Питер качает головой, в основном в ответ на собственные мысли.

— Немного торопишь события, приятель, — говорит он, намекая на них обоих.

— Ты прав. Моё сердечко отдано кое-кому другому. Но это же не значит, что я не могу угостить такого милашку кофе, а? — Дэдпул резко встаёт. Отмахиваясь от возражений Питера, он швыряет на стол несколько мятых купюр. — Приятно познакомиться, Пит. Не парься насчёт бабла — я, чёрт возьми, очень богат.

Питер растерянно моргает. Очевидно, его протесты будут проигнорированы.

— Эм, приятно познакомиться, Уэйд.

Уэйд салютует ему, продвигаясь к двери и кокетливо виляя бёдрами.

Питер смотрит на деньги в течение нескольких минут. Дэдпул — вихрь, за которым сложно угнаться, но попытаться стоит.

Он уходит, оставляя на столе все деньги, которые Уэйд дал ему — это чаевые, было бы неправильно тратить их на себя.

***

— О, дорогой, что случилось с твоим лицом?

Питер пожимает плечами и пытается вывернуться из хватки тёти Мэй, но она крепко держит его, поворачивая его голову туда-сюда, видимо, в поисках других пятен.

— Ничего, ничего. Просто… на днях споткнулся. Ничего страшного.

По правде говоря, ещё этим утром он ошивался на складе в качестве Человека-паука. Теперь он проклинает себя за то, что забыл намазать свежий синяк, украшающий его челюсть, консилером. Однако он очень торопился. Обеды с тётей Мэй — не та вещь, на которую хочется опаздывать. Тётя очень пунктуальна.

— Ты? Споткнулся? Питер, я не поверю этому ни на секунду. Ты грациозен, как балерина, мальчик мой!

— Просто споткнулся, да, — говорит Питер, верный своей маленькой лжи. Ему, наконец, удаётся вырваться из объятий тёти и протиснуться мимо неё на кухню. — Я принёс печенье. На десерт.

Он держит коробку. Тётя Мэй дарит ему взгляд, говорящий, что она не купилась, и, благослови её господь, позволяет ему пройти. А потом с улыбкой забирает коробку.

— Я собирался купить цветы, — продолжает Питер, — но, эм, забыл. Так что в следующий раз.

— В следующий раз, — соглашается она, и в её глазах пляшут смешинки. — Вот это Питер, которого я знаю и люблю. Такой забывчивый. Хотя я могу простить тебя — я знаю, что ты занят. Усердно учишься, да?

— Да, тётя Мэй, — уверяет он, закатывая глаза. — С прошлой недели ничего не изменилось. Всё ещё учусь в школе, всё ещё живу в той квартире, всё ещё делаю фото для Дэйли Бьюгл, всё ещё холост.

Она легонько бьёт его по руке.

— Ты всё испортил, Питер! О чём, чёрт возьми, мы теперь будем разговаривать?

Несмотря на её дразнилки, у них никогда не было недостатка в темах для беседы — они поддерживают лёгкий разговор, избегая острых углов, вроде дяди Бена, или Гвен, или всего, что связано с деньгами. Но Питер знает, что тётя Мэй любит цепляться за всё, что кажется ей важным — и сегодняшний день, конечно, не исключение. Как только Питер приканчивает свой сэндвич, она мягко спрашивает:

— Итак, ты всё ещё одинок?

Питер вздыхает, готовясь к тому, что она скажет дальше. Обыкновенно это долгая и проникновенная речь о том, что он не обязан быть вечно одиноким из-за Гвен. Не то чтобы он делал что-то подобное. Он любил Гвен — и, вероятно, всегда будет, но дело не в этом. Речь идёт о том, чтобы не совершить одну и ту же ошибку дважды. Пока он Человек-паук, о серьёзных отношениях не может быть и речи.

— Да. Всё ещё одинок.

Тётя Мэй накрывает его лежащую на столе руку своей.

— Ты бы сказал мне, не так ли? — спрашивает она, хмуря брови. — Если бы кого-нибудь встретил?

У Питера перед глазами — Дэдпул, сидящий с ним рядом на крыше, украшенный ореолом заходящего солнца. Он не уверен, почему. Он мотает головой, чтобы прогнать картинку.

— Конечно, тётя Мэй. Любой, кого бы я ни встретил, должен пройти тест-тётушки-Мэй, — говорит он, улыбаясь. — И если кто-то тебе не нравится, этот кто-то — неподходящий объект для отношений, верно?

— Ты всё правильно понял, — усмехается она, протягивая руку, чтобы ущипнуть его за щёку. — Никто не хорош достаточно для моего Питера, но они должны, по меньшей мере, приблизиться к идеалу.

Питер думает, что после этого она позволит ему выдохнуть спокойно, но тётя Мэй мрачнеет.

— Просто… интересно, чем ты занимаешься, Питер. Ты не можешь ограничивать себя только учёбой и работой, правда? Ты просто сидишь в одиночестве в квартире? У тебя есть друзья? Я никогда не слышала, чтобы ты упоминал о них.

У Питера действительно есть друзья. Раньше их было больше, но оказалось, что большинство из них было также друзьями Гарри, и после того, как он стал Зелёным Гоблином, они просто… исчезли. Поодиночке. Теперь остались только друзья с работы и ЭмДжей, с которой они всё ещё поддерживают связь даже после очень неудачной попытки отношений. Этого достаточно. Питер не жаждет общения — он не одинок. Обычно. Но он не знает, как убедить в этом тётю.

Он похлопывает её по руке.

— Не беспокойся обо мне, — пытается он заверить её. — Я в порядке. Всё отлично. И мне хорошо одному.

Она хмыкает и смотрит на него с сомнением.

— Ну, до тех пор, пока ты счастлив…

Он счастлив. По большей части.

Он снова думает о Дэдпуле. Об Уэйде. Интересно, что наёмник сейчас делает? Затем Питер вспоминает, что, вероятно, это что-то плохое, и хмурится, утыкаясь взглядом в свою пустую тарелку. Дэдпул заставляет его смеяться. Но он всё ещё Дэдпул — и потому не тот, кого Питеру стоит считать другом. Определённо не тот, кого Питер должен хотеть увидеть снова.

И всё же.

***

Дэдпула он слышит раньше, чем успевает увидеть. Он на патрулировании — уже заканчивает, если честно, и как раз собирается свалить домой, как вдруг его внимание привлекает крик, и Питер устремляется к источнику шума, готовясь к неприятностям.

Он прибывает на место как раз вовремя, чтобы увидеть, как Дэдпул стреляет в ногу бегущему человеку, тут же растянувшемуся на земле. Дэдпул что-то отбирает у него и бежит обратно к женщине, затаившейся в тени. Она забирает предлагаемое, благодарит его и торопливо покидает переулок, устремляясь к безопасной улице; идёт быстро, опустив голову. Дэдпул вновь возвращает своё внимание раненому и шагает к нему. Его кулаки крепко сжаты.

Питер изящно опускается перед Дэдпулом, стопоря его. Похоже, Дэдпул ни капельки не удивлён его появлению, но кажется довольным.

— О, Спайди! Не обращай на меня внимания, я просто помогаю людям, — он делает ещё один шаг вперёд.

Питер кладёт ладонь ему на грудь, снова останавливая его.

— Мы должны вызвать скорую помощь, — говорит он, как он надеется, бескомпромиссным тоном. — И потом ты объяснишь мне, почему ты выстрелил в него.

Питер не уверен, почему, но, кажется, это удивляет Дэдпула.

— Оу, — произносит он. А затем просто:

— Ладно.

Дэдпул делает, как сказано. Он вытаскивает телефон, звонит в 911 и объясняет им, что «какой-то придурок» был ранен и что им стоит поторопиться. Питер приближается к раненому достаточно для того, чтобы убедиться, что он всё ещё жив и вряд ли истечёт кровью, даже если сейчас не сможет подняться на ноги. Питер хотел бы верить, что это не счастливая случайность. Что Дэдпул выстрелил намеренно осторожно, чтобы не убить. И он старается не думать о том, почему это так важно для него.

— Всё, готово, — объявляет Дэдпул, с щелчком закрывая мобильник. — Теперь что касается другого…

— Подожди. Давай уберёмся отсюда, пока не приехала скорая, — Питер приближается к наёмнику, чей первый порыв — отшатнуться, когда Питер обнимает его. Только теперь до Дэдпула, кажется, доходит, и он даже смеётся.

— Замри! — приказывает Питер.

Дэдпул послушно замирает, и Питер отправляет их на ближайшую крышу. Как только под его ногами вновь обретается твёрдая опора, Дэдпул выпускает Питера из объятий. Но только для того, чтобы сжать его предплечья, будто пытаясь оттолкнуть его, и восторженно воскликнуть:

— Святое дерьмо, это было потрясающе! Спайди, ты такой сильный. Мне определённо нужны веб-шутеры!