- Сейчас, Тигр, помогу, а то не закатишь все сам.

- Отлично, ребят. Свою часть мы выполнили.

- А торт будет?

- Не знаем. Но если он будет, тут и два повара справятся. Спроси у Ромы, он-то должен знать.

Я поднялся наверх. Краем глаза посмотрел через стеклянную дверь в зал. Молодые танцевали, старые отдыхали, если, выпивали. Молодые сидели за главным столов, над белой аркой.

- Какой в жопу торт? Ты чего? Торты уже давно не в теме! – говорил Рома, сидя в кабинете. Он ел пасту.

Странно, а почему на предыдущей свадьбе был торт? Или там пара из прошлого века? Торт был хороший, высокий. Вкусный. Тогда празднество подходило к концу, и оставалось нарезать торт. Миша нарезал торт так, что нам досталось по кусочку. Я чувствовал вкус лимона, Кристина же говорила, что вкус манговый.

- Там гость один напился, - сказала тогда Кристина. Она только начинала работать, и к ней в ресторан пришел один из гостей. – Просит торт.

- Сейчас, - сказал Миша, - сначала гостям в зале нарежем.

- Мне нужно сейчас, он там уже в зверя превращается.

- Настолько все плохо?

- Да он поднялся непонятно как в ресторан, а потом начал на меня орать, мол, тащите торт.

- А что ты оставила ресторан-то? Иди скорее туда, мало ли, что он там сейчас делает. А торт тебе принесут.

- Скорее только. Ты же принесешь? – обратилась ко мне Кристина.

- Разумеется.

Торт был таким вкусным, а кусок, который я нес, был отрезан так… грамотно, аккуратно.

Я слушал, как мужчина орал бессвязные слова. В руках у него – полупустая бутылка из-под водки. Где-то на донышке переливался этот горький и жгучий яд.

Надеюсь, пелена в твоих глаза не позволит увидеть, что крем немного слизнут с поверхности. Обычно я не ем крем, но этот был со вкусом лимона, или манго. Я не ел манго, поэтому не знаю…

Шел ливень, и как на зло, наемники, работающие днем на фасаде, не убрали бутылки из-под шампанского. Рома попросил меня выйти на улицу и убрать все. Сам он побежал на террасу, собирать флюте.

Дождь был теплый, но это не исключало того, что я закончил задание мокрым. Вся прическа испортилась.

Я зашел за барную стойку и взял сухую тряпку, которой полировали стаканы.

- Ну, взбодрился немного? – спрашивает Рома.

Я киваю, зубы стучат.

Гости забежали в ресторан, они пили вино. Рядом с ними Михаил Сергеевич.

- Хорошая погодка, - говорит он с улыбкой на лице. – Дождик теплый, сам под ним немного постоял.

Че ж вы тогда такой сухой? Я тоже не так много был под дождем, но теперь выгляжу, как половая тряпка. Почему вы так не выглядите, почему с вас не капает вода, рубашка сухая и не липнет к рукам и торсу?

Гости уходят, наемники складывают нетронутую еду в ланч-бокс. Декорации в банкетном зале снимают рабочие, музыканты собирают инструменты в сумки и идут к запасному выходу, там ждал их грузовик. Однако многие, большинство молодежь, остались и продолжали кутить на террасе (дождь к тому моменту закончился).

Рома предупредил, что гости будут здесь еще несколько часов, а некоторые до самого утра, поэтому он выплатил нам деньги, и отправил домой.

***

Родителей нет дома, есть время. Они не видят разницы между моей целью и бездельем, страданием херни. Я должен доказать им обратное. Себе я докажу тогда, когда придет время, когда оценят другие, признают меня. Но чтобы это случилось, я должен стараться. Везде нужно прикладывать старания. Я пошел официантом, но затем понял, что я не тот, кто хочет быть мальчиком на побегушках. То принеси, это унеси, посоветуй, что поесть. Нет, я, как говорила однажды мама, заслуживаю лучшего, и я к этому должен стремиться. Я хочу оставить после себя память, и я это сделаю!

У меня не удастся покрыть ошибки прошлого, я буду жалеть о них всегда – пусть будут напоминанием, как я не должен поступать с человеком, который мне дорог и которого я по-настоящему полюбил.

Время подходит к концу, сегодня я схожу на корпоратив банка и пропаду из ресторана на пару дней. Больше всего я жалел коллег. Особенно Таню. Я буду всегда говорить, что на работе – она зверь, которого лучше не злить, а если давать отпор, то только при условии, что твои пути с ней больше не пересекутся, - однако она заслуживала большого уважения. Работать с семи часов, уезжать ночью, и так по кругу. Терпеть подъебы от начальства, когда к ним приходят друзья, и они делают заказ. Не каждый выдержит. Я не выдержу. У меня еще будет время, когда я буду сутками находиться на работе, но до этого еще далеко. А терпеть унизительные подколки… У людей не будет выбора. Я пойду учиться туда, где пациенту лучше не шутить, ему вообще стоит хвататься за жизнь, пока перед ним не появится медик. Фельдшер.

Фасад пустовал, наверное, решили не рисковать из-за погоды. Однако столы решили оставить, что очень умно. А вдруг незваные гости придут поесть, а столов нет? Прям при них расставлять?

- Процеживай морс, - сказала Таня, - потом подними алкоголь. Тут у нас гостей двести человек, так что вперед и с песней, бля!

«Мать твою, Джонни, поднимай морс! Гости уже на подходе!»

И почему я ржу с таких мемов про Вьетнамскую войну?

Наемники были те же, которые работали вчера на свадьбе. Два пацана, несколько девушек, которых и лицом, и голосом, и формами природа не наградила.

Я поднялся наверх, посмотрел на гостей. Одни женщины, мужчин, от силы, девять-десять человек, среди которых нашелся очкастый задрот, втыкающий в экран планшета. Дайте мне одну девочку, заверните с собой! Дамы были симпатичны. Много зрелых, но и много молодых, которые только начали карьеру. У некоторых были такие откровенные платья, что стоит дернуть лямку, и можно увидеть грудь, а то и оставить целиком в том, в чем мать родила. Красивые тети пришли на корпоратив!

Работая два дня подряд на чужих праздниках, имея за спиной не мало таких же банкетов, я перестал замечать время. Когда говорили поднимать еду, я приступал к погрузке, и все теряло значимость, были только я, повара, которые начинали меня стебать своей помощью, и еда. Все остальное неважно.

Мы и не заметили, как все отдали наверх. Вот и все, моя работа в какой-то степени выполнена. Остается принимать грязную посуду и отвозить ее на мойку. Но до этого у меня есть время поесть.

Вкусно было.

- Давай рассказывай, - сказал Высокий Олег, садясь за стол.

- О чем? – не понял я, может, опять какая-то тупая шутка или стеб.

- Да просто – расскажи что-нибудь.

- Э, я не знаю, что рассказать. Э, я начал читать «Бойцовский клуб» Паланика.

- Хороший роман. Что еще?

- А почему ты о себе ничего не говоришь?

- Не любитель о себе говорить.

- А с чего вдруг такая уверенность, что я хочу рассказывать о себе?

- Видно по тебе, что хочешь внимания. Так почему бы и нет? Поэтому рассказывай, Тигр, все, что можешь рассказать.

Нечего рассказать. Если расскажу, Олег не поверит, скажет, что у меня хорошее воображение, и все. О прошлом тоже нечего было говорить, потому что я не помню, как окончил девятый класс, что там происходило в заключительные дни, что было раньше в предыдущие года. Помню, что получил по русскому «2» за четверть, а потом сказал родителям, что переправил ее, но я этого не сделал потому, что исправлял химию, за которую тоже получил «2». Все остальное, как в тумане, уходит далеко, оставаясь слабоватым пятном вдали. Скоро оно полностью пропадет из виду, и я не буду сожалеть. Вот бы избавиться от последних двух лет также просто… Жизнь была бы хорошей, если бы человек мог избавляться от плохих воспоминаний. Но мы помним их, должны, потому что, забыв, мы наступим на те же грабли. Лучше так.

- И много ты читаешь? – спросил Олег.

- Так, бля, - раздался голос Тани, спускающейся вниз. - Какого хрена не выгружаем посуду из лифта, бля?

- Сейчас все будет, - сказал я, вскакивая с табуретки.

- Быстрее, бля! Я хочу поскорей закончить с этим!