Раньше я была другой. Легко догадаться, что изменило всё проклятие. Вспоминая себя прошлую, я вижу наивную и легкомысленную оптимистку, которая не перестаёт улыбаться. Тогда мне легко давалось общение с другими детьми, я была эпицентром шума и смеха. Та девочка могла подружиться с кем угодно и вывести из тени самых неразговорчивых ребят. Я даже не понимала, каково им. Может, если бы я была сильнее, я смогла бы улыбаться и после смерти отца. Но проклятие сковало меня, а после долгих разговоров с психологами стало ясно, что никто меня не понимает. Но теперь появился Итен. Когда проклятие спадёт, я снова вернусь к началу, к нормальной жизни.
Я, наконец, подняла глаза. Две фигуры шли навстречу мне, что-то обсуждая, но из-за ветра я не слышала их голосов. Поразительно, как мал был шанс встретить её здесь, учитывая, что Инга казалась всегда такой занятой. Трудно просто представить её идущей в одиночестве и тихо напевающей какую-нибудь мелодию. Нет, она всегда окружена болтливыми друзьями и если и напевает, то во весь голос.
— Атти, я и представить себе не могла, что встречу тебя здесь, — воодушевлённо воскликнула она, подбежав ближе.
— Теперь и ты меня так называешь… — Я почувствовала, как изменился мой голос — он стал каким-то отчаявшимся-смирившимся. Мне тут же захотелось вернуться в прошлое и произнести эти слова безэмоционально и монотонно.
— Только не говори, что тебе не нравится, — вмешался Итен. Я ощущала противную сладость на языке, видя этих двоих вместе, ещё до того, как заметила протянутое парнем мороженое. Я аккуратно взяла его, стараясь не касаться бледных рук Итена, что у меня успешно вышло.
— Спасибо.
— Не за что, — добродушно шепнул Итен. — Деньги-то твои.
Что?
После гневного монолога, снабжённого негодованием, злобой и прочими неприятными эмоциями, выходящими из меня в виде обзывательств, он, кажется, понял свою ошибку, но признавать её не собирался, объясняясь отсутствием собственных денег. Я, конечно, простила его, но только мысленно, — мне хотелось посмотреть на его мучения и полусерьёзные извинения, но и этого не произошло, что меня неожиданно успокоило.
Всё это время Инга смеялась, а, когда мы замолчали, резко обняла меня.
— Я так рада, что с тобой всё в порядке, — этот голос слишком нежный для такой яркой девушки. Я промолчала. Только затем, чтобы она отлипла без всяких обид. Но она прижалась и молчала в ответ. Она такая тёплая. До меня дошло, что Ингеборга такой же человек, как я. Впервые за всё время со дня нашего знакомства я подумала о её чувствах. Она всегда была рядом, поддерживала меня и помогала, даже не надеясь на ответ. А что для неё сделала я? Из-за меня она потеряла друзей, уважение и доверие. Но ведь это её выбор. Даже так, я не понимаю её. Зачем ей такая, как я? Наверное, я слишком эгоистична, чтобы осознать это.
Так же резко, как обняла, Инга отстранилась. Она встала рядом с Итеном и обхватила его руку.
— Атти, тебе так повезло с парнем.
Снова.
— Я же говорила не называть меня так, и мы не пара! — мне уже начало надоедать это. Они специально, что ли?
— Правда? Тогда позволь мне украсть его на денёк.
Инга, которая никогда не обращала внимания на парней и общалась только с девушками, спрашивает такое? Такое чувство, будто я отвлеклась на секунду и упустила нечто важное.
— Думаю, да, — с комом в горле выдавила я. — Я буду только рада избавиться от него. Он уже меня достал.
Итен вздрогнул, а его улыбка слегка угасла. Печальный взгляд, как у брошенного щенка.
— Не бойся, я не ненавижу тебя.
Он не изменился.
На самом деле, я не была рада.
Сладкий привкус на языке, ком в горле и тающее мороженое в руке.
Я совсем про него забыла.
Вид у Итена, которого уводила Ингеборга, был растерянный и даже немного напуганный, отчаявшийся. Он не хотел идти вместе с ней, он хотел провести этот день со мной. Это ведь я приютила его. Он мой дворняжка. Я даже не представляла, что он может быть рядом с кем-то другим. Мне казалось, Итен не существует без меня. Как глупо.
Не было смысла бродить по парку в одиночку, и я вернулась домой. Мама куда-то ушла, так что было тихо и пусто.
В конце коридора было три комнаты: ванная, вторая спальня и кладовка. Я направлялась в последнюю, чтобы вернуть прочитанную мной книгу и взять новую. В основном, там хранились вещи отца, с которыми мы так и не смогли расстаться: его книги, часть одежды, всякие мелочи и альбомы с семейными фотографиями. Там же находилась и моя гитара до того, как я спрятала её у себя. Я боялась, что мама продаст её, но та даже не заходила в кладовку.
Я заглянула в спальню. Забавно, даже твёрдо убедившись в отсутствии хозяйки в доме, я в страхе ожидала её увидеть. Но пусто. Плотные шторы были задёрнуты, а свет просачивался через тонкую полосу меж портьер. Стараясь не шуметь, что тоже было странно, я прошла к комоду и выдвинула верхний ящик, где мама обычно хранила ключи от кладовки. Обыскивая глазами знакомую область, я не нашла нужную вещь, но мои глаза зацепило нечто другое. Рамка с фотографией, спрятанная в дальнем углу. В полумраке я рассматривала семью, запечатлённую на фото, а воспоминания будто остались со мной с прошлой жизни. Я не помню тот день, но помню то время, то место, то настроение. Мы улыбались; счастливая, тёплая и заботливая семья. Мы любили друг друга. Любим ли сейчас?
Мама до сих пор хранит эту фотографию. Она не забыла отца. А, значит, старая боль не ушла. Она всё ещё ненавидит меня? Это ведь я разрушила ту жизнь. Только я виновата. Мы все это понимаем.
Я нашла ключ в другом ящике. Возможно, мама использовала его и заметила, что я беру папины вещи. Надо быть осторожней.
Кто-то схватил меня за руку, и я машинально обернулась, остановившись в проходе.
— Это ты его убила, — вскрикнула незнакомка со слезами на глазах. — Что, тебе этого мало было, да? Но зачем… зачем так жестоко?!
Она расплакалась. Я почувствовала на себе тяжёлые взгляды одноклассников. Но только потом поняла, что они были устремлены на девушку. В этот момент я ощутила себя частью нашего класса, увидела стену из агрессивных собак за собой, готовую обрушиться на чужака. Но это лишь иллюзия.
— О чём она? — удивлённо спросила Инга, подойдя ближе.
— Не притворяйся, будто ничего не знаешь! — сквозь рыдания процедила незнакомка. — Почему именно Пит?!
Теперь я поняла. Думаю, для неё Питер был важным человеком, они были близки. Возможно, она его сестра или подруга… Но, что более важно, это реакция остальных.
— Какой Пит? — Инга нахмурилась и поднесла палец к губам, задумавшись. — Я знаю нескольких, не уверена, о котором из них ты говоришь…
— Питер Бейкер! — Девушка была на пределе. — Мой брат! Вы же знакомы, вы же одноклассники!
Ингеборга отступила и замерла в неподдельном испуге. По ней было видно, что она ничего не понимает.
— Но… — дрожащим голосом прошептала она. — Разве у тебя есть брат?
— Эй, ты, — к нам подошёл какой-то парень, выглядел он устрашающе, — совсем тупая, что ли?! Нет в нашем классе никакого Питера! Ошиблась ты или нет — вали отсюда!
— Да что с вами не так?! — взревела незнакомка. — Почему все забыли о нём?.. Вы издеваетесь надо мной, да?! Так знайте, это не смешно!
Она убежала, оставив целый класс в угрюмом молчании.
— И что это было? — тихо произнёс кто-то.
Что-то не так.
Странно. Не похоже, что Инга притворялась.
— Забудь о ней, — сказала она. — Сумасшедшая какая-то. Только настроение испортила.
На глазах у Ингеборги блестели слёзы. Она очень пуглива.
— Постой. — Я остановила её, схватив за руку. — Это какая-то игра? Зачем вы делаете вид, что не помните Пита?
— Что? Ты заодно с ней?
Она ухмыльнулась и села за парту.
Неужели все забыли его?
Но та девушка, его сестра, помнит о нём. И я помню.
Но у меня есть причина. Я же его убила.
Почему помнит она?
