— Эй, ты же сказал, что я могу на неё пялиться! — кричит Дэдпул.

Питер удивлённо смеётся.

— Я не говорил, — напоминает он. — Просто имел в виду, что я не малолетка, и…

— И слава богу! — вмешивается Дэдпул. Затем он тараторит на одном дыхании:

— Иначе мне было бы очень неловко из-за тех моих снов… упс, я сказал это вслух? Забудь! Сны, какие ещё сны? Никому не снится никаких снов.

— Даже не знаю, как мне себя чувствовать, оскорблённым или польщённым, — вслух размышляет Питер.

— Всё сразу? — предлагает Дэдпул.

— Всё сразу, — соглашается Питер. Они доходят до перекрёстка, и он вдруг понимает, что не знает, куда они идут. Он даже не уверен, что это знает Дэдпул.

Он также понимает, что ему не очень-то хочется уходить (и это вообще-то здорово беспокоит).

— Эй, — говорит Дэдпул, елозя мыском ботинка по асфальту, — может, хочешь перекусить? Тут неподалёку есть одно замечательное местечко, там лучшие чимичанги, которые я когда-либо ел.

Он тыкает пальцем куда-то себе за плечо, видимо, показывая, что то самое местечко находится в том направлении.

Питер знает, что уже поздно, и у него есть дела по дому, которые не терпят отлагательства, не говоря уже об учёбе и сне. И, само собой разумеется, Человеку-пауку не стоит так уж часто зависать в компании Дэдпула. Но тело отказывается слушаться, и он соглашается раньше, чем успевает это понять.

И обнаруживает, что не особо из-за этого расстроен. Это стоит того, чтобы понаблюдать за маленьким смешным танцем счастья, который исполняет Дэдпул. Питер уверен — за последние несколько дней он улыбался Дэдпулу чаще, чем за последние пару лет вместе взятые.

Наёмник приобнимает его и идёт дальше. Если Питер немного подастся ближе к нему вместо того, чтобы отстраниться, — ничего. Никто не должен знать. Нет такого правила, которое говорит, что он не может быть милым с Дэдпулом, правда?

— Тебе понравится, — обещает Дэдпул, сжимая плечо Питера.

========== 3 ==========

Питер должен был написать статью.

Он начал было писать в квартире, но, не считая пары вылазок в качестве Человека-паука, он был заперт в четырёх стенах все выходные — а смена обстановки была бы очень кстати.

Так что он переходит в кафе неподалёку: утром понедельника здесь не так уж и многолюдно, но при этом фонового шума хватает, чтобы успокоить Питера, но не заглушить его мысли. Начинает он довольно бодро, переполненный кофеином и стремлением закончить эту проклятущую работу поскорее.

А примерно через полчаса в кафе появляется Дэдпул, и внимание Питера безнадёжно отвлечено от статьи.

Наёмник одет в куртку, застёгнутую почти до подбородка, с капюшоном, скрывающим голову, но при этом под курткой виден его привычный красно-чёрный костюм — и это не может не привлечь чужого внимания. Сложно не заметить его. Все посетители кафе наблюдают за тем, как Дэдпул подходит к стойке, заказывает у слегка перепуганного баристы кофе и, порывшись в поисках денег в своих многочисленных карманах, усаживается за крайний стол, лицом к двери.

И сталкивается взглядом с Питером, хотя Питер более чем уверен, что это всего лишь совпадение. В конце концов все посетители решают проигнорировать появление Дэдпула и занимаются своими делами — но не Питер, нет, не Питер, который почему-то кидает на Дэдпула взгляды украдкой каждые две секунды и задаётся вопросом, что тот забыл именно в этой кофейне. Да и, если уж на то пошло, почему Дэдпул вообще ошивается в Нью-Йорке. Он знаменит тем, что не остаётся в одном месте дольше, чем требуется для завершения миссии.

Если подумать, Питер понятия не имеет, почему Дэдпул вообще приехал в Нью-Йорк. Ему стоило бы выяснить это до того, как Дэдпул начнёт создавать проблемы (этим он тоже печально знаменит). Этого не случилось, впрочем, когда они виделись в последний раз: оба были слишком заняты поеданием чимичанги. Или, по крайней мере, Питер был. Дэдпул много болтал — очень много — и демонстративно избегал еды, пока был шанс, что Питер увидит его без маски.

Так что теперь Питер наблюдает за ним краем глаза. Дэдпул задирает маску до переносицы, чтобы сделать глоток кофе, но с такого расстояния черт его лица не разобрать. Это, впрочем, не мешает Питеру пытаться снова и снова. Его любопытство всегда было той силой, с которой приходилось считаться — и чем сильнее Дэдпул старается спрятаться, тем интереснее становится Питеру.

— У меня что-то на лице, мелочь?

Питер подпрыгивает, на самом деле, реально подпрыгивает, что очень неловко. Дэдпул внезапно нависает над ним, хотя Питер не видел, когда он поднялся со своего места. Он очень высокий, с широченными плечами — это легко не заметить, когда Питер тоже одет в костюм и не играет роль застенчивого ботаника.

— Э-э, нет… — он запинается, молясь, чтобы Дэдпул не узнал его. — Я просто…

— Пялишься, — говорит Дэдпул с очевидно фальшивыми нотками дружелюбия. Он тянет к себе стул и опускается на него одним плавным движением. Подаётся вперёд, намеренно вторгаясь в личное пространство Питера. И… ах, да, вот он, запах пороха, всегда сопровождающий его. — Какие-то проблемы?

Он никогда не разговаривал с Человеком-пауком таким тоном. Очень опасная грань.

— Нет-нет, — осторожно говорит Питер, стараясь не выглядеть ошеломлённым. Он опускает крышку ноутбука. — Я просто… восхищался твоим костюмом.

Лесть всегда работает. В одно мгновение исчезает угрожающая аура, Дэдпул отстраняется и широко раскидывает руки.

— Ах, эта древняя штуковина? — дразнит он. — Спасибочки. Сам сделал.

Питер кивает.

— Да, очень мило, но если ты собирался сохранить статус инкогнито…

Дэдпул снова подаётся вперёд, на этот раз устроившись локтями на столе. Люди вокруг них снова шепчутся и переглядываются — должно быть, им любопытно, почему наёмник заинтересовался тощим очкариком. Впрочем, уж лучше с ним заметят Питера Паркера, чем Человека-паука. По крайней мере, фотография с Паркером вряд ли будет опубликована на первой полосе.

— Инкогнито? — спрашивает Дэдпул. — Нет-нет, мне не удастся стать незаметным никогда. В костюме или без него — люди пялятся. Или, в зависимости от того, насколько близко они знают меня, бегают и кричат. Или, если у них хороший вкус, они падают в обморок и сбрасывают трусики. Но проблему ты уловил.

— Ты привлекаешь внимание? — рискует Питер, пытаясь скрыть улыбку и не преуспевая в этом. Улыбка, кажется, лишь поощряет радостно кивнувшего Дэдпула.

— Точняк. Слишком много внимания. Иногда человек хочет просто выпить кофе без любопытных глаз, понимаешь?

Питер-то знает. По крайней мере, может себе представить. Он рад, что ему посчастливилось сохранить свою личность в тайне — он не знает, что бы он делал, если бы его постоянно преследовали, как Стива Роджерса или Тони Старка… Или, как он полагает, Дэдпула.

— Прости, если я… таращился…

— У тебя, — говорит Дэдпул, ногой придвигая стул Питера ближе к себе, — есть разрешение.

Он играет бровями. Каким-то образом Питер просто знает, что Дэдпул это делает, хотя через плотную маску видно плохо.

— Ты симпатичный, малыш. Очень симпатичный. Тебе кто-нибудь говорил это?

— Точно никто, кто носил бы маску, — честно отвечает Питер. Он чувствует, как краснеет, и это так глупо. Это всего лишь Дэдпул, тот же парень, который приставал к нему с первой встречи. Но теперь он разговаривает с Питером, а не с Человеком-пауком — и, может быть, это имеет значение.

— Как тебя зовут? — спрашивает Дэдпул. Его лодыжка прижимается к лодыжке Питера под столом. Он знает? Он делает это нарочно? Питер не отстраняется, чтобы не привлекать к этому внимания. — Назови твоё, и я назову своё.

— Эм… Питер. Питер Паркер, — нет смысла врать. Или Питер просто не хочет.

— Уэйд Уилсон, — говорит Дэдпул. А затем аплодирует себе. — Вау, братаны-по-аллитерации! Думаю, это означает, что мы соулмэйты.

Конечно, Питер уже знает имя Дэдпула — и подозревает, что его знает большинство тех, кто связан с Дэдпулом работой. Ему просто не давали разрешения использовать это имя. Это считается? Будет ли странно, если Человек-паук начнёт называть Дэдпула Уэйдом?