– Я… – она вздохнула. – Да, я здорова, пап, но…

– Но у тебя неприятности? – с нажимом повторил голос из коммуникатора. Фэй закатила глаза.

«И как, черт возьми, на это отвечать?»

– Нет, – начала она, затем помедлила. – То есть, да… то есть… нет! Черт, – она нахмурилась, непроизвольно зарычав на свое косноязычие. – Папа, меня к тебе не пускают. Требуют пропуск. С каких пор он вообще нужен? Такого раньше не было, – она мельком взглянула на сурового охранника, поймала ответный взгляд и заставила себя прекратить жаловаться. – Прости, что без предупреждения, пап. У меня коммуникатор разрядился, я не могла тебе позвонить. Пожалуйста… ты можешь сказать, чтобы меня к тебе впустили? Нам очень нужно поговорить. Наедине.

Несколько секунд отец молчал. Затем:

– Хорошо, я распоряжусь, чтобы тебе сделали пропуск. Придется немного подождать.

– А без этого никак? – простонала Фэй.

– Нет. Теперь с этим строже, – отозвался отец, и по его голосу стало понятно, что обсуждение окончено. В вопросах своей работы он всегда слыл категоричным.

– Хорошо, – смиренно выдохнула Фэй.

Охранник взял из ее рук коммуникатор, выслушал распоряжения, после чего окинул посетительницу очередным недоверчивым взглядом, но принялся исполнять приказ. Через несколько минут пропуск был изготовлен. Фэй хотела стремглав броситься в офис отца, но перед этим ее заставили пройти еще несколько уровней проверки: провели через ворота металлоискателя, заставили вытащить все содержимое рюкзака, проверили документы, идентифицировали сетчатку глаза.

«И с каких пор система безопасности здесь стала такой строгой? Прямо, как на секретном объекте», – растерянно подумала она. – «Раньше я всегда могла пройти без лишних проблем, а сейчас… Интересно, это связано с проектом отца?»

По пути до лифта сопровождающий не спускал с Фэй взгляда ни на миг и в самой кабине продолжал буравить ее глазами. Лифт ехал бесшумно и плавно, без толчков, даже ускорения почти не ощущалось. Вестибюль удалялся по мере подъема, становясь нереальным, игрушечным и далеким.

На верхнем этаже перед Фэй снова возникли двери с кодовыми замками, к которым нужно было прикладывать пропуск. Она и не ожидала, что уровней безопасности будет настолько много.

«И когда здесь все успело так измениться»? – изумленно подумала она.

Часть пути от вестибюля до офиса отца показалась Фэй долгой и изнуряющей, но вскоре, длинный коридор, залитый успокаивающим голубоватым светом, привел к высоким дверям, сияющим, подобно арктическому снегу. Фэй усмехнулась: ее отец был большим оригиналом и любил именно этот оттенок. Небольшая золотая табличка справа от двери была, скорее, данью правилам. На табличке – воплощении офисного минимализма – только фамилия с инициалами, ничего больше.

Створки дверей кабинета открылись прежде, чем Фэй успела протянуть руку. До дверей ей оставалось сделать еще пару шагов, когда в проеме появился высокий мужчина. Он был стройным на вид импозантным человеком средних лет. Его короткие густые непослушные волосы тронула едва заметная проседь.

На дочь он взглянул бегло – не привык надолго заострять на ней взгляд, зная, что ее это раздражает. В глазах его читалась теплая безбрежная нежность: он был искренне рад видеть Фэй, хотя и глядел на нее с легкой укоризной за то, что заставила его волноваться. Все это мелькнуло на его обычно моложавом, но сейчас немного уставшем лице, и вмиг сделалось еще менее заметным, едва уловимым.       Привыкший держаться строго и официально на работе, сейчас он изменил своим привычкам и, нисколько не стесняясь сопровождавшего Фэй охранника, энергично подался вперед и обнял дочь. Она едва не ахнула, ощутив стискивающую тисками сердце отца тоску, сквозившую в этих объятиях.       Казалось, только теперь она поняла, как сильно он любил ее, несмотря ни на что. Может, их отношения и нельзя было назвать теплыми в последнее время, но он, все же, оставался ее отцом, а она – его маленькой девочкой. В ее душе загорелась надежда: отец точно поймет ее и поможет! Он должен понять…

Немного растерявшись от увиденного, охранник кивнул и, сочтя свою задачу выполненной, предпочел тактично ретироваться.

– Папа! – воскликнула Фэй, вспомнив весь тот страх, что испытала с момента, как покинула свой рум-бокс. Оказавшись под защитой человека, который может защитить ее и укрыть от невзгод, она почувствовала себя такой маленькой и хрупкой. Почувствовала, что может разделить упавший на нее груз хоть с кем-то, хотя и знала, что не избавится от этой тяжести до конца.

Чувства хлынули из нее ручьями слез, и она, яростно вцепилась в рукава костюма отца, словно они были для нее последней спасительной соломинкой.

Сейчас она знала об этом человеке такие вещи, которые совсем не красили его. Да и его отношение к дочери в последние годы сложно было назвать отеческими. Но ведь она – его плоть и кровь, и в чрезвычайной ситуации он должен выслушать, помочь и защитить ее.

– Милая, что с тобой? – ошеломленно произнес Альберт Гоуэр. Они редко виделись. Всего несколько раз за последний год. А тут дочь сама приехала к нему, да еще и в таком состоянии. Поняв, что сейчас не сможет добиться от нее связного ответа, он погладил ее по волосам. – Ну-ну, – протянул он, – не плачь. Что бы ни случилось, мы со всем справимся.

Фэй старалась успокоиться, но не могла. Ей так истово хотелось верить словам отца! Так хотелось…

Прошло около пары минут. Наконец, поток слез Фэй начал заметно стихать. Отец осторожно разомкнул объятия и окинул дочь взглядом с ног до головы. Пока он изучающе смотрел на нее, улыбка медленно таяла на его губах, а между бровями образовывалась напряженная хмурая складка. Кивнув, словно соглашаясь с собственными мыслями, он решительно обнял ее за плечи и повел в кабинет.

– Идем. Выпьем кофе, и ты расскажешь мне, что у тебя стряслось.

Пройдя вглубь кабинета, Фэй сбросила обувь и сразу же забралась с ногами на белоснежный мягкий диван недалеко от отцовского стола. Отец тихим голосом отдал несколько команд в свой коммуникатор. Они были почти не слышны с места Фэй, но уже через минуту к дивану подкатился робот–разносчик. Он поставил на стол поднос с кофейником, вазу с фруктами и блюдо пирожных – ее любимых. Помимо угощений робот держал в своих множественных руках теплый плед. Он бережно, следуя прописанному алгоритму, укрыл Фэй, налил ей большую кружку сладкого кофе со сливками и тихо удалился. Фэй провожала его глазами, понимая, что вряд ли разносчик отрабатывал такую программу для всех посетителей этого кабинета.

«Он приказал прописать этот алгоритм специально для меня», – изумилась она. Спрашивать отца напрямую ей отчего-то не захотелось.

Убедившись, что дочери комфортно, отец принял у зависших над столом миниботов–разносчиков электронную сигарету. Он закурил и вновь посмотрел на дочь. Фэй тоже не сводила с него взгляда. Сейчас, сидя здесь – в тепле, уюте и безопасности – она вдруг почувствовала себя такой слабой и незначительной, что вмиг растеряла все слова, заготовленные для этой встречи. Лишь комок в горле напоминал о реальности случившегося.

Отец не торопил.

– Пап, я даже не знаю, с чего начать…

«Он не поймет», – вдруг испугалась Фэй и вновь ощутила, как по телу пробегает волна испуга.       – «Нет, это я не сумею рассказать, не смогу убедить его».

– Просто расскажи мне, что произошло, – отец был, как всегда, невозмутим, мягок и спокоен.

– Понимаешь…

Фэй постаралась вспомнить все с самого начала. Какой ничтожный промежуток времени отделял ее от События, которое теперь уже навсегда изменило ее жизнь! Надо было вспомнить все в мельчайших подробностях, с самых первых ощущений…

Глава 1

Выхода нет

…Жуткая бездонная чернота расползалась, поглощая все вокруг, и душила. Вскоре жара стала совсем нестерпимой. Силы были на исходе. Сквозь дымную темноту всепроникающее пламя неумолимо приближалось и окружало, дышало жаром в лицо, опаляло тело, не давало вздохнуть, наполняя раскаленным воздухом легкие. Сопротивляться было невозможно: разве можно победить безличную стихию, к которой нельзя прикоснуться, которую бессмысленно просить и умолять, у которой нет ни лица, ни образа, ни формы, ни пределов. Остался лишь страх перед неизбежностью. Страх смерти, который парализовал и сковал волю…