Питер трёт шею.

— Я, эм… просто обычно я не говорю людям об этом.

Уэйд фыркает.

— Как будто я смогу разыскать тебя только потому, что ты где-то учишься? Ты — и ещё миллион двадцатилетних. Боже, Спайди, ты параноик.

— Думаешь?

— Да. В смысле, что вообще может случиться, если кто-то узнает, кто ты такой?

— …Он может начать преследовать мою семью и моих друзей?

— Ох, — Уэйд соглашается. — Не думал об этом. У меня просто нет семьи и друзей, из-за которых можно было бы… ну, ладно, есть Нейт, но он в состоянии позаботиться о себе сам.

— Нейт? Это с ним ты ходил на свидание?

Уэйд растерянно моргает.

— Что?

— Прошлой ночью ты сказал…

— А-а. Нет-нет, Спайди, не в том смысле свидание. Просто деловая встреча. Насчёт этой работки.

— Оу, — только и может сказать Питер, чувствуя себя полным кретином. Лифт останавливается на их этаже, и они идут по коридору к своему номеру.

Уэйд скалится, тыкая Питера в плечо:

— Ты ревновал.

Питер тыкает его в спину.

— Не ревновал, — утверждает он.

— Очень даже! Я же слышал по голосу! Ты ревновал, думая, что я на свидании с кем-то другим.

Питер пытается вспомнить. У него был ревнивый голос? Он не собирался ревновать! Ладно, ладно, он самую чуточку рад, что Уэйд был не на свидании, но это ничего не значит!

К счастью, от необходимости ответить его спасает то, что они пришли. За такой невзрачной дверью, по мнению Питера, должен скрываться самый обычный номер: две кровати, ванная и, может быть, стол со стулом в углу. Вместо этого он оказывается в люксе. Спальня, гостиная, мини-кухня и ванная комната с джакузи… Роскошно. Во всю стену — телевизор, который, наверное, стоит дороже, чем арендная плата Питера. Этот номер лучше, чем квартиры Питера и Уэйда вместе взятые.

Питер останавливается в дверях. Ему нужно немного времени, чтобы всё осознать. Уэйд невозмутимо протискивается мимо него.

— Чур моя кровать возле окна!

— Уэйд… — говорит Питер. — Зачем?

Уэйд высовывает голову из спальни.

— Зачем кровать возле окна? Да ты посмотри на этот чёртов вид! Высший класс!

Питер качает головой.

— Нет, я имею в виду… мы же просто переночуем тут.

— А, да. Я просто попросил их предоставить мне лучший номер. Серьёзно, взгляни только! — он берёт Питера за руку и тянет к окнам спальни, задёрнутым тяжёлыми бархатными портьерами. Уэйд тянет одну из них в сторону, чтобы Питер увидел.

Они высоко в горах. Чёртова зимняя Страна Чудес — красивое голубое небо и ряды заснеженных горных вершин. Тут и там, насколько позволяет снег, маячат деревья. Питер словно очутился на одном из пейзажей на открытках.

— Вау, — выдыхает он. — Я никогда раньше не бывал в горах. Да и вообще почти не выезжал за город…

— Стоит начать, — говорит Уэйд, похлопывая его по спине. — А теперь мне пора идти. Нужно разведать обстановку, чем раньше, тем лучше.

— Что? Но мы только приехали.

— Я знаю, тебе будет жутко скучно без меня, но, эй, тут наверняка крутят платную порнушку, а денег у меня много. Наслаждайся, малыш, — Уэйд уже распаковывает вещи. В основном оружие. Питер смотрит, как он стягивает толстовку и джинсы и остаётся в одном костюме, а потом прихватывает пару пистолетов и катаны.

— Я не собираюсь дрочить в гостиничном номере. Это слишком странно. Когда ты вернёшься?

Уэйд стреляет в него из импровизированного пистолета.

— Как только, так сразу!

— Ты взял с собой телефон?

Уэйд многозначительно похлопывает по одному из карманов.

— Да, дорогая.

— Хорошо, ладно… будь осторожен, — Питер знает, это звучит слишком нежно, но он ничего не может с собой поделать.

— Я всегда осторожен, — отвечает Уэйд. Он берёт Питера за руку и делает то, что называлось бы поцелуем в щёчку, если бы на них обоих не было масок. Издаёт преувеличенно громкое «чмок» и почти пританцовывает. — Не жди меня!

Конечно, Питер ждёт. После того, как Уэйд уходит, он первым делом звонит ЭмДжей и отменяет планы на следующую ночь — на случай, если он не успеет вернуться к тому времени. Он буквально отговаривается тем, что наёмник утащил его с собой в горы, и у него нет денег на обратный билет. ЭмДжей, как настоящий друг, тут же предлагает Питеру купить ему билет, но Питер никогда не брал у неё денег — и не собирается. В конце концов она обвиняет его в том, что он завёл тайного любовника, а когда Питер опровергает эту теорию, ЭмДжей советует действительно найти себе такого.

К тому моменту, когда Уэйд наконец-то возвращается, время уже за полночь, а Питер успел помыться и посмотреть три с половиной фильма. Уэйд приносит с собой запах леса, и беглый осмотр показывает, что он не ранен.

— Ну? — спрашивает Питер.

— Пойдём завтра, — говорит Уэйд, падая на свою кровать. Затем он коротко охает и жалуется, что катаны больно врезались в спину. — Что смотрим?

В течение следующего часа Уэйд безжалостно комментирует сюжет «Исчезнувшей». Это даже не комедия, но Питер смеётся так, как не смеялся уже давно. У Уэйда явно талант.

Питеру требуется время, чтобы суметь заснуть — спать в маске он ненавидит, но не может снять её. У Уэйда вот явно нет проблем со сном, наверное, он часто засыпает в маске. Питер почти ничего не видит в темноте, но различает достаточно, чтобы разглядеть, как мерно вздымается и опускается грудь Уэйда.

Питер наконец-то, наконец-то задрёмывает, как вдруг что-то вырывает его из сна в реальность. Это Уэйд встревоженно мечется по кровати, что-то бормоча. Питер слушает, пытаясь понять, проснулся он или нет, но не похоже на то; голос Уэйда становится ломким и болезненным.

Питер отбрасывает одеяло в сторону и перелезает на кровать Уэйда. Он сидит на краешке, не зная, что делать, но Уэйду явно плохо — должно быть, ему снится кошмар.

— Уэйд… — зовёт Питер, а после повторяет громче. Уэйд не отвечает, поэтому Питер протягивает руку, чтобы дотронуться до его лица, но запястье перехватывают; Уэйд держит больно и цепко, второй рукой хватая Питера за горло, и Питер не может пошевелиться. Паучье чутьё требует убраться подальше от источника опасности, но Питер заставляет себя замереть.

— Уэйд, — говорит он спокойно, накрывая руку Уэйда, сжимающую его шею, своей. Не пытаясь скинуть, просто дотрагиваясь. Наверное, хорошо уже то, что он может хотя бы говорить, хотя от пальцев Уэйда явно останутся синяки. — Это я. Всего лишь я.

Он не видит лица Уэйда и потому не знает, проснулся ли тот, но хватка на его запястье, а затем и на шее постепенно ослабевает.

— Боже мой… — шепчет Уэйд, отпуская его. — Мне… мне просто приснился сон. Спайди, я сделал тебе больно? Пожалуйста, скажи, что не сделал.

— Я не хрупкий цветочек, — говорит Питер, — всё хорошо.

Уэйд дрожит. Едва ощутимо, но Питер чувствует это.

— Да. Просто… просто плохой сон. Прости.

Он подтягивает ноги к груди, обнимая свои колени. Странно видеть, как кто-то настолько сильный и непоколебимый съёживается, стараясь стать как можно меньше.

— Это… случается часто? — тихо спрашивает Питер. Он не знает зачем, быть может, чтобы отвлечь Уэйда или чтобы успокоить, но он берёт его за руку. Без перчаток. Ничего не видно, но Питер ощущает неровную поверхность кожи Уэйда, прослеживает пальцами только формирующиеся язвочки — и понимает, что, по всей видимости, рука Уэйда недавно восстановилась. Больно ли ему орудовать катанами и пистолетами с такими ранами на руках?

— Не то чтобы очень, — отвечает Уэйд. Он сжимает и разжимает пальцы, держа Питера за руку. — Иногда. Почему, чёрт побери, это должно было произойти сегодня…

— Что тебе приснилось?

Уэйд колеблется. Постепенно его дрожь стихает. Питер начинает думать, что ему не ответят, что это слишком личное, но Уэйд вдруг говорит:

— Ванесса. Моя бывшая. Они убили её.

— Мне жаль, — говорит Питер. Слова ничего не значат, слова никогда не помогают, но что ещё он может сделать? — Я… тоже потерял кое-кого. Она погибла из-за меня.