Весна прошла. Птицы уже давно вернулись в родные места, свили гнезда, вывели потомство. А дембеля еще только-только собирались в обратный перелет. У них сейчас все было хорошо, война наконец-то позади, а вся жизнь впереди.

На календаре уже лето, седьмое июня. Но в душе у парней все еще стояла весна. Именно потому, что вся жизнь впереди.

– Братан, ты же не обидишься, если мы к твоей жене на часок заскочим? – сказал Тимоха, поднял руку и тут же расслабил ее. Она под действием силы тяжести опустилась Пузырю на плечо.

Плечи у Паши Пузыря широкие, но такие же мягкие и рыхлые, как и все его тело. А Тимоха сухопарый, мосластый, кость у него тяжелая. Поэтому он скорее ударил пацана, чем обнял его.

– Ну… – замялся Пузырь.

– Баранки гну! Скажем, чтобы ворота открывала, – с усмешкой сказал Тимоха и подмигнул Стасу.

Мол, не робей, парень, все будет пучком.

Как будто Стас только и мечтал о том, чтобы увидеться с женой Пузыря, этого толстяка, изрядно затраханного службой и жизнью. Да и не собирался он задерживаться в Москве. Пересядет с одного поезда на другой и двинется дальше, в родные края. Там его ждет Вика. Скорей бы встретиться с ней.

Пузырь отодвинулся, косо глянув на Тимоху.

Тот удивленно повел бровью, снова подмигнул Стасу и проговорил:

– Тебя когда отпустят, толстый? Недели через две, да? Вот я и говорю, чтобы твоя жена ворота открывала. Для тебя.

Пузырь скривился и недовольно цокнул языком.

– А ты что подумал? – не унимался Тимоха.

Стас легонько толкнул его локтем в бок и буркнул:

– Тормози!

– А чего мне тормозить-то? – спросил Тимоха и нахмурился. – Мы что, зря с тобой в Чечне прохлаждались, пока Пузырь тут кухню отвоевывал?

Паша дернулся так, как будто через него прошел высоковольтный разряд.

– Да ты не переживай, братан! Не узнает твоя жена, как мы там за тебя отдувались, – заявил Тимоха, вытянул руку на всю длину, вальяжно похлопал парня по плечу, немного подумал и добавил: – А может, и проведает.

– Да пошел ты!.. – Пузырь наконец-то не выдержал, психанул, резко поднялся и зашагал прочь из курилки.

– Чмо! – выдал Тимоха и сплюнул ему вслед.

Он и сам не особо рвался в Чечню, но, когда пришло время, отправился на войну вместе со всеми и в бою себя показал достойно. Был случай, Стаса из-под пуль вытащил. Должок, так сказать, вернул. А Пузырь от командировки откосил, спрятался на кухне, и Тимоха не мог ему такое простить. Да и Стас не очень-то жаловал труса, хотя и не задирал его.

– Как будто я адрес не знаю, – сказал Тимоха, потянулся, сделал такое движение, будто собирался подняться, но передумал и снова полез в карман за сигаретами.

Вечер тихий, теплый, война где-то далеко, нарядов больше нет, в казарме делать нечего. Ночь осталось убить, и все.

– Да оставь ты его в покое, – произнес Стас и качнул головой.

Пузырь, может, и трус, но ведь свой. А жена солдата – это святое. Если она верно ждет.

– Да не собирался я, просто сказал, не особо подумав. – Тимоха пожал плечами. – А Пузырь погнал. Вот скажи, зачем он меня послал?

– Морду ему набей. А жену не трогай, не надо.

– Да кто ее трогает-то?… Представляю, какой там у него крокодил.

– Закрыли тему! – заявил Стас и качнул головой.

Тимоха хотел что-то сказать, но лишь махнул рукой. Спорить со Стасом можно, конечно, но переубеждать его совершенно бесполезно.

На вечерний поезд билетов не было. Стас купил на утренний. А ночь где провести? Тимоха вспомнил о каком-то своем друге. К нему они и отправились.

Дверь им открыла красивая девушка. В глазах аквамарин, морская вода с яркой подсветкой до самого дна. Русые волосы с длинными завитками, высокие скулы, изящный носик, насмешливый, весьма капризный изгиб губ.

Она глянула на Стаса, улыбнулась, и на сумрачной лестничной площадке вдруг стало светлей. На Тимоху эта прелестница тоже посмотрела. Однако ему было ясно, что ее взгляд искал, но не находил кого-то другого.

– Привет! – выдавил из себя Тимоха.

Обычно знакомства с женщинами, приветствия давались ему легко, а тут его вдруг заклинило. Хотя это вовсе не удивительно. Стас и сам лишился дара речи. Но ему было проще. Он и не собирался ничего говорить.

– А где Паша? – спросила девушка.

– Так он прибудет следующей лошадью. Через две недели.

Стас удивленно глянул на Тимоху.

«Да, теперь понятно, какой друг у него здесь живет. Все-таки привел он меня к жене Пузыря».

Но возмущения в душе Стаса не было никакого, а удивление усилилось. Пузырь толстый, глаза у него маленькие, щеки пухлые, нос картошкой. Жена у него должна быть такой же страшной.

А на Стаса смотрела восхитительная красавица. Может, это сестра Пузыря? Или речь шла о каком-то другом Паше?

– Да, он звонил, говорил, что через две недели, – сказала женщина.

– А мы его боевые друзья, – заявил Тимоха, широко улыбнулся, расправил плечи и выпятил грудь, усеянную значками так же густо, как небо – звездами.

Хлебнули они лиха на войне. Парням не раз случалось стрелять и убивать. Дело доходило до рукопашных схваток. Но боевые награды обошли их стороной. Представления на медали ушли наверх, но армейская бюрократия оказалась сильнее вооруженных врагов. А медаль «За отвагу» была бы сейчас в самый раз.

– Боевые?…

– Ну а как же. Полгода в Чечне с Пашей были. Разве он про нас не писал?

– Нет.

– Странно. А то я черкнул бы вам письмецо из горящего танка.

Красавица удивленно повела бровью.

– Дорогая Катерина Матвеевна, пишу вам письмо из горящего танка, на груди погибшего товарища, – бодро проговорил Тимоха.

– Это шутка такая?

– Да, вроде того. В танке мы не горели, не довелось. А погибшие товарищи были, – с героическим видом произнес Тимоха и тяжело вздохнул.

– Паша ничего не говорил.

– Вас не хотел расстраивать. Да и скромный он.

– Да, скромный, – согласилась красавица.

– Но мы-то знаем, как он воевал. Столько всего можем рассказать! – с намеком сказал Тимоха.

Он рвался в гости, но хозяйка квартиры держала его на пороге. Это недоразумение нужно было срочно исправлять.

– Паша сам все расскажет, – сказала женщина и мило улыбнулась.

– Да нет…

– Приятно было познакомиться. – Она явно давала понять, что разговор окончен.

– Так мы и не знакомились.

– Ирина.

– Тимоха! Тимофей.

– Очень приятно! Всего вам доброго! – Ирина улыбнулась еще ярче и стала закрывать дверь.

Стас не мог ее за это осуждать. Замужняя женщина не должна впускать в дом холостых мужчин. Хотя бы из опасения стать жертвой злых языков. Соседи могут не так все понять.

– Может, мы тебе помешали? – спросил он.

– Помешали? – Ирина настороженно замерла.

– Ну, может, там у тебя гость? – Тимоха кивнул ей за спину.

– Гость?!

Сначала она возмущенно распахнула глаза, и только затем – дверь.

– Нет у меня никого! – Ирина посторонилась, чтобы дорогие гости могли пройти в дом.

– Как это нет? – с улыбкой спросил Тимоха, переступая порог. – А мы?

Но Стас так и остался стоять. Он в гости не напрашивался. Его совесть была чиста. А раз так, то и не стоит ее пачкать.

Тимоха бросил сумку на пол, присел, чтобы расшнуровать берцы. На хитрой и наглой физиономии ни капли сомнения. Его нельзя было исправить. К нему можно было только привыкнуть. Стас давно это уже понял.

– А ты чего стоишь? – спросила Ирина, с затаенной насмешкой глянув на него.

– Да я во дворе подожду. Тимоха, я перекурить успею? – нарочно громко спросил Стас.

Он ясно давал понять, что времени у Тимохи в обрез. Пузырь, может, и трус, но это вовсе не повод, чтобы досаждать его жене.