плечами, и продолжила завтрак. – А попытка убить вас с Мари? Как тогда в эти злодейства вписывается она? Вы не заметили ничего странного во время разговора? – спросил граф. – Нет. Но в тот вечер мы довольно далеко углубились в чащу леса. Быть может, у убийцы там тайник или была назначена встреча, и он просто нас прогнал? – высказала я догадку. – Я пошлю слуг, дабы они ещё раз осмотрели ту поляну, – кивнул мне супруг. – В любом случае, мы мало знаем о самих жертвах. Кстати, я слышала одну сплетню; некто из городка видел, что девушек убили в лесу. И лишь потом тело Пьеретты перевезли в город, в самом обыкновенном мешке. Эти девушки ходили к старой Хельге, она лично подтвердила сей факт. Им нужна была трава для быстрого зачатия, – поделилась я своей информацией. – Есть даже такие травы? – удивился граф, и несколько задумчиво взглянул на меня, – И почему же этот свидетель не придёт в замок, дабы рассказать о том, что видел мне? – внезапно спросил он. – Ну, что вы… Люди напуганы. Даже если кто и знает что-то, будет молчать, – ловко выкрутилась я. – Мда… То, что вы рассказали, и правда интересно. Но эти две девушки столь разные, и, тем не менее, тесно общались между собой. Их должно было связывать что-то ещё, – задумчиво ответил Оливье. – Возможно, лучше всего проехать на днях в ваш город? Откровенно с нами, скорее всего, разговаривать никто не станет. Но Мод может походить и послушать сплетни. Горожане пока что довольно плохо знают её в лицо, как и то, что она из штата прислуги графа, – заметила я. Оливье вытер губы салфеткой, и затем поцеловал мне руку. – Вы невероятно проницательны, мой ангел, и ваше предложение не лишено логики. В свою очередь, я пошлю Гримо в городок, что на стороне вашего дядюшки. Ведь горожане общаются часто, быть может, и он там узнает нечто полезное. Я лишь одобрительно улыбнулась ему в ответ. Так же за завтраком граф известил нас о том, что завтра днём прибудет граф де Лаваль со старшим сыном, дабы взглянуть на тело “незнакомки”. Покончив с трапезой, я стала размышлять о том, как бы мне снова встретиться с отцом Далматием. Рассказать о нём Оливье я не решалась – он мог счесть меня безумной, как ту королеву Хуану. И как бы он поступил со мной после, я могла лишь гадать. Сам граф с аббатом решили ещё раз осмотреть лес вместе со слугами. Мне же супруг категорически запретил отправиться с ними, заявив, что впечатлительным дамам вредно ездить на места таких мерзких убийств. Он даже проследил за тем, чтобы я пошла в оранжерею. Устроившись среди цветов, я попыталась сделать вид, что занимаюсь рукоделием. Вскоре ко мне присоединилась и Гертруда. – Меня, увы, они не взяли, – грустно произнесла я, глядя в след удаляющемуся графу. – Ах, сударыня, я, наверное, не смогу более посещать этот проклятый лес; как представлю, что этих бедняжек изрубили там, словно овечек… – с горечью в голосе произнесла юная мадам Жаме, доставая свои пяльцы. Она вышивала красивые пышные розы на синем хлопке, и её рисунок был аккуратным, стежок к стежку. Я с сожалением посмотрела на свой кусок золотистого бархата, где несколько кривовато ютился тёмно-красный цветок, с торчащими по краям запутанными нитками. Я быстро положила вышивку обратно в корзинку и спросила свою собеседницу: – А вы их хорошо знали? – Не очень. Близко я общалась с ними лишь осенью прошлого года, когда они были на ярмарке. Мы жили тогда в одной комнатке на постоялом дворе. – Ярмарка? Я о ней не слышала… Где же она проходит и когда? – спросила я заинтересованно. – Большая ярмарка Прованса проходит в начале октября, когда урожай уже собран. Вы попросту уже не застали её, когда переехали к дяде. Да и проходила она тогда не в нашем графстве. Каждый год сеньоры землевладельцы тянут жребий, и победивший принимает ярмарку у себя. В прошлом году она проходила на землях графа де Лаваля. Тогда я поехала с группой девушек, нас направили торговать там от нашего графства. Мы стояли в специальных палатках, или возле телег с товарами, продавая и показывая их. Но эти девушки, видимо, были знакомы давно, они тесно общались и держались несколько особняком. Они смогли устроиться на время в замок месье де Лаваля, дабы помогать на кухне; хозяин был вынужден часто давать большие званые ужины, и слуг явно не хватало. – А почему вы не пошли туда подзаработать? – поинтересовалась я. – О, нет, мне не нравился хозяин замка. Он был очень груб, и жесток. Не только со своими слугами. Говорят, он порой сильно избивал свою жену. Месье де Лаваль всегда был довольно мрачен; общался только со своими старыми знакомыми-аристократами. Поэтому, когда мне предложили работать в том замке на подаче блюд, я отказалась, а Пьеретта согласилась. Хотя, сударыня, деньги те, которыми потом хвастались девушки, явно не честным путем были добыты. Видано ли дело, получить золотом за подачу блюд к столу? Учитывая, что граф де Лаваль скуп не только с собственными слугами, но и с женой. Если бы они честно работали, то получили бы в лучшем случае объедки с господского стола. А они же в последний день ярмарки накупили всяких безделушек, словно графские дочки, и вернулись домой с узлами добротной одежды. – Неужели они украли деньги? – с напускным удивлением спросила я. – На вряд ли. Граф де Лаваль суров на расправу, да и местные слуги их бы не стали покрывать. Скорее, они участвовали в чём-то постыдном… с мужчинами, – шёпотом закончила Гертруда. Я задумалась. Барбара и Бриджитт определённо не были отягощены моральными принципами. Но Пьеретта явно выбивалась из общей картины, и я поделилась этими думами с мадам Жаме. – Знаете, некоторые девицы в городке, будучи легкомысленными до свадьбы, в итоге вдруг оказывались невинными девами. Старая Хельга мне как-то рассказывала, что есть способы создать видимость невинности, – застенчиво пробормотала Гертруда. – Вы ходили к старой Хельге? – Ну, да. Когда я оказалась в положении, то не сразу поняла этого. Мне казалось неприличным идти с этим к целителю-мужчине, пусть это был и Лионель, с которым мы стали столь близки. Она осмотрела меня, определила беременность и даже примерный срок. Только после этого я сказала обо всём месье Жаме, – ещё более смущённо ответила она. Я понимала её; я бы тоже не позволила осматривать себя там мужчине. Более того, я даже не представляла, как буду бороться со смущением во время родов, если рядом будет наш лекарь. Некоторое время я посидела с Гертрудой, но она больше не заговаривала о погибших, и вскоре разговор перешёл на бытовые и совсем не интересные темы. – Я вспомнила, что Мод не привезла от дяди мою любимую шаль. Я съезжу к месье де Бельфору… Моя утрированная беспечность не вызвала никаких сомнений или подозрений у собеседницы. Посему, удостоившись её скромным согласием, я оставила девушку, и вернулась в свою спальню.