— Дейзи, пожалуйста…

Девушка прижала ладонь к его рту, тем самым прося не встревать в монолог.

— Моё терпение лопнуло, когда отец, этот грязный больной ублюдок, — с отвращением выплюнула она, — стал избивать маму и всячески унижать, потому что та отказывалась отдавать ему деньги и умоляла одуматься. Тогда-то я и решилась осуществить свой незамысловатый план…

На лице Уолкера застыл очевидный вопрос, озвучивать который не пришлось.

— Да, Аллен, так и есть, — криво усмехнулась Дейзи. — Крысиный яд, что я подсыпала ему в еду в течение нескольких дней, справился со своей задачей. Он умер в мучениях. Однако… на этом всё не закончилось. Какой-то его давний знакомый, узнав о случившемся, выяснил, что тот подонок протянул ноги от отравления…

Собеседница вдруг замолчала и, поджав губы, опустила глаза. Пауза затянулась, поэтому юноша осторожно спросил:

— В содеянном обвинили твою маму?

Она вздрогнула и сухо произнесла:

— И повесили у меня на глазах.

Снова повисла тишина. Эта новость, несомненно, ошеломила Аллена. Конечно же, не будь всё настолько плачевно, как в данный момент, он был бы не прочь открыто посочувствовать ей и хоть как-то поддержать, в конце концов.

— Мне жаль, правда, Дейзи, — начал он, — но сейчас, учитывая, в каком нелепом положении я нахожусь, это ничуть не оправдывает твоё поведение. Мне казалось, изначально мы собрались тут вовсе не для того, чтобы обсудить детали твоего прошлого…

Наверное, выразился не совсем корректно.

— Мы с тобой похожи. — Девушка взяла лицо недоумевающего друга в свои ладони и уже хрипловато-надтреснутым голосом пояснила: — Я убийца, как и ты. Мои руки запятнаны кровью моих же собственных родителей! Понимаешь?!

Тут по щекам Дейзи покатились слёзы. По всей видимости, до нервного срыва оставались считанные секунды.

— Не нужно винить себя, — попытался успокоить её Аллен. — Возьми себя в руки. Сейчас не время… вспоминать об этом, — почти раздражённо добавил он.

— Я… я не хочу этого делать… но не могу… с-сопротивляться… — уткнувшись лицом ему в шею, едва слышно проговорила она, то и дело всхлипывая.

— Что? О чём ты?

Ответа Уолкер так и не услышал, потому что девушка неожиданно прильнула к его губам своими. Юноша, естественно, попытался разорвать поцелуй, однако напористости ей было не занимать, так что вскоре он сдался, решив, что сопротивление с его стороны всё равно ничего особо не изменит. В итоге этот несуразный и неуместный поцелуй из, по сути, насильственного превратился в более чувственный, почти нежный.

— Прости. Мне не стоило так поступать.

С этими словами Дейзи таки слезла с колен друга, вытерла слёзы и принялась что-то выискивать среди своих концертных нарядов. Аллен же, наблюдая за ней, вернулся к старой теме:

— Освободи меня.

— Я же сказала, что не могу.

— Тогда, может, объяснишь, наконец, почему?!

Девушка, отыскав тёмно-синий бархатный плащ, надела его и, подойдя к столу, взяла револьвер. Затем взглянула на взбешённого до чёртиков Уолкера.

— Аллен, только не говори, что ты до сих пор не сложил два и два?

И снова эта странная улыбка да равнодушный тон в голосе. У юноши уже в который раз невольно создалось впечатление, что он разговаривает с двумя абсолютно разными людьми.

Когда она сказала, что намерена попасть к Болдуинам, он, конечно же, выстроил ту самую логическую цепочку, но настолько для него неприемлемую и попросту безумную, что поверить в это оказалось куда выше его сил. Это слишком, чересчур… абсурдно.

— Пожалуйста, Дейзи, ты же не хочешь…

— Убить твою Линали? Ответ — да.

Уолкер непроизвольно вжался в спинку стула. На мгновение злость отступила, уступив место паническому страху.

— Ты с ума сошла, — проговорил он, выделяя каждое слово да вперившись в девушку свирепым взглядом. — Дейзи, чёрт возьми, опомнись! Ты хоть осознаёшь, что говоришь?!

— Разумеется.

Юноша словно начал биться в конвульсиях, предпринимая тщетные попытки избавиться от пут, при этом отчаянно завопил:

— Это что, из-за меня?! Из-за того, что я выбрал её, а не тебя?! Господи, я даже не могу выразить, насколько всё это глупо выглядит! Дейзи, ты же не могла опуститься до такого!

Тем временем девушка взяла из того же гардероба длинный шёлковый шарф и, подойдя к пленнику со спины, перевязала ему рот, затянув узел на затылке. Затем, игнорируя непрекращающееся мычание, поцеловала в макушку и двусмысленно произнесла:

— Это всё из-за тебя.

***

Время уже давно перевалило за полночь, однако в доме семейства Болдуинов, а точнее в покоях его хозяйки, граммофон неустанно воспроизводил музыку, кажется, немецкого композитора, имя которого Линали вспомнить не удавалось.

Она сидела напротив трёхстворчатого зеркала, что возвышалось над туалетным столиком, и молча слушала, то и дело прикрывая веки да откидывая все мысли прочь, причём последнее выходило, мягко говоря, не очень. Девушка чувствовала себя неуютно в этой комнате: всё здесь, начиная от стен и заканчивая портьерами, пестрело какими-то ярко-красными и фиолетовыми тонами. Это почему-то создавало дискомфорт, раздражало. Хотя поместье в целом вызывало практически те же эмоции.

— Да я просто волшебница, не иначе! — радостно воскликнула девица, стоящая позади. — Ты прямо как кукла, Линали!

Та с неохотой взглянула на своё отражение.

— Если ты хочешь сделать из меня куклу, Эмилия, то тебе, пожалуй, стоит окунуть меня в горячий воск, а после повторить все эти манипуляции и выставить полученный результат возле парадного входа, к примеру. Я уверена, все ваши гости боле не переступят порог этого дома, потому как будут разбегаться в страхе.

Лицо Линали оставалось бесстрастным, зато сарказма в голосе хоть отбавляй.

— Ну и шуточки у тебя, — хмыкнула Болдуин.

— Я всего лишь озвучила свои мысли вслух.

— Да ладно тебе, согласись, я поработала на славу, — горделиво пролепетала та и, взяв девушку за руки, заставила подняться и подойти к другому зеркалу, что стояло в углу комнаты, обрамлённому в позолоченную раму. — Ты что-то совсем перестала за собой ухаживать. Если честно, расчёсывая твои волосы, я побоялась спросить, когда ты в последний раз брала в руки щётку. А эта твоя болезненная бледность и мешки под глазами…

— Не надо, Эмилия, — перебила собеседница, — а то я начну думать, что ты обо мне беспокоишься.

В отражении Линали успела заметить слабую лукавую ухмылочку.

— Ну, скажи, тебе нравится?

Устало выдохнув, девушка внимательно рассмотрела себя в зеркале с ног до головы. Пришлось признать заслугу Болдуин: лёгкий макияж действительно придал её лицу свежести, сделав более миловидным и выразительным; волосы же Эмилия решила немного подзавить и оставить распущенными, лишь взяла небольшие передние пряди с обеих сторон да собрала их в своеобразный хвостик на затылке, украсив заколкой.

— И правда, как кукла, — пробубнила Кемпбелл себе под нос. — Обязательно нужно было надевать это платье?

— Ну конечно. Оно прекрасно дополняет твой образ. — Девушка провела ладонями вдоль её плеч, затем переместилась на талию, будто проверяя на ощупь, хорошо ли сидит на ней этот наряд. — Тебе очень идёт.

— Но ведь оно… белое. Идти под венец вроде не я собиралась.

Эмилия негромко рассмеялась.

— Туда тебе точно ещё рановато, тем более подходящей кандидатуры на роль жениха не наблюдается. — Линали искоса взглянула на неё, выразив то ли злость, то ли неприязнь. — Не смотри на меня так. О твоём оборванце и речи идти не может, сама знаешь, — парировала собеседница, встав чуть поодаль и скрестив руки.

— Имя, имя, имя…

Услышав этот, вроде бы, шёпот, Кемпбелл резко обернулась.

— Ты что-то сказала?

Собеседница вопросительно приподняла бровь.

— Нет. С чего ты взяла?

— Эм, наверное… просто показалось. Видимо, музыка сбила меня с толку.

— Вообще-то, она уже давненько не играет, — подметила Эмилия, сверля её подозрительным взглядом.